Александр Звягинцев - Швейцарские горки. Испанский сапог (сборник)

– Ну да…

– А что если это сделали его враги?

– Враги?

– Да, враги Сатрапа.

– Но зачем? Зачем им мешать появлению публикаций, разоблачающих Сатрапа? Где логика?

Ледников вздохнул:

– Давайте представим себе, что могла привезти из Москвы сеньора Жоффрен? Какие такие страшные материалы? Ну, рассказы о прошлых подвигах Сатрапа, которые он совершал уже много лет назад в Грузии и Москве… Они что, сильно заинтересовали бы испанский суд? Тем более, что это были бы именно истории, тянущие на газетные публикации, а не официальные юридические документы. Скорее, это было интересно испанской публике, а не суду, которому нужны факты. Причем факты, касающиеся деятельности Сатрапа в Испании… Вряд ли сеньора Жоффрен привезла такие материалы из Москвы.

Сеньор Рамон задумчиво покивал головой.

– А вот исчезновение испанской журналистки, которая много писала о процессе, резко меняет ситуацию. Особенно сразу по возвращении из Москвы, откуда она привезла какие-то материалы, о которых никто не имеет представления…

– Кроме вас, – тихо сказал сеньор Рамон.

– В смысле? – не включился Ледников.

– Вы же сами только что рассказали, какие материалы могла раздобыть сеньора Жоффрен… И вы подсказали ей людей, к которым она обращалась в Москве. Вы говорите, в них не было ничего опасного для Сатрапа, но почему я должен этому верить?

«Так, – подумал Ледников, – видимо, все-таки придется закутывать голову полотенцем, когда меня возьмут под белы руки и поведут в испанское узилище. Он явно недооценил старикана Рамона, решив, что тот устал, разочарован и не знает, что делать. У старикана явно что-то на уме. Но что? Что-то он знает, вернее, узнал.

– Сеньор Рамон, могу я задать вам один вопрос?

– Попробуйте.

– Что послужило причиной ареста адвоката Келлера? Что вас толкнуло на это? Откуда вы узнали, что Келлер связан с Сатрапом и работает на него?

– Это секретная информация, – строго сказал сеньор Рамон, и лицо его стало значительным и надменным, как у надгробного памятника.

– Понятно. Кто-то вам, говоря по-русски, на него настучал…

– Да нет, вам еще не все понятно. Мне стало известно еще кое-что…

– И что же?

– Оказывается, вы хорошо знакомы с адвокатом Келлером… Вы вместе учились и встречались с ним уже здесь… Откуда я знаю, о чем вы говорили во время ваших встреч? Что обсуждали? Не расскажете?

Ледников задумался. Рассказывать что-либо было еще рановато. Старикан играет втемную, и кто знает, что у него там, на его уме испанского полицейского.

– Вы понимаете, что теперь я могу с чистой совестью упрятать вас в тюрьму к вашему студенческому приятелю? – сеньор Рамон откинулся на спинку стула и посмотрел на Ледникова весьма выразительно. – Может, тогда вы станете пооткровеннее? И перестанете испытывать терпение испанской полиции?

«Ну, если бы терпение уже закончилось, подумал Ледников, я давно уже был в тюрьме, а не вел тут душеспасительные разговоры. Все-таки старикан Рамон был серьезный и честный полицейский, он чувствовал, что версия о похищении Нурии подручными Сатрапа не выглядит неуязвимой. Поэтому он подстраховал себя от упреков в бездеятельности, арестовав бригаду сатраповцев. А с другой стороны, он чувствует, что Нурию найти таким образом вряд ли удастся. И все-таки надеется, что Ледников может подсказать новый вариант следствия… Так что терпение его еще не закончилось. Но и надеяться на то, что оно бесконечно, не стоит».

– Сеньор Рамон, я понимаю, что будь на вашем месте другой следователь, он мог бы упрятать меня за решетку, – примирительно сказал Ледников.

– Я не делаю этого вовсе не из любви к вам. Я все еще рассчитываю на вашу помощь.

– У меня есть некие соображения, но прежде мне хотелось бы проверить кое-что – не хочу указывать вам на сомнительный след.

– Вы опять темните, – пробурчал сеньор Рамон.

– Нет, просто не хочу забивать вам голову сомнительными подозрениями. Не могли бы вы ответить на два моих вопроса?

– Вы забываете, кто из нас ведет официальное расследование…

– Я помню. И тем не менее. Вы не скажете все-таки, откуда к вам пришла информация по Келлеру? О том, что он работает на Сатрапа? Я уже спрашивал об этом, но…

– Это тайна следствия, – отрезал сеньор Рамон. Но Ледников не собирался отступать.

– Поверьте мне – это очень важно. Это был анонимный сигнал? Звонок? Письмо по электронной почте?

Тяжелые веки сеньора Рамона медленно опустились. Что можно было принять за подтверждение.

– А информация о моих связях с Келлером? Она пришла из того же анонимного источника?

Веки тяжело опустились еще раз.

По давней, еще с юношеских лет возникшей привычке Ледников проигрывал про себя предстоящую встречу. Представлял себе, как он будет вести себя, с чего начнет, как отреагирует на встречные реплики, перебирал возможные реакции противника. Чем острее предстоял разговор и серьезнее борьба, тем тщательнее отыгрывал он варианты. Сюрпризы неизбежны, потому что противник у него серьезный, а его позиции не слишком сильны, но чем меньше будет неожиданностей, тем лучше… Простое правило: если ты решил вмешаться в схватку, действуй изо всех сил.

Он остановился у невысокой каменной ограды белого цвета, за которой виднелась небольшая лужайка и двухэтажный белый дом, утопавший в зелени. На металлической калитке темно-коричневого цвета висела телекамера. Встав прямо перед ней, он позвонил.

Через какое-то время на широком крыльце по явился мужчина. На нем были черные джинсы, черная майка и черные очки. Сандалии на босу ногу тоже были черные. Этакий весьма характерный прикид для персонажа определенного сорта и весьма определенного рода занятий.

Мужчина сбежал по ступенькам и подошел к калитке. Он был достаточно молод, лет тридцати, и слишком светловолос для испанца.

Какое-то время они молча рассматривали друг друга.

– Мне нужно поговорить с Валерией Олеговной, – по-русски сказал Ледников.

– Вряд ли она сейчас сможет принять вас, – вежливо, но с чуть заметной издевкой произнес светловолосый. – Она очень занята.

– Скажите ей, что моя фамилия Ледников. И что этот разговор в ее интересах и интересах господина Муромского.

– Боюсь, что она все-таки…

– А вы не бойтесь. Скажите, что, если она не поговорит со мной, тогда вместо меня сюда пожалует полиция.

Светловолосый задумчиво пошаркал ногой по земле.

– Подождите.

– Долго я ждать не буду, – крикнул Ледников ему в спину.

Надо отдать должное светловолосому – долго ждать не пришлось. Он вернулся довольно скоро и молча распахнул перед Ледниковым калитку.

Ледников прошел в дом. Весь первый этаж занимала просторная гостиная с потолком, уходящим под самую крышу. Лестница с металлической оградой поднималась на второй этаж, где было несколько дверей, ведущих в многочисленные спальни. Гостиная была так густо уставлена цветами, пальмами и прочими растениями, что походила не на комнату, а на оранжерею или зимний сад.

– Подождите здесь.

Светловолосый любитель черного цвета кивнул на кожаный диван темно-вишневого цвета и поднялся наверх. Через какое-то время из двери, за которой он исчез, появилась Лера.

На ней было то самое легкое платье, в котором она приходила к Ледникову той самой ночью. Эта девушка рассчитывает все ходы, подумал он, и учитывает каждую мелочь.

Лера легко сбежала по лестнице. Сейчас она подойдет и поцелует меня, подумал Ледников и вспомнил, каким страстным и гибким было ее тело той ночью. Но она села напротив него и устало вздохнула:

– Извини, но… Ты действительно попал в не самый удачный момент.

Мы уже на ты, отметил Ледников. А впрочем, глупо было бы выкать друг другу после такого.

– Рафаэль очень плохо себя чувствует, его опять мучают ужасы, и нам никак не удается его успокоить, – объяснила Лера.

– Нам?

– Да, нам с Антоном. Он открывал тебе… Это друг Рафаэля еще со школы. Помогает мне ухаживать за Рафаэлем…

– Бескорыстно?

– Нет, мы платим ему деньги.

– Это ты его нашла?

– Нет. Рафаэль вспомнил о нем и попросил меня его разыскать… А почему тебя Антон так заинтересовал? Ведь ты пришел не ради него?

Действительно, одернул себя Ледников, пора возвращаться к тем сценариям, что ты продумывал, когда шел сюда. Дался тебе этот самый Антон!

– Я пришел ради тебя.

– Наконец-то я услышала это, – чуть насмешливо улыбнулась она. – Признаться уже не надеялась…

– Да, я пришел спасти тебя.

– От чего?

– От тюрьмы. Где ты окажешься через пару часов, если… Если вы не отпустите Нурию Жоффрен. Только не говори мне, что с ней что-то случилось! Тогда для тебя все кончено.

Лера медленно покачала головой.

– Что? Что ты хочешь сказать? Она что… мертва?

Лера опять покачала головой. И тихо сказала: