Мария Брикер - Тени солнечного города

– Господи, кем же был твой отец? Что за изверг сотворил такое со своим ребенком? – Он говорил тихо, не вкладывая в свой голос эмоций. У него не было ненависти к молодой прекрасной женщине, стоявшей перед ним, которая за такой короткий промежуток времени сумела завладеть его сердцем, вознести его на вершину блаженства – и скинуть вниз, в бездонную пропасть, из которой ему не удастся выбраться уже никогда. Но, несмотря ни на что, он чувствовал к Анне жалость, ту самую жалость, которую она отвергала, ту жалость, которую мы чувствуем ко всем обездоленным – к бродячим собакам, к брошенным детям, к бродягам.

– Ее отец – Самарин Владимир Васильевич, настоящая фамилия – Костров, пластический хирург, а по совместительству – отъявленный негодяй и серийный убийца, уничтоживший несколько десятков женщин, потому что он решил, что он – сам господь бог, – раздался голос Симбирцева с порога. В руках он держал пистолет, направленный на Анну. – Извините, что помешал беседе, – дверь была открыта, и я вошел.

Анна вздрогнула, схватила нож, вцепилась Аркадию в волосы и молниеносно поднесла нож к его горлу.

– Положите пистолет на пол, Вячеслав Олегович, иначе ваш друг умрет! Мой отец выполнял волю господа, он уничтожил все фальшивки, которые сам же и создал. Вставай, Аркадий, нам пора – мы уезжаем!

– Это бессмысленно, Анна. На лестничной клетке тебя ждет вооруженный наряд милиции.

– И правда, – рассмеялась Анна и положила нож в сторону, – бессмысленно. Вам не удастся доказать мою причастность к убийствам! У вас нет никаких улик против меня, и меня отпустят на первом же слушании. Правда, Аркадий? Ты ведь будешь защищать меня на суде? Что вы можете мне предъявить? Что мой отец не погиб, а жил под чужой фамилией несколько лет? Что мой дядя подмял под себя весь город и засаживал в тюрьму всякую мразь, выполняя за вас всю грязную работу? У вас нет ни одного моего отпечатка пальца, нет ни одного свидетеля, нет ни одной улики. Я все уничтожила!

– Есть, – жестко сказал Симбирцев. – На одежде, найденной в квартире Кати Логиновой, обнаружена кровь – кровь твоей сестры… и не только ее. Мне не составит особого труда доказать, что кровь эта – твоя, наша юная актриса! Еще одна приятная неожиданность: мною повторно осмотрено место преступления. Так вот, недалеко от лавочки, где несчастный Громов спал, в асфальте имеется трещина, и в этой трещинке найдена пуговка – маленькая беленькая пуговка. Всесторонне изучив эту премилую вещицу, мы пришли к выводу, что она случайным образом оторвалась от кофточки, в которую была одета убийца твоей сестры. К нашей радости, на этой пуговке остался очень четкий отпечаток пальчика. Думаю, он тоже принадлежит тебе, Аннушка! Так что – руки за спину и на выход, дорогая, – театральная постановка окончена, прошу зрителей покинуть зал под громкий звон аплодисментов.

– Не может быть, – потрясенно сказала Анна.

– Может, – с сарказмом в голосе сказал Симбирцев и защелкнул наручники на ее руках. – Но я приготовил для тебя еще один сюрприз – около здания областной прокуратуры тебя ждет телевидение и журналисты. У тебя есть еще возможность прославиться, дорогая! Ведь нельзя такому таланту пропадать просто так! Правда, они приехали не совсем по твою честь. Только что твой дядя, Костров Эдуард Васильевич, был арестован, так как отец Кати Логиновой дал против него показания, и это вызвало серьезный общественный резонанс. Что делать – прокурор города Солнечного как-никак! Но, я думаю, и с тобой им будет очень интересно познакомиться. Аркадий, ты едешь с нами?

– Да, – выдохнул Арестов и устало поднялся. – Я буду защищать ее в суде. Я – ее адвокат.

– Что?! – воскликнул Симбирцев.

– Я потом тебе все объясню, Слава. Потом…

– Ну, как знаешь, – брезгливо сказал Вячеслав и вышел вместе с Анной за дверь.

Около здания прокуратуры толпился народ: телевизионщики, журналисты и просто зеваки. Анна вышла из машины, и ее сразу взяли в кольцо, которое пытались оттеснить работники милиции. Со всех сторон сыпались вопросы. Репортеры пытались подсунуть свои микрофоны поближе к девушке. Щелкали вспышки фотоаппаратов. Она шла легкой походкой, не обращая ни на кого внимания, не реагируя на вопросы. Она была немного растерянна, но тем не менее уверена в себе и совершенно спокойна. Что было у нее в душе в тот момент, Аркадий понять не мог. Он наблюдал ее со стороны, как будто все, что происходило, было нереальным. Ему хотелось, чтобы это был всего лишь сон.

Неожиданно он заметил в толпе зевак молодого привлекательного парня. Он резко выделялся среди остальных. Аркадий сразу понял, что он пришел к зданию прокуратуры не просто так: было в его лице что-то одержимое… Секунду парень смотрел в сторону Анны. Девушка поравнялась с ним, почувствовала его взгляд и посмотрела в его сторону. В ее глазах вспыхнул испуг: она узнала его. Аркадий тоже понял, кто этот человек. Парень поднял что-то над головой и занес руку для удара…

– Нет!!! Не делай этого, Семен!!! – закричал Аркадий, но было поздно – кусок арматуры с силой опустился на голову девушки. Анна упала на асфальт, и все сразу смешалось.

– «Скорую»!!! – кричал Симбирцев. – Немедленно вызовите врача!!! Расступитесь все!

«Скорая» приехала через несколько минут, толпа расступилась, санитары положили Анну на носилки, погрузили в машину, заревела сирена, машина уехала, и на асфальте осталась темная лужица крови…

– Аркадий Александрович, мы сделали все, что могли, но наши силы не безграничны. Травма головы очень серьезная. Мы провели несколько операций, но, как я вас и предупреждал, улучшение не наступило. Мне больно об этом говорить, но ваша жена… она не сможет выйти из комы. Вы должны принять решение и подписать бумаги. Поймите, шансы равны нулю: мозг ее умер, ее больше нет, жизнь в ней держится только благодаря аппаратам.

– Но мой ребенок жив. Как я могу подписать эти бумаги? Ребенок развивается, несмотря ни на что. Это мой ребенок.

– Я вам уже объяснял. Это очень опасно: сейчас ребенок развивается, но как именно он развивается в утробе у матери, мозг которой умер? Давайте не будем мучить мать и дитя и дадим им спокойно уйти на небеса. Подпишите документы, Аркадий Александрович, вашей жене уже ничто и никто не сможет помочь.

– Я плачу вам деньги, заметьте, немалые деньги! Я хочу, чтобы этот ребенок родился – вам понятно? Делайте все, что возможно! Бумаги я не подпишу. И знайте, этот ребенок – избранник судьбы. Он родится для того, чтобы показать миру, что хорошо на самом деле. Я, понимаете… Я воспитаю его так, что он будет защищать всех обездоленных, он будет любить все живое, он будет святым и своими поступками докажет всем, как надо жить на самом деле…