Мила Бояджиева - Лабиринты надежд

- Мне кажется, прошла вечность... С того вечера, как я собирался ограбить Гудвина. И ещё две вечности с того дня, как мы расстались.

- Я тоже думала, что будет какое-то продолжение, что в толпе где-нибудь на ярмарке в Мадриде или на борту проплывавшей мимо яхты увижу тебя. Ну, и уж естественно, предполагала, что тебе известно такое средство сообщения, как телефон. Наивная крошка! Это у меня от мамы. Она переиграла столько романтичных ролей, что и в течении жизненных сюжетов все время выискивает нечто театральное. Верит в случайность, в красивую любовь, такую, знаешь, старомодно-голливудскую... С цветами, роковыми встречами.И взглядами, которые невозможно забыть.

- Полагаешь, она сильно заблуждается? - Искоса глянул на девушку Сид.

- В жизни мамы было достаточно оснований, чтобы верить в добрых фей и сказочных принцев. У тебя, кажется, совсем иной опыт.

Сид согласно кивнул: - На сколько мне известно, этот жест у болгар означает отрицание.

- Не поняла?

- Это значит "нет". Сидней Кларк больше не ноет. У него теперь полно оснований для самых радужных планов. - Сид выразительно покосился на шлепающие в воде ноги Софи. - Был мерзкий сон, но видишь - наступил солнечный день и страхи развеялись. Пора серьезно браться за ум. Не смейся, я вернулся в университет и продолжил занятия живописью. Погляжу, что лучше получится. Кроме того, я ещё могу петь на ярмарках с протянутой шляпой.

- Да?! - Софи захлопала в ладоши. - Пожалуйста,исполни что-нибудь для меня...

- Хорошо... Я сочиняю свои песни сам. Вернее, сочинял. Давно, очень давно. Но в один прекрасный летний день придумал ещё одну. О девушке со смеющимся носом.

- Издеваешься.

- Правда. Думаю, она о тебе. Ты так забавно морщишь нос, когда смеешься. Во всяком случае, после того, как мы расстались, я больше никого в упор не видел. - Сидней посмотрел на профиль Софи. Она обернулась. Их взгляды встретились. Обняв девушку за плечи, Сидней притянул её к себе и коснулся губами кончика чуть вздернутого носа. Софи замерла, закрыла глаза, но вдруг, спохватившись, увернулась, вскочила, закружила по скошенной лужайке. Раздула юбку колоколом и села на скамейку.

- Здесь масса цветов! И хороший садовник. Кто же нас пригласил, Сид?

- Не знаю. Только полагаю, компания собралась не вся. Теперь ясно сегодня должны встретиться те, кто, не сознавая того, был причастен к спрятанным сокровищам. В Крыму живет русская женщина. Я рассказывал тебе, она то лето работала в лагере певицей.

- А теперь поет в церкви и живет очень скромно. Конечно помню. Яведь чуть-чуть надеялась, что ты позавешь меня сделать репортаж о кладе или хотя бы сообщишь, как идет расследование. - Софи с укоризной взглянула на Сида, но он промолчал.

- Из России трудно приехать. Тем более - не дешево. - Сказала она, скрывая огорчение.

- Но Лара приехала. А мне, как студенту,неведомый доброжелатель оплатил проезд.

- Лара, похоже, не бедная женщина. И мне кажется... Мама рассказывала, в то лето у них с Бончевым был страстный роман. Мама была уверена, что они поженятся.

- Похоже, дело было серьезное... Знаешь, где мы нашли бюстгальтер Лары, в котором была спрятана пленка? О, на такие закидоны способен только большой эстет! Представляешь, все эти годы фотограф хранил эту деталь туалета любимой в специальной коробке. Правда, у него целая коллекция вещей знаменитостей, которых он фотографировал, но "сувенир" Лары хранился в отдельном ларце.

- Потрясающе романтично! Я бы не возражала, если бы мой возлюбленный сохранял четверть века какой-нибудь пустячок.

- Мне кажется, лучше не расставаться. Особенно так надолго. Нахмурился Сид.

- Господи, совсем не обязательно страдать, чтобы стать сентиментальным. Я хоть и благополучная, но оченьвпечатлительная девушка. Гляди... - Она вытащила шейную цепочку, на которой сверкнул зеленый глазок. - Узнаешь?

- Ты не выкинула эту стекляшку?

- Стекляшку?! Это драгоценный амулет, дурень! Он сам запрыгнул в твою ладонь после того, как ты совершил подвиг. Да, - подвиг! Я с дуру решила, что ради меня... Ну почему, почему ты даже не позвонил, Сид? - Она была готова расплакаться. - Так не поступают с теми, кто думает о тебе...

- Софи! - Подхватив девушку на руки, Сид закружил её по лужайке. Сегодня не такой уж плохой день. Даже если за ужином к нам явится сам Дракула... ты лучшая, единственная, драгоценная... Ты и есть амулет!

- Сид... - Софи обняла его за шею и приблизила к себе лицо. - Кажется, нам пора поцеловаться.

- Мы уже целовались. У тебя на карнавале, в "общем стогу".

- Так это был все же ты?! А я-то ломала голову.

- Согласись, я заслуживал награду за героизм, проявленный на крыше.

- Ты заслуживаешь большего! - Софи прижалась к нему.

Сида качнуло, споткнувшись о бортик бассейна, он не удержался. Фонтан брызг поднялся в золотистый вечерний воздух.

- Знаешь закон композиции? - Вынурнув, Софи отфыркивалась. - Если в кадре появляется бассейн, значит непременно кто-то свалится в него.

- Заметил. - Сид отбросил со лба волосы. - В триллерах любят подстреливать купальщиков и пускать красную краску. А вот такие крошки в мокрых платьицах, подчеркивающих прелестнейшие прелести, появляются в эротических высокохудожественных лентах. А наглые парни по-наглому пристают к ним.

Подобравшись к Сиду, Софи повисла у него на шее.

- Какая же тут эротика? Настоящая порнуха. Во-первых, у тебя зеленые глаза. А во-вторых, я заметила это давным-давно и немедленно влюбилась в тебя. И, наконец, на нас сейчас таращатся изо всех окон, а мы совершенно мокрые... - Она томно закрыла глаза. - Совершенно обнаженные под мокрым... И будем целоваться до одурения...

Софи не ошиблась, за парой в бассейне следило немало глаз. Привлеченные визгом и хохотом, раздававшимися в саду, Пламен и Лара вышли на балкон. Но заметив за кустами плескавшихся влюбленных, уселись в кресла и вопросительно взглянули друг на друга.

- Я знаю, что ты не замужем. Недавно узнал, случайно, от коллеги, работавшего в Москве. - Он смотрел жстко, с опасной злинкой.

- У меня есть приятель.

- Ерунда! Ты прекрасно знаешь, как мне было трудно отпустить тебя в Милане. И тебе было трудно уехать.Почему ты не хочещь признать это?

- Я не могла остаться. У тебя - не могла. Неужели ты не понимаешь, что между нами больше не может быть ничего...Нельзя дважды войти в одну реку.

- А это совсем другая река! Я изменился, Лара. Осталось неизменным лишь одно: золотой песок на дне нашей реки - моя любовь к тебе.. - Вскочив, Пламен метнулся к Ларе. Опустился возле её колен и заглянул в глаза. Пожалуйста, не обманывай себя. Ведь ты тоже... - Он сжал её руки. Лара рассмеялась:

- Я только хотела сказать, что между нами не может быть ничего пустяшного. Флирта, случайного свидания, ни к чему не обязывающей близости... Мне не надо долго думать - ты единственный мужчина в моей жизни. Я знала это всегда.

- Давай сбежим! Ночь мы проведем в Венеции, а потом, потом, где захочешь. Ночь за ночью, год за годом, до самого конца...

- У меня семья, дочь... - Лара запустила пальцы в густые жесткие волосы и прижалась к ним щекой. - Боже, как мне не хватало этого... Твоих рук, твоих глаз, твоего несуразного русского языка...

Пламен мечтательно улыбнулся:

- Ты говоришь, ей восемь лет? Маша, Мария... Ну до чего же везучий парень, этот Пламен Бончев!

У вбежавшей в комнату матери Софи были круглые, как плошки, глаза и подрагивающие губы - она собиралась плакать.

- Девочка! - Снежина осторожно прижала к груди бросившуюся к ней дочь. Бисерное шитье на темно-зеленом атласном платье - двухсотлетней давности. музейный лоскут от платья Марии-Антуанетты, умело вставленный в отделку лифа. Стоит дороже нескольких самых шикарных вечерних туалетов, а сыпется едва к нему прикоснешься. - Да что произошло? Мне показалось, твоя встреча с Сидом прошла удачно. Поверь, этот парень без ума от тебя. - Она собрала волосы Софи на затылке и сколола их гребнем. - Так будет лучше.

- Я знаю, знаю! - Яростно завопила она сквозь слезы. - Мы дискутировали целых три часа.

- Похоже, что целовались, а? - Улыбнулась Снежина.

- Целовались, ссорились, клялись в любви... И - расстались! Он уже, наверно, уехал... Господи, до чего я несчастна...

Снежина приподняла дочь с ковра, заметив, что та все же не преминула надеть платье, брать которое с собой наотрез отказалась - слишком нарядно для ужина с анонимом. Но графиня посоветовала, загадочно улыбаясь. Конечно же, она знала, в чьем доме проведет уик-энд, но не хотела портить дочери эффект неожиданности.

- Софи, тебе уже давно не пятнадцать лет. Ты же знаешь, сколь охотно некоторые мужчины накручивают драматизм, особенно в том случае, когда все идет гладко.

- Ах, мама, ничего гладкого... Он горд, слишком горд! Сидней ещё долго будет студентом, он живет на стипендию, а я, черт побери, - графиня! К тому же, богата. Да ещё - предмет отеческих посягательств премьер-министра! Не говоря уже о том, что почти законченный профессионал!