Юлия Шилова - Турецкая любовь, или Горячие ночи Востока

— Синие, зеленые, красные, — посмеялась я над Викой.

— Бывают идиоты, а бывают и нормальные, все же закончила свою мысль Вика.

— Значит, нормальные олигархи все разобраны. Остались одни идиоты, которые и даром никому не нужны.

— Получается, что мне повезло.

— Получается, повезло. Твой муж не такой придурок, как твой сосед.

Вика отвезла меня на своем кабриолете в аэропорт, и мы обменялись номерами мобильных телефонов.

— Ты мне звони, не пропадай, — с особой грустью в голосе сказала она. — Главное, не отчаивайся. Знай, ты ни в чем не виновата. Для того чтобы засадить человека в тюрьму, нужно доказать, что он виновен, а против тебя нет улик. Будь уверена в своей правоте, и у тебя все получится. И обязательно приезжай в гости. Я тебе хорошего жениха найду, обещаю.

— Вика, эта тема закрыта. Не нужно мне жениха ни хорошего, ни плохого. Ты давай сама побыстрее в Россию приезжай. А то ведь вилла — это хорошо, кабриолет — это тоже хорошо, но ведь так хочется услышать русскую речь, отведать маминых блинов и наваристых щей из свежей капусты. Хочется надеть платье с декольте и чувствовать себя равноправным партнером мужчины. А еще хочется, чтобы тебя уважали как личность. Я ничего не имею против того, чтобы мужик был головой, но иногда так хочется быть шеей, чтобы вертеть им как хотеть. Он там что-то решает, а ты вертишь, вертишь и вертишь.

Я увидела в глазах Вики слезы, но она была не из тех людей, кто может показать свою слабость. Она считала, что сильной женщине не к лицу переживания слабой. Вика как можно быстрее спрятала свои слезы и сделала вид, будто ей в глаз попала соринка.

— Что-то в глаз попало.

— Покажи.

— Сейчас пройдет. Наташа, у меня все очень хорошо. Ты понимаешь? — В Викиных глазах вновь появились слезы. — Так, как устроилась я, мечтают устроиться сотни российских девушек. Они могут об этом только мечтать, а я имею возможность так жить. Они добиваются чего-то всю жизнь, а я получила все, что хотела сразу. Ты понимаешь, что у меня все хорошо?

— Конечно, Вика. У тебя все очень хорошо.

Я шла по трапу самолета на ватных ногах. Перед тем как зайти в салон, я резко остановилась и посмотрела на здание аэропорта. К окнам аэропорта прильнули люди, и мне вдруг показалось что среди них я вижу Вику. Она стоит в яркой косынке и машет мне носовым платком. Возможно, это было видение и все это мне лишь показалось. И все же я верила в то, что это Вика машет мне на прощание. Только теперь я поняла, как сильно мне будет ее не хватать.

В отеле все было по-прежнему. Да и что там могло измениться! Увидев сидящую на берегу моря Таньку, я незаметно подошла к ней сзади и обняла ее за плечи.

— Не ожидала?

— Я тебя уже потеряла. — Танька посмотрела на меня красными от слез глазами. — Я тебе звонила несколько раз — ты трубку не берешь. Ты же еще вчера должна была прилететь!

— Задержалась. Таня, а ты что плачешь-то? Танька схватилась за сердце и произнесла таким мрачным голосом, что мне стало не по себе:

— Наташа, я даже не знаю, как тебе это сказать…

— Говори как есть. Что случилось-то?

— Халил — гад конченый. Такую сволочь еще поискать нужно!

— Что он сделал-то?

— Мы с ним ночью спим, а ему в пять утра приходит сообщение: «Через два дня приезжаю. Про твои бритвенные принадлежности и про твой любимый одеколон не забыла. Везу все, что ты заказывал. Хочу побаловать тебя хорошим виски. Люблю, скучаю, целую. Твоя Оксана».

Татьяна процитировала текст сообщения с такой болью, словно в нем говорилось о том, что кто-то умер.

— В общем, я раньше его успела это сообщение прочитать.

— Молодец, что так быстро отреагировала.

— Халил мне за это такой скандал закатил! Он как раз в это время только уснул. У него самый сон был — мы же всю ночь занимались любовью.

— И ты из-за этого сообщения так сильно расстроилась?

— А как же я могу не расстраиваться? — буквально позеленела Татьяна. — Представь, если бы ты такое сообщение прочитала.

— Да я читала кучу таких сообщений, — попыталась успокоить я подругу. — А ты чего ждала? Чистоты отношений и верной, преданной любви? Да ее изначально не может быть! Татьяна, открой глаза, мы же на курорте. Тут голову солнцем сильно печет, и в нее всякая дурь лезет.

— Наташа, но ты же ведь тоже своего ненаглядного аниматора любила, — мне показалось, что Танька испугалась моих последних слов. Видимо, ей хотелось, чтобы я ее поддержала, поняла и успокоила, но после того, как я посмотрела на Мустафу совсем другим взглядом, я уже не могла это сделать.

— И что? Где повод для расстройства? Я его не вижу.

— Наташа, ты что, не понимаешь, о чем я тебе говорю? Мы уезжаем из этого отеля ровно через два дня и сразу же к нему приезжает совсем другая девушка — Оксана.

— Я все понимаю. Они это называют так: одна смена уехала, а другая приехала. Как в пионерском лагере. Только в лагерь родители сумки с провизией тащили, а теперь наши русские тетки подарки курортным туркам везут. Переживают, чтобы они не голодали и чтобы у них всегда денежка на расходы была.

— Наташа, ты надо мной издеваешься?

Я подумала, как в таком случае ответила бы Вика, и сказала:

— Совсем нет. Просто я говорю тебе правильные вещи.

— Не понимаю, куда ему столько бритвенных принадлежностей и одеколонов, солить, что ли? — сетовала Татьяна. — Я же ему только что все привезла.

Я села рядом с Татьяной и дружелюбно обняла ее за плечи.

— Милая моя подружка, можно сказать, ты еще хорошо отделалась, и какая-то Оксана, заметь, не соперница, а твоя палочка-выручалочка — вовремя открыла тебе глаза, и дай-то бог, чтобы ей их тоже открыла какая-нибудь другая девушка. Ведь вам незачем друг на друга злиться. Вы с ней оказались в одной ловушке, раскинутой любвеобильным, веселым и предприимчивым жителем Средиземноморья. Ты хорошо отделалась, потому что раскусила его на одеколоне и бритвенных принадлежностях, а ведь обычно прозрение приходит к девушкам уже после того, как они дарят мобильные телефоны и прочие дорогостоящие вещи. Некоторые продают квартиры, некоторые совершенно необдуманно рушат свои семьи, а некоторые, как я, идут даже на откровенные глупости, на обман с риском для жизни, только для того, чтобы привезти своему ненаглядному побольше денег.

Видимо, услышанное подействовало на Татьяну так, что у нее даже перекосило лицо. Она прикрыла свой рот ладонью и просидела так несколько минут, наблюдая за тем, как я всматриваюсь в море.

— Наташа, я никогда от тебя раньше такого не слышала!

— А больше ты другого от меня не услышишь.

— Ты что, больше не любишь Мустафу?

— Конечно, нет, — этот вопрос меня слегка рассмешил.

— Но ведь разве можно так быстро разлюбить человека, даже несмотря на то что он принес тебе столько горя?

— Можно заменить любовь ненавистью, что я и сделала. Твой Халил такой же, как все эти турецкие мачо. Он про любовь свистит, как кипящий чайник. Нам кажется, что турки ценят нашу красоту, а на самом деле они нас просто используют, как в сексуальном плане, так в материальном, даже в моральном. Они умело пользуются тем, что нам не хватает мужского внимания у себя на родине. А наша беда в том, что если мы хотим быть хотя бы временно любимыми и желанными, то мы должны понимать, что все это — не навсегда, но вместо этого мы надолго впускаем турок в свое сердце.

— А разве сердцу прикажешь? — жалобно спросила меня Татьяна.

— Твое сердце должно тебя слушаться. Оно же не существует отдельно от твоего организма. Самое главное — это разум, и нужно уметь заставлять свое сердце к нему прислушиваться, — ответила я так, как ответила бы Вика.

— Наташа, но ты пойми, я его люблю!

— Это не любовь. Это всего лишь иллюзии.

— Ты так изменилась после Стамбула, — не могла не заметить Татьяна.

— А в моей жизни многое поменялось. Теперь 1 все будет совсем по-другому.

— Халил оправдывается. Всю ночь на коленях стоял, говорил, что эта Оксана просто ошиблась номером, что это сообщение адресовано кому-то другому. Он мне ноги целовал, клялся, говорит, что без меня пропадет.

— Да ему поклясться ничего не стоит. У него же ничего святого нет! Говоришь, он на коленях стоял? Так это его любимая поза. А удержать ему тебя надо любым способом. Иначе ему на курорте без таких дур, как ты и я, плохо будет. Он действительно пропадет: природа свое требует, да и к разнообразию он уже тоже привык, плюс материальный интерес. Не мы первые, не мы последние угодили в сети, расставленные турецкими ловеласами.

В этот момент к нам подошла молодая женщина и присела на соседний лежак.

— Не помешаю? — осторожно спросила она.

— Наташа, это — Люба, — представила мне молодую женщину заплаканная Татьяна. — Мы с ней вчера на анимационном шоу познакомились. Она сюда к Мербеку прилетела.

— В нашем полку прибыло, — язвительно заметила я.