Юлия Шилова - Цена успеха, или Женщина в игре без правил

— Можно подумать, в твоих дорогих магазинах оно не с оптового рынка!

— У моего ребенка будет всегда все самое лучшее! — громко крикнула я и принялась качать коляску.

— Не надо баловать ребенка. Мы будем растить его по нашим возможностям.

Посмотрев на мужа глазами, полными слез, я с трудом сдержала себя от того, чтобы не наговорить ему гадостей, и злобно спросила:

— А какие ты имеешь возможности?

— Дорогая моя, ты находишься на моем полном обеспечении, поэтому радуйся тому, что я могу тебе дать. Твоя прошлая жизнь закончилась, и все твои барские замашки должны навсегда остаться в прошлом. Что ты сама-то умеешь? Ты неудачница! Ты все потеряла! Ты сама никто и зовут тебя никак! Вари борщ, сиди с ребенком и жди мужа с работы. Ребенок будет иметь то, что я смогу ему дать. А твой удел радоваться и довольствоваться моими возможностями.

Как только муж уехал на работу, я попыталась переосмыслить всю свою жизнь, и мне даже показалось, что я еще раз услышала это жуткое слово — «неудачница», произнесенное моим мужем и до сих пор звучащее у меня в ушах. Я понимала, что моя прошлая любовь с каждым днем умирает, а на ее восстановление нет ни сил, ни желания.

Я посмотрела на свое отражение в зеркале и увидела заплаканную, неухоженную, бледную женщину, которая уже давно потеряла желание жить и не смогла справиться с той трагедией, которая на нее навалилась. Не выдержав, я издала пронзительный крик и изо всей силы ударила кулаком по зеркалу, на котором сразу же появилась трещина.

— Да гори оно все синим пламенем!

В этот же день я позвонила своей маме для того, чтобы она помогла мне нянчить дочь. Мама с радостью согласилась и благословила меня на мои трудовые подвиги.

— Доченька, ты только посмотри, во что этот проходимец тебя превратил! Вместо того чтобы тебя поддержать, он просто уничтожает тебя морально. Возьми себя в руки. Я родила тебя для успеха!

— Для чего?

— Для успеха!

— Мама, да какой, к черту, успех?!

— Ты посмотри на себя. Твоя депрессия затянулась. Старый халат, некрашеные волосы, ненормальная бледность, а в глазах страх одиночества. Разве я рожала тебя для этого?!

В этот же день я покрасила волосы, избавилась от старого халата и решила совершить задуманное — села писать книгу. Артур поднял мое новое занятие на смех, чем окончательно вывел меня из себя, потому что требовал пристального к себе внимания. Но я уже не могла ему его дать в том объеме, как раньше.

— Люба, зачем ты пишешь? Тебя же все равно никогда не издадут. Ты на фиг никому не нужна. Кроме меня, конечно.

— Я пишу для себя.

— Тебе больше заняться нечем?

— Ты же сам знаешь, что нечем.

— Займись ребенком.

— Я уделяю ребенку достаточно внимания.

— Нормальные жены сейчас консервируют помидоры и огурцы. У нас все ребята в совхоз ездили. Сейчас самая пора. Все банки катают. Давай я тебе тоже привезу. Деньги сэкономим. Что в магазинах-то покупать? Насолим на зиму всего побольше.

Оторвавшись от пишущей машинки, я запустила в мужа какой-то книжкой и закричала:

— Да отвали ты со своим консервированием! Иди, ищи себе нормальную жену! Ты что, не видишь, что ли, что я книгу пишу?! Мне кажется, я начинаю выходить из депрессии, а ты мне мешаешь! Мне становится лучше!

— Надо же. Она занялась ерундой, и от этой ерунды ей становится лучше, — ухмыльнулся муж. — У тебя детство в одном месте, что ли, заиграло? Ты бы лучше герань на кухне полила. Она засохла.

— Я ненавижу герань!

— А я ненавижу твою писанину.

Я не знаю, сколько времени я просидела за пишущей машинкой, но то, что я потеряла ему счет, это точно. Пролежав один в спальне несколько часов подряд, Артур не выдержал, вышел из комнаты и встал у меня за спиной:

— Послушай, а ты что, у нас такая умная, да?!

— Умная!

— А тебе случайно череп на мозги не давит?

— Давит! Еще как давит!

Не обращая внимания на Артура, я продолжала писать, и процесс создания книги настолько меня увлек, что помимо реальной жизни у меня появилась вторая — книжная жизнь, в которой мне становилось все интереснее и интереснее. В этой второй жизни я не потеряла свой бизнес и жила так, как могла себе позволить. В новой жизни у меня были мужчины, которые меня сильно любили и были готовы бросить к моим ногам целый мир. Я уже не принадлежала сама себе. Я принадлежала своему роману.

Я безумно любила своих героев, но иногда жутко их ненавидела и всегда могла высказать свои самые сокровенные мысли, которые выражала устами своих героев. Я раскрывала свой потенциал и выкладывалась так яростно, что, как только книга закончилась, я ощутила жуткое опустошение. Мне показалось, что я родила второго ребенка, которого рожала в страшных муках и страданиях и который требует к себе внимания ничуть не меньше, чем первый.

А в один судьбоносный день небеса сжалились надо мной и охраняющие меня ангелочки сыграли торжественную музыку. В одном из издательств мне предложили контракт, а значит, моя книга увидит свет. Я шла по улице опьяненная и счастливая. Я понимала: чтобы моя книга под названием «Как на духу» похожа на признание, нужно пройти долгий путь, потому что успех книги определяется количеством проданных экземпляров и местом в списке бестселлеров, в который стремятся попасть сотни писателей.

Подсознательно я понимала, что книга мне удалась. В ней был особый стиль, который был присущ только мне. Теперь же мне хотелось, чтобы эта книга понравилась читателям. Сегодня наяву воплотились мои грезы, а это значит, что у меня начнется новая жизнь. Но для того чтобы моя новая жизнь продолжалась, мне нужно садиться за стол, к пишущей машинке, и выпускать на бумажные страницы все свои эмоции и истории, которые копились во мне долгие годы. А для этого я должна оградить себя от всего, что мешает моему творчеству, а это значит, что я должна оградить себя от своего мужа, от его постоянных реплик и усмешек по поводу того, чем я занимаюсь.

Приехав домой, я стала судорожно собирать вещи Артура и, когда он вечером переступил через порог, моментально подвезла к нему его чемодан на колесах и многочисленные пакеты.

— Так живут сотни московских семей, — попытался меня образумить разгневанный муж.

— Я не хочу жить так, как живут сотни московских семей! — крикнула ему я и прямо сверху на вещи кинула целый пакет патронов. — Я же по-человечески просила тебя не носить дома эту дрянь!

— Я хотел завтра отдать их Фанычу.

— Отдай их прямо сейчас своему Фанычу и забудь сюда дорогу.

— Ты без меня пропадешь! Ты не сможешь без меня! На что ты будешь жить?! Ведь ты не будешь получать за свою писанину нормальных денег!

— Я продам машину, буду распродавать шубы, но я смогу без тебя. Черт побери, я смогу без тебя!!! У тебя целый блокнот телефонов различных Мань, Тань, Свет! Иди, живи с ними. И забери, пожалуйста, отсюда свою герань! Я не хочу, чтобы в квартире был даже ее запах!

Мы разъехались со скандалом, и в тот же вечер мой муж поселился у одной из его женщин из списка в блокноте. А я зажила новой жизнью, где не пахло геранью, потому что я отдала все горшки с геранью соседям, где не было Фанычей, Винтов, Черепов и случайно найденной гранаты, завалявшейся где-нибудь в кухонном столе или даже в кастрюле.

А потом последовало страшное нападение в лифте… Я чудом осталась жива, а когда немного пришла в себя, узнала страшную вещь: это сделал Артур. Вернее, не сам — он меня заказал. Заплатил деньги и сделал это чужими руками. После того как я вышла из больницы, я понимала, что я еще жива, но что меня уже практически не стало. Я просто сломалась. Окончательно сломалась… Я сломалась от жалости своих знакомых, от постоянного страха за свою жизнь, от того, что наступил такой миг, когда мое сердце просто устало биться и уже ничего больше не хочет. Я не могла понять, как мне научиться жить с тем, что произошло, и как принять это. Как какое-то случайное недоразумение судьбы? Я смотрела на себя в зеркало и пыталась понять, почему мне пришлось пережить столько горя.

Я не могла это объяснить и часто задавала себе один и тот же вопрос: за что мне все это? За что?

Последний раз посмотрев на свое отражение в зеркале, я сунула в рот транквилизаторы, запила их виски и вышла на улицу…

Я выскочила на дорогу и бросилась под колеса ехавшей на скорости машины. Я выбрала именно эту машину, потому что все машины ехали с фарами, светящимися желтым светом, а эти фары сияли редким синим светом. Машина успела свернуть в сторону и врезалась в столб. Как только двери машины открылись, из нее выскочил водитель и стал меня костерить на чем стоит свет:

— Дура! Ты что, к праотцам, что ли, хотела отправиться?!

— Хотела!

— Ну и дура!

— Сам такой! Даже человека раздавить нормально не можешь.

— Да почему бы я стал тебя давить? Нашла, под какую машину кидаться! Ты что, не видишь, что за машина? У нас и так времени нет, да еще всякие сумасшедшие под колеса кидаются. Что правительственные номера, не видишь, что ли? Глаза разуй!