Наталья Александрова - Охота на газетную утку

Милый ты мой, а сколько я хочу тебе сказать! И к истории влюбленной девятиклассницы мой рассказ не будет иметь никакого отношения.

— Хорошо, — медленно сказала я, — встречаемся в четыре часа в кафе у Аллы. Не опаздывай, потому что разговор будет долгий и серьезный.

— Сашенька, но я же на работе! — взмолился Никита.

— А я, между прочим, тоже! — обрезала его я. — Это не шутки. Уверяю тебя, что в данном случае работа твоя может подождать.

Для нее же лучше.

Я поскорее повесила трубку, пока он не стал возражать, потом выпрыгнула из пледа и выключила ненавистный телевизор.

Он хочет мне многое сказать, дурачок! Да когда он услышит то, что я ему расскажу, у него глаза на лоб полезут! Потому что я решила рассказать Никите все, что случилось со мной за последние две недели. Если он не поймет и не поверит мне, тогда и никто не поверит, и нужно собирать чемодан и отправляться своим ходом в психбольницу. Но я туда не хочу, а хочу отомстить старому людоеду Петру Ильичу за все.

Должна же быть справедливость на этом свете!

А уж потом, когда мы расправимся с негодяем, я, так уж и быть, помогу Никите разбогатеть. Без меня, думаю, он не справится, ведь даже у комиссара Каттани в кино не все получалось, как задумано!

Так, а перед встречей с Никитой нужно зайти в; редакцию, чтобы взять там газеты со всеми моими статьями. Никитушка газет не читает — ему вечно некогда, — а у меня статьи только в компьютере. На слово он мне вряд ли поверит, нужен наглядный материал И к черту серость и безликость! Я хочу нравиться любимому человеку! Больше никаких джинсов и дурацких шнурованных ботинок.

Я коршуном накинулась на мамулин платяной шкаф и вынырнула оттуда, нагруженная одеждой. Потом провела сорок минут в ванной за макияжем и прической. Черный брючный костюм, отлично сидящий на моей фигуре, ботильоны на высоком каблуке — у мамули все на высоком каблуке, — а сверху длинное свободное пальто цвета опавшей листвы и золотистый шарф. Все-таки здорово, что мы с мамулей так похожи, даже размер ноги один и тот же!

* * *

В отделе была тишь да гладь: Гюрза уехала по каким-то своим таинственным змеиным делам, и только Кап Капыч сидел в углу, наслаждаясь тишиной, и вязал носок в красную и черную полоску.

— Сашуха! — радостно осклабился он при моем появлении. — Как хорошо, что ты пришла! Выглядишь потрясно! Ты не влюбилась?

Работая в дамском журнале, Кап Капыч обрел истинно женскую проницательность.

Я улыбнулась как можно загадочней.

— Ну не хочешь — не говори. Я тебе сейчас кофейку соображу. Твои рассказики пошли на ура, и у меня благодаря тебе тайм-аут.

— Спасибо, дорогой, — я прошла к своему столу и выдвинула ящик, — только мне нужно сразу уходить, а то застукают, а Главный не велел на работу выходить под угрозой расстрела через увольнение.

— Это как? — живо заинтересовался Кап Капыч, откладывая вязание и доставая из своего стола банку кофе.

И в эту самую минуту зазвонил телефон.

Кап Капыч снял трубку, пару секунд послушал и протянул мне трубку:

— Это тебя!

Я замахала руками — меня ведь здесь нет! — но в трубке явно слышали реплику Капыча, и не было смысла дальше скрываться.

Надеясь, что это какой-нибудь незначительный звонок, я взяла трубку.

— Говорит Березкин, — раздался возле моего уха какой-то сдавленный голос, как будто человек говорил через платок или марлевую повязку, — Алексей Игоревич Березкин… Вы знаете, кто я такой.

— Да, Алексей Игоревич, — осторожно ответила я.

— Должен предупредить вас, Александра Юрьевна, я собираюсь подать на вас в суд.

— Вот как? За что же?

— За клевету.

— Я вас оклеветала? Я только опубликовала документы, которые попали ко мне в руки!

— Это фальшивка. Прежде чем публиковать эти документы, вы должны были проверить их подлинность.

— Что ж, подавайте в суд, — резко ответила я. — Как вы понимаете, у моей газеты тоже найдется опытный адвокат, и мы еще посмотрим, каким будет решение суда! А запись вашего разговора с Ликой Кондратенко — это тоже фальшивка?

— По поводу этой записи я хотел бы с вами поговорить. — Голос его стал еще более сдавленным, он звучал глухо, как из-под земли.

— Говорите, — я пожала плечами, хотя мой собеседник и не мог видеть этого жеста.

— Нет, не по телефону! Вы же понимаете.

Это не телефонный разговор! Мы должны с вами встретиться.

— Э, нет, Алексей Игоревич! — Я повысила голос, и бедный Кап Капыч, внимательно прислушивающийся к нашему разговору, невольно отстранился. — Встречаться с вами я не хочу! Наш сегодняшний разговор подозрительно напоминает ваш недавний разговор с Ликой, записанный на той самой кассете.

Что случилось с Ликой, мы оба с вами прекрасно помним…

— Я не имею к этому никакого отношения!

— А у милиции на этот счет другое мнение, — проговорила я мстительно. — Во всяком случае, встреча с вами совершенно не входит в мои планы!

— Я очень прошу вас… — Голос Березкина стал умоляющим. — Если вы передумаете, вот адрес: Седьмая Советская, дом четыре, квартира шесть.., я буду ждать там сегодня с шести до семи.

— Я же сказала, не собираюсь встречаться с вами, по крайней мере, один на один.

— Седьмая Советская четыре, квартира шесть, — повторил он, как будто пытаясь меня загипнотизировать.

Я бросила трубку и повернулась к Кап Капычу. Он смотрел на меня с виноватым видом:

— Сашулечка, прости дурака. Не привык врать по телефону, он тебя попросил, ну я, не подумав, и передал тебе трубку…

— Это Березкин, — задумчиво сказала я.

— Я понял, — Кап Капыч размешал кофе и протянул мне чашку, — и чего он хочет?

— Он хочет со мной встретиться и поговорить.

— Но ты, надеюсь, не собираешься с ним встречаться?

— Да нет, конечно. — Я отпила кофе и поморщилась: слишком горячо. — Ты же слышал, я отказалась.

— Ну и правильно. — Кап Капыч удовлетворенно кивнул и вытащил из своего стола вязание.

* * *

Я заскочила еще в парикмахерскую и все равно приехала в кафе чуть раньше назначенного срока. И только направилась было к нашему угловому столику, как услышала окрик Аллы:

— Девушка, этот столик занят!

— Эй, это же я! Я тут была вчера с Никитой…

— Ну надо же! — Алла присела на стул, придирчиво меня разглядывая. — В жизни бы тебя не узнала.

Она потянула носом:

— Духи какие?

«Мамулины, французские», — мысленно ответила я и улыбнулась небрежно, так что у Аллы пропала охота к расспросам.

— Значит, у вас серьезно, — констатировала она, — что принести-то?

Я заказала бутылку минеральной воды, и Алла удалилась, все время поглядывая по сторонам.

Никита опаздывал. Я выпила водички, закурила и разложила газеты со своими статьями в хронологическом порядке. Наконец от дверей послышались охи и ахи, и я увидела Никиту.

И как вы думаете, что было в руках у этого чудовища? Правильно догадались: в руке Никитушка держал огромный букет желтых роз, штук семь, не меньше. Он воззрился на меня с недоумением, но Алла быстренько ввела его в курс дела, то есть подтвердила, что это я, та самая Саша Петухова. Никита сглотнул и направился ко мне через зал, задевая чужие столики и ничего вокруг не замечая.

Все пропало, мысленно констатировала я.

Сейчас я расчихаюсь на все кафе, Никита будет смотреть на меня с жалостью, а официантки — с насмешкой. А если сейчас отшатнуться и заорать, чтобы немедленно убрал розы, Никита обидится, и у нас все будет кончено.

Так фиг же вам всем! Я не позволю судьбе надо мной издеваться!

Я встала с места навстречу Никите и взяла из его рук букет. Он был без обертки. Я сдвинула в сторону аккуратную манжеточку, которая повязывается на розы, чтобы не уколоть руки, и сжала стебли в кулаке. Шипы воткнулись в ладонь. Я сжала руку еще сильнее. Было очень больно, но я улыбнулась и сказала тихо:

— Спасибо, милый, мне так давно никто не дарил цветов…

Еще бы, все мои друзья боятся попасть впросак: черт меня знает, как я буду реагировать на цветочки!

— Саша, ты не плачь, — засуетился Никита, — хочешь, я буду дарить тебе такие розы каждый день?

Вот спасибо-то! Обрадовал, можно сказать…

— Я очень тронута… Только давай попросим Аллу, чтобы поставила пока их в сторонке. Букет очень большой, а я хочу при нашем разговоре видеть твое лицо.

Слава тебе, Господи, проклятые розы унесли! Но от Никиты я готова была принять хоть целый куст акации! Тем более что в носу не свербело и глаза не слезились.

— Никита, — начала я решительно, — я должна тебе сказать…

— Подожди, ничего не говори, я сам, — прервал он меня. — Мужчина в таком деле должен быть первым… — и тут же замолчал, собираясь с мыслями.

А что мне оставалось делать? Прерывать, мужчин в таких случаях не рекомендуется. Если я сейчас скажу, что нужно отложить этот разговор до более подходящего случая, потому что у меня другие заботы, этого подходящего случая может вообще не быть.