Юлия Шилова - Турецкая любовь, или Горячие ночи Востока

— Если вы думаете, что турки к нам хорошо относятся и что они нас и в самом деле любят, то вы глубоко ошибаетесь. На самом деле они нас очень даже не любят и считают жмотами. Мы никогда не здороваемся, почти не улыбаемся и скупимся на чаевые. Они не любят нас за то, что в нас нет патриотизма. Да и не только турки, но и другие народы. Как нас кто-то может любить, если мы даже сами друг друга не любим? Ведь что сейчас творится: русский ненавидит русского! Жизнь в нашей стране никогда не станет лучше и чище, если мы не поймем, что мы — единая нация и не будем любить друг друга. А ведь и в самом деле, можно любить друг друга только по одной простой причине, что мы русские.

— Это что, лекция по мировой культуре? — устала меня слушать Люба.

— Совсем нет. Это просто жизнь.

— Ты что, нам отечественного производителя пропагандируешь, что ли? — вновь поинтересовалась Люба. — А какой от него толк? Он только детей умеет строгать, не испытывая при этом никакой ответственности.

— Можно подумать, что у твоего Мербека есть какая-то ответственность?

— Он меня, между прочим, про детей спрашивает. Спрашивает, звонила ли я им и как они себя чувствуют.

— Конечно. Уж что-что, а создавать видимость беспокойства они умеют. Люба, считай, что у тебя появился третий, самый главный ребенок, который будет требовать у тебя самую вкусную пайку и самое большее количество времени.

— Он ничего от меня не требует, — тут же возразила мне Люба.

— Пока не требует. Лиха беда начало. У всех все так же безоблачно начиналось.

Люба покачала головой — мол, я не права — и заговорила как можно тише:

— Ой, девочки, я больше всего знаете что боялась?

— Что?

— Ну, переспать с Мербеком. Он же турок, понимаете?

— И что?

— Как что? Я же никогда с турком не спала. Я думала, что они в постели не такие, как наши мужики. Мне казалось, что они там даже устроены как-то по-другому.

— Да нет. У них там все, как у наших. Две руки, две ноги, одна голова, да и хозяйство тоже одно.

— Не знаю, — Люба заметно смутилась. — Все-таки турок.

— Турок — это просто человек другой национальности, только и всего. Так что он не может быть по-другому устроен. Он же не хомяк какой, а человек.

— Я это поняла после того, как с ним переспала.

— А до этого ты думала, что он — бобер, хомяк или кролик? — прыснула я со смеху.

— Что-то вроде того, — пробурчала себе под нос Люба.

— А я все равно Халила люблю, — напомнила о себе Танька. — Даже несмотря на то, что он сволочь.

— Я тоже любила одну турецкую сволочь, и финал этой любви тебе хорошо известен, — напомнила я ей.

— И все же я ничего не могу с собой поделать. — Мне показалось, что еще немного — и у Таньки начнется настоящая истерика. — Если даже они нам врут и их души не с нами, то мы будем пользоваться их телами! — в сердцах прокричала она мне.

— Не забывай, что турки будут пользоваться и твоей душой, и твоим телом.

— А кого же нам тогда любить? — язвительно спросила меня Люба. — Если бы был знакомый олигарх, то мы бы тогда заинтересовались им.

— Ой, нет, девочки, с олигархами я вам крутить любовь тоже не советую. Аниматоры вас к небесам возносят, а эти — с дерьмом смешают.

Я встала со своего лежака и развела руками:

— Девочки, хотите жить иллюзиями — живите! Живите, если вам от этого легче! Верьте в то, чего нет! А я больше так не хочу! Я устала! — Я и сама не заметила, как стала кричать:

— Я освободилась от иллюзий! Я наконец-то от них освободилась! Когда-то мне было очень плохо без них, а с ними стало еще тяжелее!

Развернувшись на сто восемьдесят градусов, я рассмеялась истеричным смехом и пошла прочь.

В аэропорту Шереметьево меня встречал Владимир, который держал в руках роскошный букет роз и улыбался.

— Как долетела? — заботливо спросил меня он.

— Зачем ты спрашиваешь? Ты же знаешь, как я ненавижу летать. Даже если я долечу хорошо, то все равно скажу, что плохо. Владимир, я так понимаю, что мои дела совсем плохи? Меня ищут?

— Да, хорошего мало, — тяжело вздохнул он. — Я отвезу тебя к себе. Поживешь пока у меня.

— А ты уверен, что меня там не найдут?

— После того как ты ездила к турку, я уже ни в чем не уверен, — обиженным голосом произнес Владимир.

— А откуда ты знаешь, что я ездила к турку?

— Да что ж я, дурак, что ли? Я все понимаю.

Я же думал, что везу тебя на самолет в Испанию, а когда увидел, что ты ищешь регистрацию на Анталью, то сразу все сопоставил. Вспомнил, как ты защищала свою турецкую любовь. И вдруг понял, что ты не врала. Ну как, у тебя все хорошо? Почему ты вернулась? Я думал, что ты останешься у своего турка на долгое время. Тем более, в твоей ситуации, когда тебя ищут и преступники, и милиция.

— Турецкая любовь закончилась, — с грустью в голосе ответила я и попыталась изобразить улыбку, но так как я нервничала, она вышла очень даже неестественной.

— Поздравляю.

— С чем?

— С тем, что ты освободилась от ненужных тебе иллюзий.

— Все-то ты знаешь!

— Я просто очень хорошо тебя чувствую.

У выхода из здания аэропорта я резко остановилась и схватила Владимира за руку. Передо мной стояла Ольга в сопровождении высокого плечистого мужчины и улыбалась.

— Здравствуй, Наташа. Как долетела? — ласково спросила она.

— Простите, я вас не знаю, — тихо сказала я и хотела сделать шаг в сторону, но плечистый мужчина взял меня за руку и уткнул в мой бок пистолет.

— Наташа, кто это? — не сразу оценил ситуацию Вова.

— Это Оля, которая убила своего мужа, — дрожащим голосом ответила я и украдкой посмотрела на Ольгу.

Та громко рассмеялась и спросила:

— Как погода в Турции? Как отдохнула?

— Хорошо, — с трудом выдавила я из себя.

— Вот и замечательно. Погуляла, а теперь и по статье пора. И не нужно сваливать то преступление, которое ты совершила, на чужие плечи, а то ведь нам это может не понравиться.

Ольга кинула в сторону Владимира злобный взгляд и прошипела:

— Молодой человек, вы свободны. Да будет вам известно, вы встречали убийцу. Мы сейчас везем эту девушку в отделение, ей грозит лет пятнадцать тюрьмы, не меньше. Так что ваши отношения бесперспективны. Когда Наташа выйдет из тюрьмы, она вряд ли сможет родить вам детей и создать семью. Пятнадцать лет — слишком большой срок для женщины, достаточный для того, чтобы она забыла о своем предназначении.

— Сколько лет мне дадут? — не поверила я своим ушам.

— Двойное убийство. Боюсь, что меньше пятнадцати не получится.

— Но ведь ты мне обещала…

— Ты тоже мне многое обещала.

— Тогда я расскажу правду, — попробовала припугнуть я Ольгу.

— Рассказывай. Тебе никто не поверит. Ты можешь рассказывать любые небылицы, но тебя уже ждут, и уж поверь мне, я приложу все усилия к тому, чтобы ты отсидела максимальный срок. Неприятно, когда такие лживые люди на свободе разгуливают.

Последние слова прозвучали, как настоящая пощечина, и я закрыла глаза от охватившего меня ужаса. В этот момент к нам навстречу внезапно бросились какие-то странные люди, которые быстро скрутили всем руки. Как только меня освободили, я тут же посмотрела на подаренный мне букет роз и, бросившись на шею Владимиру, заголосила:

— Владимир, что происходит? Объясни мне наконец, что происходит?

— Все хорошо. Ты со мной, а те, кто должен ответить за преступление, взяты под стражу.

Увидев, как Ольгу и ее спутника сажают в машину, я проводила их взглядом и, увидев подошедшую ко мне женщину, с трудом удержалась на ногах, настолько велико было мое волнение.

— Лида?

— Здравствуйте, Наташа, — женщина улыбнулась приятной улыбкой и поправила свою милицейскую форму. Признаться честно, она ей очень шла. — Спасибо вам за то, что вы помогли нам завершить операцию по поимке убийц того человека, который любезно согласился подвезти вас до метро на своем автомобиле.

— Я вообще ничего не понимаю, — опешила я.

— А что тут непонятного? Средь бела дня расстреляли человека. Было проведено расследование, и нам было просто необходимо выяснить, кто это сделал. Оля была одной из первых подозреваемых. И она, и ее любовник Гоша, который, собственно, и придумал этот план. Он заказал ее мужа, потому что муж узнал, что ему жена неверна, а в его кругах измена приравнивается к позору и не прощается. Сначала эта парочка убрала Ольгиного мужа, а следом — и киллера. Оля прекрасно понимала, что она одна из подозреваемых, поэтому ей и нужно было найти человека, который бы взял ее вину на себя.

— А зачем ей понадобилось убивать мужа?

— Потому что после того, как муж узнал, что она ему неверна, он хотел вышвырнуть Ольгу на улицу без копейки и устроить ей адскую жизнь. С такими людьми, как Виктор, лучше расставаться спокойно, с благодарностью за подаренные друг другу годы. А Оля уже полюбила другого мужчину, которого вы сейчас видели здесь в аэропорту.