Татьяна Луганцева - Айсберг в джакузи

— И долго вас ждать, дамы?  — раздался голос Марата откуда-то снизу.

— Идем!  — спохватилась старая дама и, опираясь на руку Анны, пошла к лестнице.

— Представляю вам, дамы и господа, Анну  — знакомую моего внука из России,  — громким голосом произнесла Ариадна,  — простите за задержку, мы пудрили носики.

Аня выдавила из себя подобие улыбки и замерла. Прямо на нее смотрела девушка, словно сошедшая с полотна Рафаэля «Рождение Венеры». Стройная, с чистой, нежной кожей, словно из дорогого фарфора. Огромные прозрачные глаза цвета родниковой воды, светлые вьющиеся волосы, мягко струящиеся по ее плечам и достигавшие тонкой талии. Прелестное лицо с губами самой зовущей формы, стройные ноги с тонкими лодыжками и изящные кисти рук.

— Инга,  — представилась девушка с легким акцентом, тоже весьма внимательно рассматривая Аню.

Анна только кивнула в ответ, так как, слегка ошалев, забыла, как ее зовут. Спасибо Ариадне Львовне  — она ее представила. Рядом с Ингой, внешность которой била все рекорды, сидели Эрвин, затем Марат, потом молодая женщина с пышными формами и девушка с двумя маленькими хвостиками ярко-рыжих волос, чем-то напоминавшая чертика из табакерки.

— Сильвия,  — представилась полная женщина с сильным акцентом, от чего сразу стало понятно, что она не русская.

— Моя медсестра,  — пояснила Ариадна,  — что бы я без нее делала?  — задала она риторический вопрос.  — Уже долгое время она мне и сиделка, и друг, и член семьи. А вот эта рыженькая бестия  — мой биограф. Человечек весьма профессиональный, журналистка, которая помогает мне писать книгу о судьбе эмигрантов и заодно терпит все мои капризы и чудачества. Зовут эту героическую девушку, которая даже выучила русский язык, Остерия.

Рыжая журналистка рассмеялась.

— Я брала уроки у Ариадны и счастлива этим. Русский язык как труден, так и замечателен. Ваша страна огромна.

— Да, это так…  — каким-то пластмассовым голосом ответила Анна.

В столовой интерьер был очень лаконичным и удобным. Пол выложен плиткой под старинный камень желто-бирюзового цвета, стены покрашены в светлый тон, а вот над потолком рабочие, вернее настоящие художники, изрядно попотели. Он был расписан мелкими трудоемкими фресками, как в Ватикане. Огромная круглая люстра из черной стали с белыми выпуклыми плафонами под старину как нельзя лучше подходила к этой столовой. Эрвин встал и, проявляя чудеса галантности, помог сесть на стул своей бабушке, а затем и Анне. Его лицо при этом было абсолютно бесстрастным. Точнее, оно оставалось бесстрастным, пока он не смотрел на Ингу, а при взгляде на нее в его глазах появлялась безграничная нежность, забота и, как показалось Анне, любовь. У нее даже все поплыло перед глазами.

«За кого он меня принимает? Зачем он привез меня сюда? Играть роль глупой русской непорочной девы, пока он сохнет от страсти к этой красотке? Аня, возьми себя в руки! Что это со мной?! Неужели я ревную?! Какая глупость! Такие низменные чувства не для меня! Этого не может быть! Вернее, только этого мне и не хватало! Я его знать не знаю, как я могу испытывать такую ревность?» Эти мысли со скоростью света проносились в голове Анны.

— Вы что будете?  — Громкий вопрос вырвал Анну из омута ее дум. Как оказалось, этот вопрос обращали к ней уже не раз, пока вывели ее из забытья.

— Я? Да я с утра мало ем…. Только кофе…  — растерянно ответила Анюта и, встретившись взглядом с самыми красивыми глазами на свете, потеряла дар речи.

— Нет, здесь так не принято, у нас принято завтракать на убой, а вот ужин отдать врагу,  — возразила Ариадна Львовна.

Аня с большим трудом оторвала взгляд от лица Эрвина и посмотрела на стол. Такое изобилие еды она видела только в лучших ресторанах на свадьбах богатых друзей. Яйца присутствовали во всех своих ипостасях: сваренные вкрутую, дымящиеся и скворчащие на чугунных мини-сковородочках в виде яичницы-глазуньи и омлета. Мюсли нескольких видов, розетки с разным вареньем и джемами, медом и сметаной. Целая гора булочек и пирожков, «пизанская башня» из тонких блинчиков, румяные оладушки. Мясная нарезка поражала воображение своим ассортиментом: от вареной и копченой колбасы с включениями  — оливками, грибами до ветчины с кусочками сыра. Сыры различного цвета и конфигурации лежали на больших желтых тарелках с россыпью винограда и орехов. Две хрустальные вазы ломились от фруктов всем известных и экзотических, которые Аня увидела впервые. Краем глаза она заметила еще десертный столик с тортами и пирожными. Ей стало дурно.

«А еще говорят о русском застолье и обжорстве,  — подумала она,  — да если бы москвичи так завтракали, то метро бы встало. У нас все девчонки утром хорошо если успеют чашечку кофе глотнуть, а тут… Конечно, какой потом ужин? Прийти бы в себя до следующего утра! Или в реанимации вечером окажешься с заворотом кишок!»

— Ты не стесняйся, Аня, бери все, что хочешь,  — предложила Ариадна.

— Я не обманывал, очень хлебосольный дом!  — заявил Марат с набитым ртом.

— Молчи, балабол! Эрвин, обслужи гостью,  — попросила бабушка.

Эрвин наконец оторвался от созерцания отсутствия изъянов на лице Инги и, подойдя к Анне, склонился над ней.

— Что будем кушать?

— Цианиду бы…  — сквозь зубы прошипела она, улыбаясь Ариадне и сразу же поймав на себе настороженный взгляд Инги. А было от чего насторожиться! Аня ощутила, как его волосы касаются ее щеки.

— Ни цианида, ни мышьяка нет,  — ответил он, улыбаясь одними глазами.

— Тогда кофе и…

— И?

— И… какое-нибудь пирожное,  — взмолилась Аня, совершенно не привыкшая есть такими порциями с утра.

Эрвин не сдержался и положил на ее тарелку еще черешни, персик и малину. А творожный йогурт Анна составила с тарелки в сторону, так как не ела творог.

— Может быть, Аня не ест, потому что бережет талию?  — вслух предположила Инга, у которой талия была совершенна.

Это была первая фраза, которую Инга адресовала Анне, тем самым обозначив, что ничего хорошего от нее ждать не приходится.

— Да, я на диете,  — согласилась Анна, чтобы от нее отстали.

— Отстаньте, господа, от девушки!  — подала голос биограф Ариадны, за что Анна была очень ей признательна.

— А как вы познакомились с Эрвином?  — спросила журналистка, за что Аня тут же потеряла расположение к ней.

— В Москве…  — туманно ответила Аня, пытаясь найти поддержку в темных глазах Эрвина.

— Понятно, а как? Это так интересно!  — не сдавалась журналистка.

— Мы познакомились очень романтично,  — пришел Ане на помощь Эрвин,  — на улице…

— Да, я попала под его машину,  — добавила Аня, постепенно сатанея.

— Ой!  — воскликнули Ариадна и Сильвия.

— Ничего страшного! Я отделалась парой царапин. Зато Эрвин показал свою джентльменскую натуру. Он выбежал из машины, поднял меня на руки, тут-то нас и закрутило… Помнишь, Эрик?

— Эрик?  — сглотнула Ариадна.

— Это я его так на русский манер называю,  — ответила распоясавшаяся Анна,  — все-таки классный у вас завтрак. Словно приготовленный для книги рекордов Гиннесса «лучший завтрак в мире».

— Спасибо. Австрийцы калорийно едят,  — ответила Ариадна Львовна.

Анна почувствовала, что несколько суховатое пирожное застряло у нее в горле, потянулась к кувшину с компотом и налила себе в стакан, опередив Эрвина. Уже допивая, она поняла, что это не компот, а домашнее вино. Сидящие за столом с удивлением смотрели на нее.

— За хозяйку дома!  — запоздало ответила на их немые вопросы Анюта, шумно выдыхая.

Инга заулыбалась, чувствовалось, что любой промах Ани она воспринимает как бальзам на душу.

— А у меня такой вопрос,  — вдруг выдала неожиданно для себя Аня,  — я приехала сюда со своим женихом, а здесь какая-то девушка претендует на него. Я не поняла, милый? Я ведь буду ревновать! Ты же знаешь что в ревности я  — дикая кошка! Помнишь ту крашеную блондинку, у которой я вырвала клок волос и разодрала черные чулки?

Эрвин поднял на Аню смеющиеся глаза.

— Здесь это ни к чему. Мы с Ингой просто друзья. Мы знаем друг друга с детства.

— То есть она тебе уже надоела?  — уточнила Аня, слизывая с пальца крем.

— Я бы этого не сказала!  — вспыхнула Инга.  — Я очень хорошо знаю Эрвина, и мы часто созваниваемся. Что-то Эрвин ничего мне не говорил о том, что собирается жениться. А уж мне бы он точно рассказал, я же друг детства!  — промурлыкала Инга, показывая свои коготки.

— А мы недавно познакомились,  — ответила Аня, подмигивая Эрвину и растягивая рот в улыбке,  — это была внезапная страсть!

— Понятно, что вы делали на трассе,  — побледнела Инга.

— Девочки, прекратите!  — повысила голос Ариадна Львовна.  — Так черт знает до чего можно договориться.

— Это все она!  — показала пальцем на соперницу Инга.  — Я им не верю! Они не влюблены.