Иоанна Хмелевская - Бычки в томате

— Боялась его встретить. Погодите. Ханя говорила, что они недавно разбогатели. Машину купили, правда, подержанную, и должны были еще что-то получить, я не разобрала, что именно. И вдруг эта авария случилась.

— Ты это к чему?

— Не знаю.

Я обрадовалась:

— Ну конечно, у них же машина есть! Может, поедут ку­да на экскурсию, освободимся от них на целый день! Долж­ны же они с достопримечательностями знакомиться?

— А я уже заранее расстроилась, как вы тут выдержите без меня, — вздохнула с облегчением Мажена. — Я завтра за­нята, у меня с утра репетиция, а потом концерт.

— Завтра приезжают Эльжбета с Олафом, — напомнила Алиция, тоже с видимым облегчением. — Это ж надо, а я по­началу на них злилась! Правда, очень недолго...

— И напрасно, — назидательно заявила я. — Нет добра без худа.

— Кстати о добре, я хочу кофе. Нет таких гостей, ради ко­торых я могу расхотеть кофе! Нет, и не будет!

— Ну, пошли, черт с тобой...

Запасшись основательно сразу двумя чашками кофе и чаем со всеми причиндалами, мы на всякий случай расположились за столом в салоне, ибо сортирная часть ванной была снабже­на вентиляционным отверстием, которое хорошо справлялось со своими обязанностями по части ароматов, но могло пропу­скать звук и в обратном направлении. Своей подозрительнос­тью я заразила подруг. Береженого, как говорится...

Мажену явно мучила какая-то мысль.

— Мне кажется, с этим худом и добром что-то не так, — извиняющимся тоном заметила она. — Или я что-то путаю?

— Не путаешь, — заверила ее Алиция. — Не обращай вни­мания.

— Я и не обращаю, меня больше поцелуи и объятия зани­мают. Он на вас тоже бросался или только на нас с Гретой?

— На всех баб.

— Со мной у него промашка вышла, — похвасталась я с чувством глубокого удовлетворения.

Мажену промашка заинтересовала, и я не преминула в красках описать мой впечатляющий выход с тяжеленными сумками. Мажена похвалила мой инстинкт, но выразила со­мнения в эффективности удара в голень, нанесенного паке­том молока... Тут в моем мозгу что-то щелкнуло, и консерв­ная банка встала на свое место.

— Холера! Я же ему бычков не вернула!

— Каких бычков?

— В томате.

— Тебе его болтовня совсем мозги запудрила, — огорчилась Алиция. — Не надо было слушать!

— Да нет же, он у тебя на дорожке потерял банку «Быч­ков в томате», а я подняла и принесла вместе с молоком.

—  Совсем сбрендила!

Все наше внимание сосредоточилось на бычках, и так про­должалось достаточно долго. Я растолковала, в чем дело, и Алиция расстроилась еще больше.

— И где эта твоя идиотская банка? Я не намерена дер­жать в своем доме всяких... бычков в томате. Пусть он их за­берет!

Я была с ней целиком и полностью согласна. Мы решили отыскать консервы и положить на самом видном месте, что­бы сразу бросались в глаза. В противном случае их могла бы найти Алиция, и тогда продукт исчез бы с концами. Что я могла с ними сделать? Были в сумке с молоком, молоко я вы­нула, теперь оно в холодильнике, а где сумка?

— Откуда что берется? — медитировала вслух Мажена. — Сам-то он откуда? Все эти объятия и поцелуи — это советский обычай, а тут еще и бычки. Он что, из Советского Союза?

— Понятия не имею, ни Ханя, ни Збышек ничего такого не говорили.

— Зато он там бывал, — мрачно напомнила нам Алиция. — Может, это как зараза.

— Точно, конечно же я тебя все хотела спросить, мы уже не один год знакомы, и тут столько народу перебывало, но так плохо ты еще ни к кому не относилась. Впервые слышу, чтобы ты обращалась к людям на «вы». Это как понимать? Не хочешь, не говори, но я тогда точно не усну. И обед без вина... Что-то тут нечисто.

Алиция молчала довольно долго, а Мажена напряженно ждала ответа, серьезно заинтригованная. Наконец Алиция ре­шила открыть карты:

— Другая группа крови, — промолвила она вполголоса, но так, что мы поежились. — Само собой получилось.

Ну, конечно! Все встало на свои места! Интересно, поймет ли Мажена определение, которое бытовало у нас испокон ве­ку и было вполне исчерпывающим Отлично поняла, но, по­хоже, ее терзала очередная загадка:

— Знаете... Как бы это выразиться... Ерунда, конечно...

Заиканием Мажена не страдала и изъяснялась обычно лег­ко и свободно. Особой злорадностью она тоже не отличалась и смотрела на мир и людей весьма доброжелательно. Теперь же она была явно смущена, что вызвало у меня жуткое лю­бопытство. На всякий случай я бросила взгляд на двери ком­наты с телевизором: обе половинки плотно закрыты, из ван­ной тоже не подслушаешь, слишком далеко она находится. Дикие крики, конечно, туда долетели бы, но не обычная речь.

— Да говори уже, пока есть возможность, — не утерпела я.

— Прямо не знаю, может, это на радостях, что вообще до­брались, или он так проголодался? — продолжала интриговать Мажена.

— Что?

— Вацлав так жадно ложку облизывал.

— Ложку? — заинтересовалась Алиция. — Какую? Супа же не было!

— От салата...

— Я что-то пропустила? — спросила Алиция.

— Облизывания не было слышно, — заметила я. — Разве что видно.

— Ну, это смотря какое...

— Только не надо ссориться из-за деталей!

— Мы не ссоримся, а дискутируем.

— Иногда обе вы хороши, — вздохнула Мажена. — К сча­стью, редко. Но он облизывал, причем как-то так с наслаж­дением... Слова не подберу... О, плотоядно!

Алиция пожала плечами.

— Может, он просто любит креветки. Я, во всяком случае, не заметила.

Я тоже не заметила. Впрочем, я на пана Вацлава не смот­рела, меня гораздо больше интересовала Юлия. Было в ней не­что такое, что мне никак не удавалось определить, но чувст­вовалась, что за всей этой сдержанностью скрывается натура весьма страстная. Какого рода это были страсти, слепая и без­граничная любовь к мужу или не менее сильная ненависть к себе самой за свою физическую немощь? И то, и другое под­ходило под Ханино описание. При этом гостья из Польши упорно хранила молчание, а лицо ее, казалось бы выражавшее ко всему живой интерес, на самом деле было совершенно не­проницаемым. Этакая вещь в себе, видна привычка к скрыт­ности, эмоций не показывать. Может, она чувствовала себя не в своей тарелке? Но при этом на своего обожаемого Ромео она смотрела редко. Вот и я облизывания ложки не заметила.

И тут мне снова привиделся панголин. Мерзкий такой... Может, даже им запахло!

— Слушайте, а вы ничего такого противного не чувствуе­те? — не удержалась я от вопроса.

Обе так на меня посмотрели, что пришлось признаться и подробнейшим образом описать панголина и все связанные с ним ассоциации, а то вовек бы не отстали. Предположения подруг насчет всяких примитивных жучков-червячков и про­чей мелкой живности я тут же отмела, мои видения были гораздо более сложными. Алиция огорчилась, что книг о более крупных животных у нее маловато. Ее в основном интересо­вали растения и их вредители. Вредители показались нам те­мой тоже очень даже уместной, но они, конечно, мелковаты. Решили поискать завтра, все равно сегодня уже поздно, а ко­ра с яблони пока пусть полежит...

— Кстати, а где та кора с вредителями?

— Последний раз я ее видела на кухонном столе, — инфор­мировала я вежливо. — Аккуратно прикрыта была салфеткой.

Подумав недолго, Алиция одобрила местоположение ко­ры, пусть себе полежит и подождет. Затем она констатиро­вала, что кофе ужасно быстро кончается, и отправилась на кухню за добавкой.

Панголин Мажену крайне заинтересовал, и она охотно со­гласилась выпить пива. Мое вдохновенное приобретение ока­залось как нельзя кстати.

— А ты случайно не в курсе, как эта зверушка панголин относится к жене? — задумчиво спросила она, потягивая пи­во. — Ну, в смысле, к своей самке.

— Понятия не имею, этого на картинке не было. На мар­ке двое особей фигурировало, одна побольше, другая помень­ше, но над их чувствами я как-то не задумывалась. Там даже пола не разберешь.

— Жаль. Хотелось бы знать.

Фауна Мажену никогда особенно не интересовала, а зна­чит, панголин ее чем-то зацепил. Алиция приготовила кофе по своему рецепту и вернулась минуты через две. Ясное дело, чаш­ка побывала в микроволновке. Я, воспитанная на нормально сваренном кофе, возмущалась такой профанацией ритуала кофеварства, но ей плевать было на мое возмущение. Она веле­ла немедленно оставить в покое супругу панголина, прямо-та­ки заткнув мне рот, откуда уже лез очередной вопрос.

— Сегодня не удастся помыться, даже не рассчитывай, — сообщила мне хозяйка. — Вода все время течет. Неважно, за­был он ее закрыть или нет, но бойлер не безразмерный, и больше уже нагреть воду не успеет.

— Вот гад! И правда — водолей. Не мешало бы ему сооб­щить, что он здесь не один.

— Кто, интересно, должен сообщать, я или ты?

— Ты, наверное. Это как бы твой дом?

Алиция поставила чашку на стол и села.