Илья Деревянко - Санитары леса

Некоторое время все молчали.

— Ты абсолютно прав, — вымолвил наконец Коршунов. — Попробуем похищение и бесследное исчезновение.

— Да, — согласился Никитин. — Тем паче его предсмертная исповедь представляет огромный интерес. Правда, я не уверен, что похищение пройдет гладко. Сердце чует неладное. — На лбу Андрея пролегли глубокие морщины, взгляд помрачнел. — Ладно! — встряхнув головой, натянуто улыбнулся он. Чему быть, того не миновать! Даст Бог, справимся! Субботу и воскресенье господин Симпсон проводит в своей загородной резиденции, приблизительно в тридцати километрах от Кольцевой дороги. Местность я изучил. Систему охраны тоже. Помимо вооруженных охранников, дом защищен различными техническими приспособлениями, но их мы сумеем нейтрализовать, хотя и придется немного попотеть. Мы должны захватить Симпсона живым, однако, если операция пойдет не по плану, нужно любой ценой его уничтожить. Повторяю — любой ценой! Этот мерзавец — настоящий генератор зла! С телохранителями не церемоньтесь! В отличие от шоферов, секретарей и прочих рядовых сотрудников фирмы они те еще козлы! По уши в дерьме увязли!

— Погоди-ка, дружище! — вмешался Румянцев. — Я тут малость запутался. Конечно, невинных людей губить нельзя. Значит, автокатастрофа отменяется. Инсценировка самоубийства, как выяснилось, не пройдет. Но какого хрена нам лезть в змеиное гнездо? Не проще ли шлепнуть засранца из снайперской винтовки?

Никитин и Коршунов с сожалением поглядели на товарища.

— Пойми, Женя, — мягко произнес Святослав. — Симпсон знает очень много. Ради получения такой информации стоит рискнуть.

— Действительно, — смущенно улыбнулся Румянцев. — Я как-то не сообразил. Извините, ребята!

— Давайте обсудим детали операции, — предложил Андрей.

После ухода товарищей Никитин принял горячую ванну, проглотил четыре таблетки реладорма и со вздохом улегся в постель. Часы показывали начало второго ночи, однако, невзирая на солидную дозу снотворного, сон упорно не приходил. Да и настроение оставляло желать лучшего. Дело было вовсе не в дурных предчувствиях, хотя Андрей ясно ощущал нависшую над ним опасность. Плевать на опасность! Он давно перестал бояться смерти. В конце концов, все люди когда-нибудь умирают, чуть раньше, чуть позже… Какая разница! Никитина беспокоило другое. Его снова посетили сомнения насчет правомерности казней, совершаемых Организацией. Длинная череда убийств, хладнокровных, профессиональных, тщательно спланированных… Безусловно, все казненные являлись редкостными сволочами, но тем не менее. Потоки проливаемой крови не проходили бесследно. На душе оставались следы саднящие, незаживающие язвы. Имел ли он право брать на себя роль палача?! Роль, надо сказать, препротивную!.. Андрей резко поднялся с постели. «Схожу-ка подышу свежим воздухом, — решил он. — Авось полегчает!..»

По безлюдным улицам спящего города гулял злой ветер. Большинство окон в домах успели погаснуть и угрюмо таращились на мир черными бельмами. Лишь в некоторых горел свет.

Не обращая внимания на холод, Никитин брел куда глаза глядят. Народу вокруг видно не было. Время-то позднее, да и погода паршивая. Только в ночных коммерческих палатках клевали носами усталые продавцы. Пройдя с полкилометра, Андрей свернул в узкий переулок и вдруг услышал вопли на английском языке, сопровождаемые грохотом и визгом. Нет, пьяные хулиганы вовсе не крушили металлическую посуду о головы иностранных туристов. У обочины притулились несколько мотоциклистов. На одном из них надрывался в истерике переносной магнитофон. Рядом толпились «неформалы» неопределенного пола, на вид лет двадцати, в причудливых одеяниях, с волосами, окрашенными в немыслимые цвета, и серьгами (у кого в ушах, у кого в ноздрях). «Рокеры или байкеры, или черт их там разберет», — подумал Никитин. Желая понять, от чего «тащится» современная молодежь, он, хорошо зная английский, прислушался к завываниям рок-певца и разобрал: «Я нашел свои колокола и возьму тебя в ад. Я найду тебя! Сатана найдет тебя! Колокола ада, да!»[9]

Судя по всему, дьявольская «музыка» вызывала у «неформалов» неистовый восторг. Они раскачивались, дергались, приплясывали и периодически издавали дикие выкрики. На физиономиях отпечаталось агрессивное безумие.[10] Похоже, компания ждала лишь случая, чтобы учинить какую-нибудь пакость.

Случай не замедлил представиться. На первом этаже отворилось окно. Оттуда выглянула женщина в стареньком халате и робко попросила:

— Ребята, потише, пожалуйста! У меня ребенок болеет, а вы ему спать не даете!!!

— Пошла на х… корова! — хамски рявкнул плотный тип с шальными глазами наркомана, облаченный с ног до головы в черную кожу. — Лучше придуши своего выб…ка, чтоб не мучился.

Женщина сперва задохнулась от возмущения, затем заплакала. «Неформал» разразился издевательским хохотом. В окно полетел булыжник. Зазвенело разбитое стекло. В груди Андрея всколыхнулась холодная ярость. Стремительно сблизившись с ублюдками, он двумя резкими жестокими ударами превратил лицо парня, бросившего камень, в кровавую бесформенную маску, носком ботинка разбил ему мошонку и, не теряя даром времени, принялся за остальных.

Все произошло настолько быстро, что гнусная компания не успела даже разбежаться. Спустя полминуты шесть тел, скуля, охая и сплевывая выбитые зубы, валялось на земле не в силах подняться. Тип в черной коже, вероятно, самый крепкий (тот, что послал мать больного ребенка на «три буквы»), сидел привалившись спиной к фонарному столбу. Апломб мерзавца бесследно испарился, в глазах застыл животный ужас.

Не говоря ни слова, Никитин взял обеими руками продолжавший орать магнитофон и с размаху разбил об голову «неформала». В переулке воцарилась тишина…

Андрей вернулся домой в отличном расположении духа. Недавние сомнения рассеялись. «Люди, которых мы уничтожаем, всякие там нововековцы, сатанисты, восточные гуру и прочие моральные уроды развернули с подачи мирового масонства широкомасштабную духовную агрессию против России. Они заражают души людей, особенно молодежи, пакостят все, к чему прикасаются, думал Никитин. — Сегодняшние разнузданные подонки лишь следствие (причем не самое страшное) той духовной заразы, которую нам старательно импортируют. Нужно выжигать язвы каленым железом!!!»

Войдя в квартиру, Андрей включил свет и невольно улыбнулся при виде трогательной картины: овчарка Рита нежно, словно собственного щенка, вылизывала приблудного котенка. Котенок мурлыкал. Никитин дал им подкрепиться (котенку блюдечко с теплым молоком, собаке миску мясной похлебки), еще раз полюбовался на новосозданное дружное семейство, разделся, лег в постель и спустя пять минут крепко уснул…

Ночью бывший житель Одессы Давид Симкин, а ныне богатый американский бизнесмен и видный деятель одной из масонских лож Дэвид Симпсон, спал плохо. Вернее, вообще почти не спал. До половины четвертого он, мучимый бессонницей, метался по широкой кровати красного дерева, кряхтел, потел и периодически глотал снотворное, которое почему-то абсолютно не действовало. Наконец, когда господин Симпсон уже совершенно извелся, глаза начали слипаться. Однако долгожданное забытье не только не принесло успокоения, но совсем напротив! Привиделось Симпсону, будто непонятным образом он очутился в средневековье и сразу угодил в распростертые объятия Святейшей Инквизиции. Правда, инквизиторы были одеты не в традиционные монашеские балахоны, а в современную одежду и, самое удивительное, называли друг друга русскими именами!!![11]

«Попался гад, — сказал один из инквизиторов, окидывая Дэвида исполненным ненависти и отвращения взглядом. — Добро пожаловать на костер!»

«Я не виноват, — взвизгнул обуянный страхом гражданин США. — Здесь какая-то ошибка!!! Ужасная, трагическая ошибка!!! Я мирный, честный…»

«Заткнись, бесовское отродье, — мрачно отрезал другой инквизитор. Ты достаточно посеял в мире зла! У нас тут все записано. — Он помахал перед лицом Дэвида толстенной папкой, внешне напоминающей уголовное дело, но с христианским крестом на обложке. — Зачитывать не будем. Свои грехи ты и так знаешь! Начнем, ребята!»

Метрах в тридцати само собой вспыхнуло яркое пламя огромного костра. Симпсону заломили руки за спину и, невзирая на отчаянное сопротивление, поволокли туда… Огонь неумолимо приближался. В горле першило от дыма. Вот первый язык пламени лизнул лицо… С диким воплем Симпсон подскочил на кровати, жалобно подвывая, натянул на голову одеяло и лишь через несколько мгновений сообразил, что увиденное — просто кошмарный сон.

— У-у-уф, — тяжело дыша, выдохнул он. — Жуть-то какая!!!