Михаил Серегин - Детектив на троих

– Ребята, а что вы здесь делали?

Я пожал плечами и кивнул на батарею пивных банок, стоящих у дальней стены. Потом поднялся, подошел к парню, хлопнул его по спине и сказал: – Искали способ примирить себя с окружающей действительностью. Но ты не огорчайся. – Я посмотрел в открытый рот Просеры. – Магазин у тебя хороший, уютный, только вывеску не надо было писать оранжевым.

– И еще, – добавил Седой, – «Автогермес» звучит как «Автопенелопа». Лучше смени название. Да и магазин хорошо бы перенести в другое место.

После чего повернулся к молчащим Савелкину и Карцеву и сказал:

– Ну, пошли, денежные вы мои!

– Куда? – спросил ошарашенный Насыр.

– Как куда? Бабки мыть! – ответил Седой.

И мы молча покинули магазин, оставив там охреневшего хозяина теряться в догадках о том, что бы это могло значить. Наша компания уселась в автомобиль, и Карцев тронулся.

– Куда мы сейчас?

– У нас, если верить твоему дружку, два места посещения, – сказал я. – Одно – это квартира Людки, второе – офис Емельяна. Но почему-то с ним мне пока встречаться не очень хочется.

По пути я остановил машину у телефона-автомата и позвонил домой Дынину. Час был ранний, и Дмитрий еще не ушел на службу. Я объяснил ему ситуацию и рассказал о произошедших вчера днем и сегодня ночью событиях. Порадовал Дынина сообщением о том, что мы нашли Савелкина, и тут же огорчил его тем, что у последнего нет денег и он понятия не имеет, куда они могли деться.

– Его надо щемить, щемить! Я сам приеду, чтобы его расколоть, – раздался бравый Димин голос.

Я объяснил, что этим мы с Седым занимались всю ночь и, несмотря на жестокие пытки, Савелкин ничего не сказал. По всей видимости, он действительно ничего не знает. Дынин замолк и начал активно сопеть. Это свидетельствовало о том, что мыслительный процесс у старшего лейтенанта шел полным ходом.

– Блин, – наконец сказал он. – Опять неудача... Что будем делать?

Я попросил его выяснить по своим каналам, что за птица Емельян, и сообщить об этом нам.

– Где вас найти? – спросил Дима.

Я дал ему адрес Людки и повесил трубку.

– Что? – спросил меня Седой, когда я садился в машину. – Дынин рвется в бой?

– Не то слово, – ответил я. – Копытом землю роет!

Карцев снова поплутал по хорошо знакомым ему улочкам города, и мы въехали в Людкин двор. Время было – половина восьмого, и Людка еще не должна была уйти на свою швейную фабрику, на которой, по словам Савелкина, она добросовестно трудилась в должности контролера ОТК.

Выйдя из машины, мы заметили идущего по двору навстречу нам нашего старого знакомого Леху Шестакова, который, завидев нас, от испуга широко раскрыл глаза и шарахнулся в сторону.

– О! Дачный Казанова! – приветствовал его Борисов. – Надеюсь, на сей раз мебель не подвела? Или, может быть, подружка попалась менее горячая?

Леха испуганно стоял, прижавшись к стенке дома, и озирался:

– Чего вы, мужики?

– А ты чего здесь делаешь? – раздраженно спросил его Савелкин.

– Так... к знакомому зашел.

– С утра-то пораньше? – усмехнулся я. – Вот проказник. Слышь, Ленчик, он еще и врун к тому же!

– Оставь его, Вова, в покое! Похоже, это потерянный для общества человек. Да наставит его господь на путь истинный! – с улыбкой промолвил Седой, воздев руки к небесам.

Мы расступились, и Леха на большой скорости стал удаляться от нас. Мы вошли в подъезд, поднялись на второй этаж и позвонили в квартиру Людки.

Людка тут же открыла дверь, видимо, она уже собиралась выходить на работу. Завидев Юрку в сопровождении нашей пестрой компании, она раскрыла рот и молча отступила внутрь помещения. Мы вошли в прихожую и продолжали теснить хозяйку квартиры в зал. Первым произнес слово Седой:

– Ну, Людмила, я вас вчера предупреждал, что когда мы найдем Савелкина, все вскроется.

Людка села на диван и тихо и плаксиво простонала:

– Юра! Откуда ты?

– От верблюда, попа! От горбатого, – неожиданно бодро ответил ей Савелкин.

Похоже, Юрка обратился к своей подружке в привычной для него доброжелательной манере, отчего Людка радостно заулыбалась.

– Ну и что ты здесь лыбишься-то, жопа? Давай быстрее признавайся, куда деньги дела! Видишь, сколько народу приехало. Важного народа, жопа, важного, – на последних словах Савелкин сделал особый акцент.

Меня и Седого несколько смутило подобное весьма оригинальное обращение к даме своего сердца, хотя и подозреваемой в краже крупной суммы денег у своего возлюбленного. Я подумал, что пора вмешаться. Но было уже поздно, так как Людка ни с того ни с сего завелась и, вскочив на ноги, во всю глотку стала орать на Савелкина:

– Какие, на хрен, деньги! Ты меня затрахал своими деньгами! Я тебе сто раз повторила, что до твоего сундука даже не дотрагивалась! Он мне сто лет не нужен, я даже не знала, что в нем находится! Если ты мне, свинья навозная, не доверяешь, то тащил бы свой «дипломат» в ванную и плескался бы с ним в обнимку... Стану я мараться на воровстве! Я честная женщина!

Последняя фраза была произнесена с таким блеском в глазах и праведным негодованием в голосе, что внутренне я ей почти поверил.

– Минуточку, минуточку! – вмешался я. – Давайте не будем кричать, сядем и не спеша обо всем поговорим.

– Не хрен мне с вами, козлами, говорить! Мне на работу пора!

– А обзываться не стоит! – заметил Седой. – Мы снимем с «дипломата» отпечатки пальцев, и если ваши пальчики там есть, то вы получите по заслугам. Статья уголовного кодекса за хищение в особо крупных размерах предполагает наказание в виде лишения свободы на срок от пяти до десяти лет.

– Да пошел ты со своими пальчиками! Снимай их хоть со своей жопы! – разошлась не на шутку Людка. – Я вам еще раз говорю – я до портфеля даже не дотрагивалась! Я до сих пор не знаю, сколько там денег было.

Решимость Людки еще больше меня смутила. Вряд ли эта мартышка так могла играть. Похоже все-таки, что она говорит правду и ее пальчиков на Юркином «дипломате» быть не должно. Ну, не в перчатках же она работала!

Я спросил:

– Что значит: взять с собой «дипломат» в ванную? Он что, купался?

– А что – нельзя? – ответил Савелкин. – Я перед поездкой решил купнуться.

– Да он каждый день купается! По два часа в ванной сидит, песни там горланит, музыку слушает, журнальчики с голыми бабами разглядывает, – понесла Людка. – Чистюля недоношенный!

– А что, это плохо? – обиделся Юрка. – Ты на себя посмотри, жопа грязная! Ты в квартире раз в год убираешься.

– Если тебе не нравится, вали отсюда на хрен! – заявила Людка.

– И свалю, – совсем обиделся Савелкин.

– И вали! Другие придут...

В последнее утверждение Людки, намекающее, несомненно, на то, что «другие придут, сменив уют на непомерный труд», нельзя было не поверить. Но меня в данном случае волновало другое – странные поведенческие реакции Людки. Поначалу она была чем-то напугана, как будто ей действительно было что скрывать, но когда речь заходила о конкретном, то есть о ворованных деньгах, она вела себя уверенно и независимо, искренне негодуя от предъявленных ей обвинений. В чем тут заключался секрет, я пока понять не мог. И, как показали последующие события, на это у меня уже не было времени. В дверь кто-то позвонил.

– Кого еще черт несет?! – гневно произнесла Людка и пошла открывать.

Через несколько секунд из коридора раздался ее сдавленный крик. Мы все повернули головы и с ужасом увидели, как в комнату вламываются четверо здоровенных детин во главе с парнем в джинсовой куртке, с которым мы имели честь познакомиться еще в доме у деда Карцева. Один из верзил, зажав Людке рот рукой и бесцеремонно ее лапая, втащил хозяйку за собой в комнату.

– Ну что, волки позорные! Вот мы с вами и встретились, – сказал «джинсовый мальчик».

Оценив тон, которым он это произнес, я понял, что на сей раз все будет гораздо серьезнее, и словесными разборками дело не ограничится. Похоже, бандиты были крайне раздражены и вели себя очень агрессивно. Я подумал о том, что лучшим выходом для нас было бы попробовать бежать. Посмотрев на Седого, я понял, что такая же мысль пришла в голову и ему. И, собрав в кулак все остатки мужества, я вместе с Борисовым пошел в атаку.

Седой, схватив стоящий рядом с ним стул, запустил им в бандитов, затем подбежал к одному из них, который был на голову его выше, и ухватился за уши гоблина. После чего подпрыгнул и со всего маха врезался лбом в лицо противника. Тот издал гортанный звук, напоминавший вопль сексуально озабоченного ишака, который Седой заглушил, поместив колено между ног бандита, и оттолкнул поверженного противника в сторону второго нападающего. Оба гоблина, столкнувшись, упали, а Седой попытался воспользоваться образовавшимся коридором и, рванув к входной двери, исчез в прихожей. Но бедняге не повезло. Спустя несколько секунд он со сдавленным воплем влетел обратно, а затем показалась нога, которая и возвратила его к нам. Из прихожей вышел пятый гоблин, который, видимо, оставался в прихожей, на всякий случай. В руках у него была резиновая дубинка.