Елена Логунова - Последний путь под венец

Ирина же Максимова осталась при убеждении, что последовательное появление милиции вообще, участкового в частности и лично капитана Игнатова суть знамение недоброе, даже хуже, чем зловещий кришнаитский гороскоп Насти Кругловой. А минут через десять, как будто отреагировав на мысленный сигнал, объявилась сама Настасья. Она никак не могла дозвониться подруге-начальнице на мобильный, поэтому звякнула домой. Звякнуть было совершенно необходимо, чтобы сообщить срочную и важную новость.

– К нам приходили из милиции! – доложила Настя. – Спрашивали Елену!

– И что?! – встревожилась Ирка.

– И ничего! А что? Она же на больничном.

– Плохо дело, – пробурчала Ирка, имея в виду не столько состояние здоровья больной, сколько общую ситуацию.

Телефон опять зазвонил.

– Алло? – опасливо спросила Ирка.

– Ириш, привет, как дела, а Лена дома? – весело застрекотала Ларочка Лазарчук. – А ты не знаешь, что у нее с телефоном? Серега ей звонил, звонил, а абонент все недоступен. Она, случайно, номер не поменяла?

– Нет, – ответила Ирка и соврала: – Ты извини, у меня молоко убегает!

Убегать надо было не молоку. Ирке стало ясно, что из дома надо убираться ей самой, да побыстрее. В кладовке она выбрала вместительную и неброскую сумку, в которую побросала все то, что сочла предметами первой необходимости для благородный дамы в бегах, плюс еще пару бутербродов. В собственную сумку собрала свои личные вещи.

Посмотрев в глазок, она никого не увидела. Ирка бесшумно открыла новый замок, выглянула за дверь, прислушалась, но ничего подо-зрительного не услышала. Бойцы ОМОНа еще не стучали по лестнице тяжелыми ботинками, и автомобиль с зарешеченными окнами еще не рычал во дворе.

Ирка закрыла дверь, сбежала по лестнице, с треском проскочила за угол дома напрямик, сквозь жасминовые кусты, и, уравновешенная двумя пухлыми сумками на плечах, аки девушка с коромыслом, поплыла по улице с видом самой невозмутимой скромности.

Крошечная кондитерская на ближайшем перекрестке показалась ей наилучшим местом для засады. За тонированными стеклами витрины саму Ирку с улицы было не видно, а для нее единственная дорога к дому подруги была как на ладони.

Возвращаться домой мне пришлось на трамвайчике, потому что денег в кошельке осталось очень мало. В последнее время я злоупотребляла поездками на такси, а это удовольствие не из дешевых.

Выйдя из вагона, я топала с трамвайной остановки в сторону дома, мысленно упрекая себя за то, что не догадалась натрясти наличности с кредитки. И ведь была не где-нибудь, а в банке, и как раз по вопросу, связанному с банкоматами!

– Стой! – неожиданно скомандовал знакомый голос.

Я остановилась, медленно повернула голову на звук и увидела за приоткрытой дверью кондитерской «А-ля Франсе» половинку физиономии, тоже вполне знакомой. Французского шика и шарма в ней не было и в помине: губы дрожат, щеки трясутся, косметики – ноль граммов, единственный цветовой акцент – зеленый фингал под глазом. С такой рожей разве что в доках Марселя на стреме стоять!

– Быстро заходи сюда!

Я пожала плечами – мол, не вижу, почему бы благородной даме не зайти в кондитерскую? – и поднялась по ступенькам к двери.

Ирка попятилась, пропуская меня в помещение, и сразу же закрыла дверь.

– Идем, – она потащила меня за столик. – Ешь!

– Может, пополдничаем дома? – засомневалась я.

Денег в кошельке осталось совсем чуть-чуть, а Ирка набрала пирожков, как на деревенские поминки!

– Ешь, – повторила подруга, придвигая ко мне тарелку. – Боюсь, домой ты еще не скоро попадешь. Может быть, через несколько лет!

Я положила едва надкушенный пирожок:

– Это еще почему?

– А потому, что к тебе милиция приходила. Три раза домой, один раз на работу, и еще Лазарчук тебя ищет, никак дозвониться не может.

– У меня мобильник разрядился, – объяснила я.

Ирка кивнула и похлопала ладонью по сумке на соседнем стуле:

– Я упаковала твое зарядное устройство!

Я покосилась на пухлую сумку – мою собственную, между прочим, отличную зимнюю сумку из черной кожи. Только на прошлой неделе, когда резко потеплело, я сменила ее на летнюю белую.

– А что еще ты упаковала?

– Смену белья, косметику, документы, твой любимый нетбук, маленький фен и деньги из копилки.

– Купальник положить не догадалась?

– Нет. – Ирка расстроилась, но быстро нашла решение:

– Купальники купим по дороге! Ты ешь, ешь, нам еще к автомеханику надо заехать, машину мою забрать. Ее уже починили.

– А вот это хорошая новость! – кивнула я и плотно взялась за пирожок.

Добрая подруга еще не поинтересовалась, куда именно мы поедем, но я-то знала, что путь нам предстоит неблизкий.

Если дорога долгая, Ирка не разговаривает в машине, потому что это отвлекает ее от процесса автомобилевождения. Меня это вполне устраивает, потому что в тишине я могу поспать.

За три часа пути мы с подругой перекинулись от силы десятком слов и лишь один раз остановились, чтобы купить в придорожном магазинчике полотенца, купальники, панамки и резиновые шлепанцы. Мне, по правде говоря, и не хотелось болтать, я все еще трудилась над впечатляющим мозаичным панно из разрозненных фактов, для чего нуждалась в тишине и покое.

Ими меня вполне обеспечила маленькая рыбацкая деревушка на российском берегу Керченского пролива. Расположенная километрах в тридцати от ближайшего курорта, она не могла предложить заезжим гостям ни развлекательной программы, ни комфортного размещения, а потому и не привлекала толпы отдыхающих. Зато за чистенькую комнатку в глинобитной беленой хате у самого Черного моря мы с Иркой заплатили чуть больше, чем за одну поездку в городском такси! И в нашем полном распоряжении оказались виноградная беседка, черешневый сад и кусок белого песчаного пляжа, полого уходящего в воду.

Блага цивилизации почти единолично представлял скоростной Интернет: вышка сотовой связи находилась в прямой видимости, рядом с пограничным пунктом Порт-Кавказ, где даже имелись веб-камеры. Изображение с них я просматривала на экране нетбука, лежа на древнем скрипучем топчане в виноградной тени.

Под боком у меня круглилась облупившаяся эмалированная миска с черешней, над головой шелестели, временами пропуская солнечный луч, резные листья, на экране рывками продвигалась к парому вереница легковых автомобилей. Вторая камера показывала таможенный пост, где было то пусто, то густо: рейсовые автобусы, из которых вываливали большие группы людей, подъезжали примерно раз в час, строго по расписанию.

Я посмотрела на часы и позвала:

– Ирка, просыпайся! Давай чаю попьем и телефоны включим. Уже можно.

Совсем близко, за окном с распахнутыми ставнями, захрустела панцирная сетка древней кровати и скрипнул дощатый пол – Ирка встала. Через секунду в окно, раздвинув марлевые крылья ветхой занавески, высунулись всклокоченная голова и рука с пластиковой бутылкой холодного чая:

– Держи. Пирожок будешь?

– Буду.

Ирка опять исчезла, повозилась в комнате, стукнула дверцами допотопного резного буфета и возникла на пороге с пергаментным пакетом из «А-ля Франсе» и парой мутных от старости граненых стаканов, вложенных один в другой.

– Сначала поедим, а потом уже мобильники включим, – разобрав стеклянную пирамидку, ворчливо сказала подруга. – А то знаю я, что потом начнётся…

Она потерла помятую красную щеку и пригорюнилась.

– Не грусти, – беззаботно сказала я. – Смотри, какой чудесный день! Жара спадет, мы еще в море искупаемся.

– Ага. На нарах мы с тобой попаримся, а не в море искупаемся! – Ирка наконец заговорила о том, что ее ужасно беспокоило. – Как ты думаешь, что нам могут предъявить? Нанесение тяжких телесных повреждений Эльзе – это раз и слесарю – это два. И еще у рыжего парня, царство ему небесное, на голове наверняка добрая шишка от твоего лиможского блюда осталась, докажи теперь, что это была случайность!

– Насчет той шишки, я думаю, можно не волноваться, – я разлила по стаканам коричневую воду. – Ее наверняка погасил смертельный удар сковородкой.

– Вот именно! – ничуть не успокоенная, вскинулась Ирка. – И я, должно быть, под подозрением в нанесении этого удара!

– Почему? Только потому, что соседка Костина видела рыжую бабу в черных очках?

– Не забывай, что в первый раз парнишка схлопотал по голове в моем присутствии! И, кстати, мы так и не сказали милиции, что он приходил к нам, а это очень подозрительно! – Ирка залпом выпила степлившийся чай и продолжила: – А тебя вполне могут заподозрить в том, что это ты пырнула вилкой мастодонта и нумизмата!

– С какой стати? – удивилась я.

– Ну, что-то же соединяет вас, раз ты потащилась к нему на квартиру!

– Что-то соединяет, но не обязательно вилка! К тому же он первый ко мне притащился!

– Точно, – Ирка кивнула. – И его племянник, и его бывшая жена – все к тебе таскались, и всем им в результате раскроили головы! И какой из этого можно сделать вывод?