Элизабет Хейнс - Ласковый голос смерти

Скоро я вполне могу оказаться на свободе.

Я просил привезти из дому книги, но меня ограничивают местной библиотекой, слишком скудной для моих нужд, но, как говорится, это лучше, чем вообще ничего. Однако некоторые мои запросы, к сожалению, отклоняют без объяснения причин. Уже одного этого хватает, чтобы возжелать приговора, какого угодно. Тогда я смогу наконец заняться изучением чего-то поинтереснее, чем состояние ногтей работников столовой и бесконечные груды писем, в том числе от женщин, которые по иронии судьбы вдруг сочли меня неотразимым. Я перечитываю их ради забавы, поскольку делать мне больше нечего. Порой я поправляю правописание и грамматику — «вы могли не делать с ними вещей, которые вы делали, вы могли иметь…», господи помилуй, — а иногда пытаюсь представить себе женщин, нашедших время мне написать. Конечно, когда прилагается фотография, все проще. На прошлой неделе попалась даже одна в бикини, но, увы, при всем желании ее вид меня не возбудил.

Но есть одна девушка…

Ее зовут Нэнси Хеппелтвейт, ей двадцать девять лет. Она учится в Оксфорде, она увлекается искусством, музыкой и литературой. Она рисует и иногда танцует, но ни разу не встретила того, с кем ей нравилось бы танцевать. Она еще не прислала фотографию, хотя я ответил ей и попросил вложить снимок, но отчего-то я рад, что она остается безликой. Я свободен представлять ее в сладостных мыслях бессонными часами после отбоя, когда слышны крики и стоны безумцев, которым вообще не место в следственном изоляторе, рыдания одиноких и тоскующих по дому и сладострастное ворчание всех остальных, кто, подобно мне, заполняет ночное время безобидными актами самоудовлетворения. Они пользуются плакатами, вырванными из «Натс» или «Эф-эйч-эм», или волнующими фотографиями собственных жен в нижнем белье. Я пользуюсь письмом Нэнси.

Передо мной открыто несколько путей, и, хотя я связан британской системой криминальной юстиции (боже ее храни), я все же могу выбрать собственную судьбу. Мне хочется — о, как же мне хочется! — поэкспериментировать с письмами Нэнси, посмотреть, что выйдет из расцветающего между нами влечения. И кто знает — возможно, мне удастся воздействовать на нее во время тюремных свиданий (у меня есть подобная привилегия, но я ею до сих пор не пользовался) или даже посредством писем.

Но даже если, пусть и неохотно, оставить Нэнси — меня ждет великое приключение. Я наделен способностью изменяться. Конечно, мне не позволят трансформироваться естественным образом, но я могу оставить завещание, выразив в нем волю, чтобы меня похоронили, а не кремировали, — и тогда процесс пойдет почти так же, как до того у моего отца. Да, это не благодатная трансформация в тиши и покое собственного дома, что было бы лучше всего, но, полагаю, мне вполне подойдет и такой вариант.

Однако пока я не готов. Я в самом начале пути просвещения, у самого источника знаний. Мне многое еще предстоит сделать.

Хотела бы поблагодарить всех членов большого семейства «Мириад эдишнс» не только за эту книгу, но и за любовь и поддержку, которые все вы оказывали мне в последние несколько лет. Возможно, я слишком упрощаю, называя «Мириад» семейством, но именно так это и выглядит: все связанные с этой организацией, включая родственников, являются частью одного предприятия. Я ощущаю свою принадлежность к нему и невероятно этим счастлива. Спасибо вам всем. Однако двух членов семейства «Мириад» я хотела бы поблагодарить отдельно — моего чудесного редактора Викки Бланден и гениального литературного редактора Линду Макквин. Благодаря вам эта книга стала намного лучше. Спасибо.

Многие предоставили мне весьма специфическую помощь и советы, касающиеся различных аспектов «Ласкового голоса смерти», и потому я хотела бы выразить благодарность: Кэролайн Лаксфорд-Нойс за долгую беседу, в которой она описала, как может закончиться человеческая жизнь в больнице; Фредди Эльспасс-Коллинзу за его опыт, связанный с коронерской службой; Фай Гатселл за проникновение в суть жизни репортера местной газеты и Сару Хокли за то, что нас познакомила; Ники Байер, Дэвиду Байеру и Лиз Дайер за помощь касательно организации похорон; Дэвиду Холмсу, Эрни Пратту, Полу Поупу и Уэйну Тоттерделлу, щедро поделившихся своим опытом присутствия на местах преступлений; и Майку Силверману, чье описание запахов разложения во время обеда в ассоциации писателей-детективщиков оказалось чересчур соблазнительным, чтобы против него устоять.

Особо хочу поблагодарить Митча Хамфриса и Лайзу Каттс за проверку всей рукописи на предмет процедурных моментов, и за любезные замечания в течение всего процесса написания и редактирования книги.

Наряду с Митчем и Лайзой, хотела бы поблагодарить тех, кто читал ранние черновики романа и открыл мне новые перспективы, указав на критические пробелы и непоследовательности, но сумев при этом утвердить меня во мнении, что я написала вполне неплохую книгу: Элисон Арнольд из «Текст паблишинг», Роба Хоупа и моего гениального мужа Дэвида, который овладел мастерством замечать упущенные мной возможности. Спасибо вам.

Многие мои друзья любезно выступили в роли слушателей, и я прошу прощения, что не могу перечислить всех, но в особенности благодарю Саманту Боулс и Кэти Тоттерделл, которым пришлось выслушивать все мои жалобы. Благослови Господь вас обеих.

Хотелось бы также поблагодарить Пола Москропа и Линдси Браун за то, что позволили мне использовать их имена, и за то, что их не особо беспокоило, как именно те будут использованы.

За последний год мне повезло встретиться со многими читателями — во время Большого книжного тура по скайпу, а также получив от некоторых приглашения побывать у них в гостях. Хочу поблагодарить всех, с кем я встречалась, за ваш энтузиазм, вашу любезность и радушный прием.

Последняя и самая большая моя благодарность — тем, кому пришлось больше всех вынести, а именно моей семье. Люблю всех вас.

Уэстон-сьюпер-Мэр — приморский курортный город в Северном Сомерсете (Англия). — Здесь и далее прим. перев.

Джессика Флетчер — главный персонаж телесериала «Она написала убийство», любительница-детектив.

Томас Стернз Элиот (1888–1965) — англо-американский поэт, драматург и литературный критик, представитель модернизма в поэзии.

Нэнси Дрю, братья Харди — герои американских детективных книжных сериалов для подростков 1930-х годов.