Светлана Алешина - Без шума и пыли (сборник)

– Кстати, вы были вчера за кулисами перед выходом Алексея?

– Я следил за выступлением из-за кулис, Алексей там тоже суетился: то выбегал к сцене, то снова заходил в свою комнату.

– Говорят, что его отравили стрихнином, нашли ампулы.

– Слышал. – Станислав покачал головой. – Яд подсыпали в бокал с шампанским, Алексей к нему периодически прикладывался для снятия напряжения. Видно, кто-то зашел в комнату и вылил яд в бокал, когда там никого не было.

– Кто-то мог видеть, как убийца заходил в комнату…

– Да туда кто только не заходил.

– Станислав, а как вы думаете, Гриша Ложкин знал, что Замуруев изменял его сестре?

– Не знаю, он и его ребята периодически бывали здесь и о чем-то беседовали с Лешкой, но я ни разу не присутствовал при их разговорах и не знаю, что они обсуждали.

– Может быть, финансовые вопросы? – предположила я.

– Может, и финансовые. – Станислав налил себе коньяку. – Хотите еще кофе?

– Не откажусь.

Станислав подогрел воду и наполнил мою чашку.

– Пожалуйста. – Он добавил коньяку и пододвинул чашку ко мне. – Хотите еще что-нибудь узнать?

Я закурила сигарету и, закинув ногу на ногу, спросила:

– Ложкин был на вчерашнем показе?

– Конечно, он таскался на все Лешкины шоу и всегда сидел в первом ряду как спонсор, вы, наверное, видели его рекламу в зале.

– «Сервис-авто»?

– Ага, одна из самых крутых фирм в городе.

Он снова опорожнил свою чашку, глаза его немного затуманились.

– Может быть, перейдем на «ты»? – осмелев, спросил он.

– Не возражаю, – поддержала я его порыв, – если подскажешь мне, где я могу найти Ложкина.

– Его контора располагается на третьем этаже комплекса «Звездный», – Станислав предупреждающе посмотрел на меня, – но я бы тебе не рекомендовал соваться к нему с расспросами.

– Почему это? – с тревогой поинтересовалась я.

– Мафиози не любят, когда посторонние суют нос в их дела. Я Лешке давно советовал сменить спонсора, но он меня не послушал.

– Так ты все-таки считаешь, что Ложкин причастен к его смерти?

– Ничего я не считаю, но сам бы я такого спонсора иметь не хотел.

– Почему?

– Да что ты все заладила, почему да почему! – вспылил Станислав. – Потому что оканчивается на «у».

– Если бы ты мне высказал свои соображения по этому поводу…

– Ладно, – он резанул воздух рукой, – я тебе скажу. Если Ложкин причастен к смерти Замуруева и если он узнает, что ты копаешься в этом деле, он тебя даже предупреждать не станет, просто прикажет своим гоблинам грохнуть тебя и закопать где-нибудь на Кумыске. А мне бы этого очень не хотелось – ты хорошая девушка и, честно говоря, сразу мне понравилась. Так что подумай хорошенько, нужны ли тебе неприятности.

– Ты что, хочешь запугать меня? – Я достала из пачки сигарету.

– Просто объясняю тебе ситуацию. Не забывай, в какой стране ты живешь.

– Так ты что, считаешь, что нужно оставить все как есть?

– Пусть этим занимается милиция.

– А если милиция не найдет убийцу?

– Тебе-то это зачем надо?

– Значит, по-твоему, пусть преступник гуляет на свободе?

– По-моему, расследованием должны заниматься профессионалы.

– Многие преступления раскрываются журналистами. Неважно, кто найдет убийцу, лишь бы посадить его в тюрьму.

– А если журналисту это будет стоить жизни? – Станислав разошелся не на шутку.

– Не будем о мрачном. – Я сделала несколько глотков кофе. – Я не такой человек, чтобы останавливаться на полпути, так что не отговаривай меня. Мне не нравится философия всепрощения – это прерогатива убогих или очень сильных людей. Ни к тем, ни к другим я себя не отношу, но если я могу что-то сделать, чтобы жизнь в нашей стране стала немного лучше, я сделаю это.

– Да-а, – протянул Станислав, подперев голову рукой, – пафоса – хоть отбавляй, а если копнуть поглубже – ты просто гоняешься за очередной сенсацией для своей газеты.

Я медленно поднялась со стула. Волна праведного гнева ударила мне в голову. Самое главное, что отчасти он был прав, но меня уже понесло.

– Знаешь что, Стасик, – я посмотрела на него сверху вниз, – мне показалось, что ты приличный парень, а на деле получается, что ты… – Я запнулась, подбирая подходящее определение, и бросила ему: – Ты дерьмо и навсегда останешься им.

Направляясь к выходу, я надеялась, что он остановит меня и мы урегулируем непредвиденную ссору. Никто меня не остановил.

– Ну и черт с тобой, – сказала я. – До свидания, – проходя мимо Валентины Дмитриевны, кивнула я ей.

В течение целого часа я корила себя за несдержанность, проявленную мной при разговоре со Станиславом. Я читала себе разные проповеди и испытывала настоящее чувство стыда. «Уж не больно ли ты высокого мнения о себе? – мысленно спрашивала я себя, направляясь в редакцию. – Может, бросить все это, ограничиться газетными буднями, деловито подписывать бумаги, слушать доводы Кряжимского, пить кофе и подсчитывать прибыль?

Чушь, – одернула я себя, – во что превратится твоя хваленая газета, если ты спустишь все на тормозах, если активной жизненной позиции предпочтешь сугубо административную работу? И главное, во что превратишься ты сама? Сможешь ли ты себя уважать?»

Припарковав машину, я поднялась в редакцию, не переставая корить себя и песочить. Черт, такое самокопание тоже имеет свои минусы: вместо того чтобы быстро реагировать на ситуацию и моментально принимать решения, приходится отчитываться перед собой и с утра до вечера разбирать мотивы своих поступков.

Кряжимский встретил меня кислой миной.

– Что такое, Сергей Иванович? – спросила его я, когда мы вошли в мой кабинет.

– Пока ничего узнать не удалось, – горестно покачал он головой.

Убитый вид Кряжимского действовал на меня раздражающим образом.

– К чему такая печаль! – поддела я его. – Раскисать нам некогда, мне тоже повезло лишь отчасти. Давайте лучше перекусим.

Я подмигнула немного растерявшемуся заму и вызвала Марину. – Мариночка, организуй нам замор червячка, – намеренно беззаботно и весело, чтобы ободрить Кряжимского, сказала я секретарше.

Марина понимающе посмотрела на меня, потом на Сергея Ивановича, кивнула и исчезла за дверью. С моими гастрономическими пристрастиями она была более или менее знакома, и я была уверена, что она не подведет.

– Ты сказала, что тебе все же повезло, – вернулся Кряжимский к прерванному разговору.

– Собой я, конечно, не особенно довольна, а что касается дела… Мне удалось выяснить следующее: Замуруева спонсировал Ложкин, Замуруев был женат на его сестре и погуливал от нее. Но знал ли об этом Ложкин, да и сама его сестренка?.. В любом случае это не мешало бы узнать. Не исключено, что смерть Замуруева – дело рук Ложкина. Мотива два: финансовые проблемы, разборки то есть, и месть за поруганное имя сестры.

– Фамилия знакомая… – задумчиво произнес Кряжимский.

– Еще бы! Ложкин ведет автомобильный бизнес. Слышали о такой компании: «Сервис-авто»?

– Не один раз. – Сергей Иванович потер подбородок. – И что же ты намерена делать?

Кряжимский поднял на меня пытливый взгляд.

– Встретиться с сестрой Ложкина, а если понадобится, то и с ним самим.

Кряжимский даже присвистнул.

– Что такое, Сергей Иванович, вы чем-то удивлены? – спросила я, глядя в его расширенные от испуга глаза.

– Не нужно быть провидцем, чтобы понять, что Ложкин – мафиози. Весь автомобильный бизнес контролируется подобными экземплярами, и твое намерение встретиться с ним выглядит по меньшей мере наивно…

– Вы заметили, что в этой стране наивными называют всех, кто хочет хоть что-то сделать для ее блага? – язвительно сказала я, вспомнив разговор со Станиславом.

– Я не хотел обидеть тебя, Оля. Кому как не мне знать, что ты за человек и из каких передряг нам приходилось иной раз выбираться…

– И успешно, Сергей Иванович, выбираться, – подчеркнула я, – так что прочь скепсис и подавленность!

В этот момент дверь распахнулась и на пороге возникла Марина. Ее щеки полыхали пурпурным румянцем, глаза блестели.

– Что, на улице по-прежнему холод? – игриво спросила я.

– Ага. – Марина подошла к столу и стала выгружать гастрономические трофеи. – Пришлось до супермаркета прогуляться.

– Свежий воздух тебе на пользу, – повеселел Кряжимский.

Он с видимым удовлетворением разглядывал яркие этикетки.

– Сервелат московский, здесь «Данон», – Марина выгрузила упаковку йогуртов, – сыр, салат крабовый… Так, что еще? – Марина убрала с лица темную прядь.

– А как насчет ста граммов? – пошутил Кряжимский.

– А вот этого нам не надо, – смеясь, сказала я, – рановато еще, дел по горло!

– Кофе будет готов через несколько минут. – Выслушав благодарственные слова, Марина захлопнула дверь.

– Ой, тут и пирожные, ну прямо пир на весь мир! – облизнулся Кряжимский.

– Угощайтесь, – пригласила я Сергея Ивановича к трапезе, открывая пластиковую коробочку, где аппетитно розовело крабовое мясо.