Дарья Донцова - Канкан на поминках

Поблагодарив приветливую даму, я вновь влезла в «Жигули» и покатила тихонько вперед. Следовало признать, что произошел облом. Ну ничего. Сейчас явлюсь в агентство «Золотой ключ», напрошусь на разговор с Андреем Малаховым и попытаюсь через него выйти на эту Дашу, бывшую любовницу Костина, на эту пронырливую особу, ухитрившуюся сделать вторые ключи.

Но в агентстве меня поджидал сюрприз. На железной входной двери висела записка, отпечатанная на лазерном принтере: «Извините, не работаем по техническим причинам». Неподалеку стояли два «рафика», на одном виднелась темно-синяя надпись «Милиция». В «Золотом ключе» явно произошла какая-то неприятность, и это не отключение за долги электроэнергии или телефона…

Я уже совсем собралась позвонить, как дверь распахнулась, чуть не придавив меня.

– Эй-эй, – вырвался из моей груди вопль возмущения, – нельзя ли поаккуратней, чуть не убили!

Мужчина, выскочивший из конторы, повернул голову, и я увидела противную морду Мишки Козлова, сослуживца Володи.

– Лампа, – улыбнулся Миша, – какими судьбами? Что тебе тут надо?

Я на секунду растерялась. Он что, не помнит, как нахамил мне в последний раз? Но лицо Козлова излучало искреннюю радость от встречи, а худой мир лучше доброй ссоры, поэтому я вполне мирно ответила:

– Да вот, дачу продаю в Алябьеве, а чего они закрылись?

Мишка вздохнул:

– Хозяин у них погиб, господин Малахов.

– Вот это новость! – выкрикнула я. – Когда?

– Утром сегодня, – пояснил Козлов, – прямо на рабочем месте, а все из-за жадности.

– Жадности?

– Ага, – кивнул Мишка и продолжил: – Пошли в мою тачку, курнем спокойно.

Мы влезли в его новенькие, пахнущие заводской смазкой «Жигули».

– Евроремонт в конторе сделали, подвесные потолки, ковролин, немецкие обои, а на проводке сэкономили, – пояснил Мишка, вытаскивая «Золотую Яву», – решили старую оставить, и вот результат…

– Его убило током, – пробормотала я.

– Именно, – кивнул Мишка, – стал включать электрочайник, и готово… Впрочем, может, где не надо мокрыми руками хватанул, ну да разберутся.

Я молчала.

– Как дела у вас, – как ни в чем не бывало сменил тему Мишка, – как Кирюшка, Лизавета? Собаки с кошками здоровы? Надо бы зайти к вам, да все недосуг, работа замотала совсем, ни вздохнуть, ни охнуть, дышать и то времени нет. Ну чего молчишь? А? Дети как?

– Нормально, – пробормотала я, трясясь всем телом.

– Ты чего дрожишь, – удивился Мишка, – заболела, что ли?

– Ага, – прошептала я, – гриппом.

– На шарфик, – заботливо предложил Козлов, – укройся пока.

Он протянул руку, взял с заднего сиденья коричневый вязаный мужской шарф и набросил поверх моей куртки. Я глубоко вздохнула и чуть не разрыдалась. От куска шерсти исходил невероятно знакомый аромат одеколона «Жиллет», которым любил пользоваться Володя, и в придачу от него еще веяло табаком. Сколько раз, подходя к Вовке, я чувствовала эту смесь запахов.

– Убери, – велела я, стаскивая шарф.

– Почему? – удивился Мишка.

Я посмотрела в его изумленные глаза, еще раз почувствовала букет запахов и внезапно съехала с катушек.

Распахнув дверь, я выскочила на улицу, бросила ни в чем не повинный шарфик на землю и принялась топтать ногами со словами:

– Сволочь, ах, какая сволочь!

– Кто? – оторопел Мишка.

– Ты, – ответила я, – ты, скотина! Где могила Вовки? На каком кладбище безымянный холмик? Как ты мог допустить, чтобы его кремировали впопыхах? Боялся, что сочтут другом убийцы? Ну какая же ты дрянь! Ненавижу тебя!

– Лампа! – потрясенно ответил Мишка. – Я не виноват!

– Это Вовка не виноват, – завизжала я, совсем теряя рассудок, – его оболгали, подставили, а вы со Славкой не защитили друга! Теперь он мертв, а ты катаешься в автомобиле и душишь шарфик его любимым одеколоном! Гад! Дрянь!

Вне себя от злобы, отчаяния и горя, я вытащила из кармана ключи от своей машины и с силой нацарапала на новеньком, лаково блестящем крыле Мишкиного автомобиля известное всем слово из трех букв, потом принялась ковырять капот. Козлов молчал.

– Эй, эй, ты что делаешь? – раздался сзади голос.

Я повернулась. От агентства спешил довольно полный, незнакомый парень. Когда он подошел вплотную, я сунула ключи в карман и спросила:

– Значит, новенький, на место Костина взяли, да?

– Что? – не понял парень.

– Имей в виду, Козлов предаст тебя в первый удобный момент, лучше уходи, пока не поздно, – сказала я и пошла к своим «Жигулям».

– Эй, стой! – крикнул парень.

Я даже не обернулась.

– Михаил Сергеевич, – волновался юноша, – чего вы молчите, надо задержать хулиганку, я сейчас.

– Нет, Юра, оставь ее, – послышался тихий голос Козлова, – пусть уходит.

Я завела мотор, отъехала от бордюра и поравнялась с Мишкиными «Жигулями». Бывший друг грустно смотрел на меня через закрытое боковое стекло своей «девятки». Внезапно мне в голову словно воткнулся раскаленный прут, и я плюнула в Козлова. Мишка невольно отшатнулся. Плевок медленно потек по стеклу. Из моих глаз хлынули слезы, нога нажала на педаль. Скорей уехать отсюда, чтобы больше никогда не видеть мерзкую физиономию Козлова.

Следующие два часа я провела, сидя в машине, пытаясь взять себя в руки. Наконец разошедшиеся нервы успокоились, красный нос приобрел нормальный цвет, из припухлых щелочек вновь показались глаза. Вытащив тюбик тонального крема, я тщательно наштукатурилась и решительно ухватилась за руль. Необходимо вернуться в «Золотой ключ».

С двери агентства пропала бумажка, и я, беспрепятственно войдя внутрь, отыскала приемную. Симпатичная девушка, блондиночка, явно крашенная, глянула на меня большими карими глазами и уже открыла было рот, чтобы поинтересоваться целью визита посетительницы, но я железным голосом отчеканила:

– Петровка, 38, акустическая лаборатория.

– Ваши все закончили, – пролепетала девочка.

– Они уехали, мы приехали, сообщите домашний адрес Андрея Малахова! Требуется сделать замеры!

– Третий этаж, квартира 98, – пробормотала секретарша.

Надо же так испугаться!

– Названия улицы и номера дома нету?

– Так он тут проживает, в этом же здании, где агентство, вход в подъезд со двора, – пояснила девочка.

Забыв поблагодарить секретаршу, я ринулась в указанном направлении и без лишних сомнений ткнула пальцем в звонок.

Тут же высунулся парень лет тридцати. Я мило улыбнулась.

– Петровка, 38. Андрей Малахов, покойный, тут прописан?

– Да, – кивнул юноша.

– Наши у вас только что были, майор Козлов, наверное…

– Точно, – подтвердил парень, – да вы входите.

– Уж извините, – вздохнула я, продвигаясь в просторную прихожую. – Миша Козлов у нас рассеянный человек, частенько бумаги теряет, за что от начальства по шапке получает… Вот и сегодня ухитрился куда-то запихнуть листок. Придется опять у вас спросить…

– Раз надо, значит, надо, – покладисто согласился парень.

– Сообщите имя, отчество и фамилию, а также адреса прописки и телефоны ближайших родственников Малахова, мы должны их внести в дело!

Нет, все-таки хорошо, что в массе своей москвичи удивительно юридически безграмотны. Парень ни на секунду не усомнился в моих словах.

– Пишите, – сказал он.

Я растерялась: ни бумаги, ни ручки у меня с собой не было. Пришлось выкручиваться.

– Нет у меня чистого бланка, мы уже последний заполнили, дайте какой-нибудь клочок бумаги и карандаш.

Юноша протянул блокнот и сказал:

– Собственно говоря, просто запомнить можно. Николай Семенович Малахов, младший брат, проживаю в одной квартире с Андреем. Это все.

– Как все, – возмутилась я, – а Даша?

– Какая?

– Сестра ваша, Дарья Малахова!

– Нет у нас никакой сестры! Вообще больше никого, только я и Андрюха!

– А жену его как зовут?

– Не было у Андрея супруги!

– Ну любовницу?

– Хрен ее знает, у него каждый день новая была, последняя вроде Лена или Оля, но точно не Даша.

– Может, знакомая Дарья есть?

Николай покачал головой.

– Среди общих приятельниц не помню, а так все могло быть: клиентка, например.

В полной растерянности я спустилась в машину и опять закурила. Что-то я стала слишком часто хвататься за сигареты… Значит, Малахов наврал Реброву про сестричку, брошенную майором-взяточником. Ох, чует мое сердце, милый Андрюша хорошо знал, кому принадлежит уютная квартирка в Кунцеве. Только теперь задать ему какие-либо вопросы невозможно… Что же делать?

Как что? Зайти в квартиру и тихонечко посмотреть, что там к чему, авось где-нибудь в тумбочке лежат документы хозяина, этого таинственного лица, старательно удалившего из домовой книги всякие упоминания о своем имени.

Но как войти в квартиру без ключа? Тем более что она оборудована железной дверью? Дверь! Элементарно, Ватсон!