Юрий Иванович - Бег по песку

— Каким мальчиком?! — стал повышать голос Мартин. — Что вы ещё тут такого узнали, о чём мне неизвестно? Да меня из-за вашей самодеятельности из полиции попрут!

— Мы, конечно, собрали кое-какую информацию, но ты смело можешь заявлять, что это твои данные… — стал успокаивать Пабло.

— А ты где работаешь? — с подозрением, полным сарказма, спросил у него Мартин. — Случайно не на перевозках?

— Точно! — радостно подтвердил мой дружок. — Хорошо всё-таки у нас полиция действует — ничего не скроешь! Всё знает!

— Ладно, не юродствуй! — Мартин уже явно стал сердиться. — Выкладывай лучше: что и откуда знаешь!

— Ну, насчёт откуда… — Пабло неопределённо покрутил кистью ладони в воздухе. — Так это я смутно помню. Могу поручиться только, что сведения самые достоверные. А вот насчёт, «что» — слушай!

После его подробного рассказа, Мартин умудрился поднять ещё больший переполох. Такой крупнейшей операции и при таком количестве работников из правоохранительных органов, мне видеть ещё не приходилось. Хоть «видеть» — это будет неправильно сказано. Нас и близко не подпустили даже в роли простых наблюдателей. А, попросту говоря, продержали под негласным арестом до самого утра. Несмотря на все наши уговоры и даже угрозы.

Но зато уж полиция развернулась вовсю. Кто только и откуда не понаехал! За одну ночь количество проживающих, а вернее пребывающих, в окрестностях Портосина, возросло, чуть ли не втрое.

В течении двух часов, самолётом, была доставлена специальная антитеррористическая бригада. Со всеми вытекающими и добавочными последствиями.

Были задействованы, поднятые по тревоге, две близлежащие воинские части, естественно тоже, со всем командным составом.

И напоследок прибыли даже некие личности, в тёмных неброских костюмах, которые громко именовали себя: европейская служба «Интерпол».

Усадьба Фергюссонов была оцеплена по всем правилам высшей полицейской и военной науки. А точнее говоря: на каждое правило, по одному оцеплению. Короче: была устроена настоящая, показательно-боевая, парадно-наступательная операция.

А надо то было: человек десять-пятнадцать, хорошо знающих своё дело и владеющих приёмами самообороны. Их вполне бы хватило на все случаи, могущие там возникнуть.

Ибо когда начался «штурм» и закованные в бронежилеты и вооружённые до зубов элитные части, одновременно, со всех сторон, вывалили все двери и почти все окна, то в ответ раздался лишь крик того самого мальчика. Он спросонья подумал, что дом взорвался или началось страшнейшее землетрясение. Об этом подумали и все соседи, так как треск и грохот, разнесшиеся в предрассветной тишине, были просто невообразимыми. Даже Карлота мне потом рассказывала, что проснулась неожиданно от какого-то грома. Взглянула в окно: грозой и не пахнет. После этого к ней долго не возвращался сон и она тревожно задремала лишь, когда совсем рассвело.

В усадьбе, кроме испуганного мальчика, прикованного, кстати, наручниками за ногу к кровати, нашли и капитана Билландера. Тот был попросту заперт в подполе большого хозяйственного сарая. На крышке люка был навален с десяток мешков с цементом, поэтому то и не было вначале даже слышно его криков о помощи, и были безуспешны его попытки вырваться из подвала.

Мальчик действительно был его сыном, и их встреча была самым радостным событием этой ночи. Билландер плача прижимал к себе ребёнка и так, держа его на руках, ходил от одного сконфуженного полицейского к другому и, не жалея, самых красочных эпитетов благодарил их за свое спасение и освобождение сына.

Как он рассказал позже, мальчика выкрали в первый же день захода «Пираньи» в Портосин, те самые колумбийцы, которых видел Пабло на пирсе. Они постоянно шантажировали капитана убийством сына, подозревая, что сам владелец яхты был в сговоре с исчезнувшим Пепе и приложил руку к их давно ожидаемому грузу. Они следили за каждым его шагом и, по мнению Билландера каждую минуту были готовы привести свою угрозу в исполнение.

Самих же преступников и след простыл. Как и куда они успели скрыться — никто не мог понять. Высшие чины были в шоке и в ярости. Рядовые полицейские мечтали побыстрей вернуться по домам и отдохнуть после бессонной ночи, а средний состав был просто в запарке. И от постоянно несущихся, каждый раз новых, приказов сверху и от безуспешных попыток напасть хоть на какой-нибудь след.

Именно такими, взмыленными, и появились Мартин и его Старший офицер в восемь утра в портовом полицейском участке, где я, Пабло и Игнасио томились в незнании и праздном ожидании.

— Ну что, всех выловили? — задал я вопрос, когда они появились в дверях. Мартин с кислым видом махнул безнадёжно рукой:

— Никого! Все ушли!

— Как никого?! — даже закричал я.

— Ну, капитана и его сына освободили, с ними всё в порядке, — поспешил он нас успокоить. — А вот преступники смылись! Бросили Билландера в подвал, закидали люк мешками с цементом и испарились. Все до единого! — он очумело и устало покрутил головой: — Вот гады!

— Да как же вы?! — я был в отчаянии. — Сразу, сразу надо было ехать в усадьбу! Прямо от пирса! Тогда бы их взяли, всех до одного!

— Когда стоит вопрос об освобождении заложников спешить нельзя! — нравоучительно, но как-то совсем уж неубедительно и неуверенно процитировал офицер. Потом тяжело вздохнул и спросил: — Вы бы не проехались с нами в комиссариат? Надо бы все оформить и запротоколировать. Опять предстоит исписать кипу бумажек.

— Нет! — хоть я и старался скрыть обиду и раздражение, но всем было это заметно. — Мне надо привести себя в порядок: в девять утра у меня важная встреча!

— А-а! Помню, помню… — протянул офицер, ища взглядом поддержки у Мартина. Тот тоже стал просить:

— Андре! Ну не упрямься! Там дела на полчаса, не больше. А потом я тебя отвезу, куда и когда захочешь, — у видя как я в раздумье уставилсявокно, добавил: — Ну, ты пойми, у нас тоже начальство есть, если мы не отчитаемся, то будем жить на работе. А ведь у нас тоже есть личная жизнь…

— Ладно! Поехали! — решился я. — Но в девять ровно я должен быть у Карлоты! Если я не успею…

— Успеешь! — перебил меня Мартин. — В крайнем случае, тебя Игнасио в два счёта подбросит.

Я засмеялся первым. Так как уже не мог зарекаться, что не сяду в машину, если за рулём Игнасио. Кто его знает? А вдруг и вправду подбросит?!

— Да! Так ещё пару раз и я привыкну к езде со скоростью самолёта! — сказал я, когда мы вышли на улицу. — Буду как мама Карлоты, любить острые ощущения.

Мы подошли к машине и офицер сел за руль.

— А что, моя колымага ещё доедет до дома? — спросил он, заводя двигатель. — Я всегда на ней ездил не больше шестидесяти. Неужели вы ехали быстрей?

— Намного! — Подтвердил я, усаживаясь в авто последним. — Раза в три, не меньше!

— Да ну… — он заулыбался. — Не может быть.

— Могу поменяться с вами местами, — предложил Игнасио.

— Не надо! — одновременно, в один голос закричали мы с Мартином. Это развеселило нас ещё больше. Так и доехали мы в Порто До Сон: уставшие, но посмеивающиеся и расслабленные. Но тут вдруг Пабло завозмущался:

— Первый раз нахожусь в компании с четырьмя некурящими мужчинами. Даже сигарету взять не у кого.

— Просто до нас быстрее доходят предупреждения Минздрава, — похвастал я. — Бережём здоровье!

— Но я то не берегу! Мне то хочется! Раньше хоть ты курил, можно было у тебя взять.

Неожиданно офицер остановил машину возле самого бара.

— Можешь выйти и купить себе отравы, — разрешил он.

— Спасибо! Андре! Возьми мне, пожалуйста, пачку Мальборо.

— А почему я? Тебе надо, ты и иди!

— Ну, тебе ж всё равно выходить, — стал объяснять сидящий между мной и Игнасио Пабло. — А потом только несколько шагов сделатьдо автомата и всё. Что тебе стоит? Да и моложе ты, мог бы уважить старика.

— Если будешь так много курить, — угрожающе пообещал я. — Тебя через год-два выгонят на пенсию по старости. Итак, выглядишь намного старше, чем Игнасио!

В спину мне, из машины, раздался дружный смех.

Зайдя в бар, я выгреб мелочь и подсчитал. Маловато! Мальборо стоили 410, а у меня было лишь 300 песет с небольшим. Придется менять. Я подошёл к стойке и протянул банкноту бармену.

— Разменяй дружище! — и пока тот отсчитывал мелочь, окинул взглядом небольшой зал. Было почти пусто, лишь в самом углу сидела какая-то загулявшая парочка и целовалась. Но вот они прекратили своё приятное занятие, женщина взглянула на часики, и они стали вставать, намереваясь уходить.

«Как им хорошо! — подумал я с завистью. — Всю ночь быть возле друг друга! Как там моя Карлота» — и я заулыбался, вспомнив о своей любимой и представив, как она ещё спит.

Бармен дал мне размен на блюдечко, я ссыпал его в руку и, подойдя к автомату, стал скармливать ему монеты. Нажал нужную кнопку и стал доставать сигареты из щели. Парочка как раз прошла мимо меня и стала открывать дверь. А я так и замер прислушиваясь. Скрип! Знакомый скрип с посвистыванием! Точно такой же я слышал ночью в лесу, возле усадьбы, где мы искали джип. И скрип исходил с подошвы выходящего из бара мужчины. Взяв пачку, я стал её открывать и тоже ступил к уже открытой двери. Спешно пытаясь найти нужное и правильное решение, я не придумал ничего лучшего, как громко спросить: