Владимир Болучевский - Немного грусти в похмельном менте

— Что это? — поднял взгляд к потолку Молодец.

— Дознаватели небось у себя там, наверху, оттягиваются, — предположил Забота и протянул ему первому (по нраву старшинства) стакан с самогоном. — Пей, не напрягайся.

Услышав те же звуки, начальник дежурной части майор Висюльцев тоже задрал голову, насторожился, а потом махнул рукой и допил стакан вермута.

— Опера небось гульбанят, — сказал он вслух самому себе, закусил кусочком надкушенной конфетки, остатки которой тщательно завернул в фантик и убрал в карман кителя.

Утро следующего дня началось с оглушительного вопля, который пронзил все здание РУВД от подвала и до самого чердака. Вопил пришедший на службу подполковник Дубов. Он открыл дверь своего кабинета и вначале ошеломленно замер на пороге. Окинув взглядом осколки стекол и перевернутую мебель, он беззвучно хватал ртом воздух и неотрывно смотрел на лежащий посреди кабинета предмет. Предмет был явно издевательской формы и оттого выглядел особенно зловеще. К тому же, несмотря на разбитое окно, через которое в кабинет нанесло снегу, пахло в помещении отвратительно.

Затем, когда он вновь обрел утраченный было дар речи, Дубов выпучил глаза и взревел, обращая свой вопрос сразу ко всему личному составу вверенного под его командование учреждению:

— Эт-то еще что за тако-ое?!!

Дело в том, что ракетное изделие изобретателя Леонарда Новодельского, неся в себе израсходовавший последние капли горючего и потому молчащий газотурбинный двигатель, теряя высоту над «своим родным» районом, плавно спикировало непосредственно в окно начальника местной милицейской управы. Такая вот ирония судьбы. Оставив в целости рамы, оно легко пробило двойные стекла, опрокинуло стоящие возле стола стулья и, видимо, повредив об один из них тонкую обшивку корпуса, закрутилось на полу, шипя и выпуская из пробоины серые клубы зловонного газа. Наконец, шипение прекратилось, и ракета застыла в самом центре кабинета.

Эти-то звуки, не обратив на них должного внимания, и слышали начальник дежурной части Геннадий Висюльцев и командир «убойщиков» майор Молодец.

На звуки голоса своего начальника моментально сбежались все, кто был к этому моменту в состоянии двигаться.

— Ну?! — обернувшись, Дубов окинул безумным взглядом жиденький коллектив заспанных сотрудников, состоящий в основном из нескольких сержантов, да невесть как оказавшегося на своем рабочем месте дознавателя Теткина, столпившихся за его спиной.

— Как это прикажете понимать?! Это что?!

— Очень похоже на попытку теракта, — робким голосом негромко произнес Теткин. — Причем в предельно циничной форме. Вы в кабинет лучше не входите. И дверь закройте. Нам сюда, скорее всего, бригаду взрывотехников из ФСБ вызывать нужно. А самим ничего трогать не надо. Вдруг оно еще возьмет да и взорвется, а? Чего тогда будем делать?

Ровно через час все сотрудники РУВД были эвакуированы на улицу и, поеживаясь на пронизывающем ветру, переминались с ноги на ногу на противоположной от фасада стороне улицы.

Перед входом в управу стояли три пожарных автомобиля, две машины «скорой помощи» и оранжевый микроавтобус ФСБ.

Понемногу со всех сторон к месту происшествия стягивалась толпа зевак.

Из задних дверей ярко-оранжевого микроавтобуса в сопровождении двух бойцов «ГрАДа»[77] вышел одетый в специальный, похожий на скафандр космонавта, защитный костюм офицер УФСБ. Взрывотехник тяжело поднялся по ступенькам крыльца и скрылся за дверью управления.

— Товарищ подполковник, — подошел к Дубову Молодец, — там… из Главка. Вас ищут.

— Вот ведь еще, — тяжело вздохнул тот. — Принесла же нелегкая. Где они?

— Вон, машина их стоит.

— Петербургское телевидение. Пятый канал, — сунул микрофон прямо под нос начальнику РУВД какой-то молоденький репортер, в то время как оператор с переносной камерой на плече уже брал крупным планом разбитое окно на третьем этаже. — Это теракт? Скажите, это теракт?!

— Уйди, парнишка, зашибу… — покачав головой, угрюмо поцедил сквозь зубы Дубов.

Взрывотехник УФСБ подошел к указанному ему кабинету, открыл дверь и вошел внутрь.

Увидев лежащий на полу предмет, он несказанно удивился, подошел к нему и, осторожно присев на корточки, стал внимательно этот предмет разглядывать.

Естественно, что никакой информации о том, что ракета не представляет ровным счетом ни малейшей опасности — поскольку в ее «боеголовку» засыпан инертный заполнитель, — он ни от кого не получил. Да и от кого, спрашивается?

Лобов со Страховым молчали. А что — прикажете рассказывать, как они сырье для горючего… вырабатывали? Стажер Мышкин, связанный обещанием хранить в тайне детали совместного с ними визита к изобретателю, тоже держал рот на замке. А Николай Моргулис молчал просто так. Исходя из своей жизненной позиции — его не спрашивают, он и молчит. Не его это дело. Пусть кому надо, тот и разбирается. А у него и так проблем по жизни хватает. Плюс похмелье.

Время шло.

— Здравия желаю, — угодливо склонился к приоткрытому окошку грязно-серой «Волги» подполковник Дубов.

— Садись, — чиновник Главка открыл заднюю дверь автомобиля.

Дубов сел рядом с ним на заднее сиденье и захлопнул дверь.

— Ну что, Дубов… докладывай обстановку.

— Значит, так, товарищ полковник, — сдвинул брови начальник РУВД, — докладываю. В последнее время мною наблюдается пристальный интерес преступного элемента конкретно к нашему управлению.

— А не кажется тебе? В чем этот интерес проявляется?

— Несколько дней назад прямо на улице был захвачен неизвестными лицами и удерживался в некоем адресе криминалист Мудрик. Он подвергался пыткам, выражавшимся в битье по голове…

— …хорошо еще, что не по почкам…

— …так точно.

— А чего от него хотели злодеи?

— Пытались выведать численное количество личного состава управления и поэтажный план кабинетов.

— Сказал?

— Никак нет. Пошел на хитрость, сослался на; некомпетентность в этом вопросе.

— Ай, молодец! — хлопнул себя по ляжке полковник. — Ты его как-нибудь за это дело отметил?

— Так точно, — соврал Дубов. — Криминалисту Мудрику вынесена устная благодарность от руководства. Перед строем.

— Правильно. Таких сотрудников, понимаешь… их же поощрять надо. Дорожить нужно ими. Согласен?

— Так точно.

— А как он из их злодейских лап выскользнул?

— В результате своевременно проведенной силами оперативных сотрудников управления операции криминалист Мудрик был освобожден. Но, К сожалению, захватить злоумышленников не представилось возможным в силу их полного отсутствия в адресе на момент проведения операции.

— А вот это плохо. Тут у тебя недоработка, понимаешь.

— Виноват.

— Ладно. Дальше…

— А дальше самый настораживающий факт, товарищ полковник, — Дубов стиснул кулаки. — В результате проявления повышенной бдительности в процессе несения службы сотрудниками моего управления выявлены признаки наличия в нашем коллективе внедренного агента криминальных структур.

— Это какие такие еще признаки? — насторожился чиновник Главка.

— Своевременно было замечено, что из запертого сейфа дознавателя Полузадова было похищено находящееся в производстве розыскное дело.

— Да ты что?!

— Мало того. На дверце сейфа было оставлено изображение животного, похожего на кошку. Предположительно, черную.

— От ведь, стервецы, а?! Вон куда уже щупальца свои подлые запустили!

— Ну и… сегодняшний из ряда вон выходящий факт происшествия. Нынешней ночью мой кабинет был подвергнут прицельному обстрелу посредством управляемой реактивной ракеты. Которая, к счастью, не взорвалась.

— А ты на рабочем месте был… — задумался полковник.

— Так точно, — вновь соврал Дубов. — А как же иначе? У нас же рейд. До поздней ночи люди на территории работали. Необходимо же было координировать их действия. Как же без руководства?

— Вот они куда метят, сволочи. В руководящее звено! В самую головку! Ведь если лишить наш личный состав руководящих кадров, то… выходит, что хочешь, то и делай! Кто, понимаешь, людей на борьбу с криминалитетом направлять будет, если не ты да я? А? Верно?

— Так точно, товарищ полковник. Больше некому.

— Ну… незаменимых у нас, как говорится, нет. Если ты или я на боевом посту голову сложим, найдут, конечно, нам замену. Ничего не поделаешь, работа такая. Но только не дождутся они этого от нас! Верно? Мы им еще покажем кузькину мать! Еще повоюем! Правильно я говорю?

— Так точно!