Дарья Донцова - Фанатка голого короля

– Дальше Ляля объявляет, что у Гали предынсультное состояние, идет мерить ей давление, говорит про высокие показатели, сто шестьдесят на сто двадцать, и при мне делает прислуге укол. Лялечка спокойна, убедительна, а вот Галя опять срывается и кричит про тайны, тюрьму и прочее. Уж очень Галину задел разговор про горничную-тайку. Потом Лялю, по ее словам, спешно вызывают в клинику. Федя увозит сестру на работу. Галю велено не трогать, и Аллочка выполняет указание врача, не заходит в спальню к прислуге. То, что Галина умерла, выясняется лишь вечером, когда Гавриловы возвращаются в Брендино. Ты понял, что произошло?

Константин по-прежнему молчал.

– Ляля испугалась, что Галина слышала обрывки каких-то их с Федей бесед, и сделала вывод: домработница может их выдать, значит, ее надо убить. Ляля вкалывает Гале какое-то лекарство, потом придумывает приступ у своего пациента и уезжает. Зачем? Это ее алиби. В момент кончины домработницы врача не будет на даче. А что Федя? Он сразу понимает план сестры и включается в игру. Убийство Галины могло остаться не раскрытым. Но! Маленькая деталь! Тонометр! Этот аппарат сохраняет данные последнего измерения.

Я перевела дух и посмотрела Косте в глаза.

– Ты пожаловался на головную боль. Аллочка пошла в комнату Ляли, взяла прибор, велела мне его включить, я нажала не на ту кнопку, на экране появились цифры: девяносто на шестьдесят. Помнится, меня что-то смутило, но я не обратила на это внимания. А следовало бы! Потому что до тебя давление измеряли именно Гале. Это были ее показатели, низкие из-за того, что Алла уже давно поила горничную чаем с черноплодной рябиной. Но нам-то Ляля назвала высокие цифры! У Гали не мог случиться инсульт на фоне давления девяносто на шестьдесят, ее убили.

– М-да… – крякнул Костя.

А я продолжала:

– Вечером, узнав, что Галина все еще спит, Ляля прикинулась, будто хочет померить ей давление. Я сказала, что тонометр плохо работает, показал у Кости девяносто на шестьдесят. Аллочка же заметила: «Вилка не умеет пользоваться аппаратом, нажала не ту кнопку и увидела давление того, кому измеряли давление последним». Ляля моментально понимает, что допустила ошибку с тонометром, и делает все для ее исправления. Она приходит ко мне, якобы крайне взволнованная смертью домработницы, говорит о необходимости следить за здоровьем всех, кто живет на даче, ставит аппарат так, что я его сталкиваю на пол, спотыкается и… «совершенно случайно» наступает на тонометр. Крак! Прибор разваливается на части. Теперь можно сколько угодно говорить про низкие показатели, никакого подтверждения этому нет. Лучше, как сказала все та же Ляля, «перебдеть, чем недобдеть». Писательница быстро забудет про злополучные девяносто на шестьдесят и никогда не поймет, о чем свидетельствуют результаты измерения, но лучше выбросить тонометр, да еще сделать так, чтобы его «поломка» случилась по вине литераторши и на ее глазах. Нет, Ляля и Федя не сумасшедшие! Для больных людей они слишком быстро ориентируются в ситуации. А вот я наделала глупых ошибок.

– Вилка, у тебя уникальный дар: ты собираешь информацию, аккумулируешь ее, а потом, бац, и выдаешь совершенно верное решение проблемы. – Костя обнял меня. – Я сегодня узнал, что Ляля убила Галину, но не успел тебе об этом рассказать, ты внезапно догадалась сама, вспомнив историю с тонометром. И ты можешь придумать оригинальную версию. Ты очень талантлива! А еще ты замечательный друг, который не бросит человека в беде. Я бы с тобой пошел в разведку. Что же насчет ошибок, то их совершают все, не стоит переживать. Ну, споткнулась, упала, отряхнись и иди дальше. Я завидую Куприну, что у него была такая жена. Олег полный дурак, раз потерял тебя. Дорогая, у меня есть предложение.

Я притихла. Сейчас Костя скажет: «Выходи за меня замуж». И что ответить? Пока я совершенно не готова к столь резкому повороту в своей жизни.

– Если Игорь Анатольевич разрешит, поехали в ресторан? – предложил Франклин. – Я знаю чудесное место на берегу реки. Посидим, отдохнем спокойно.

На секунду меня затопило разочарование, но я справилась с этим чувством и фальшиво заулыбалась.

А теперь объясните мне, почему, не желая выходить за Костика замуж, я расстроилась, не услышав от него предложения руки и сердца?

В среду мы с Тонечкой встретились в «Марабу».

– Прости за вранье, – смущенно извинилась она. – Это некрасиво, но одной мне было не справиться, а сообщить, что я жена Олега…

– Остановись, – улыбнулась я. – Сто раз уже говорила, что ни малейшей ревности к новой супруге Куприна я не испытываю. Я бы тебе помогла в любом случае. Очень рада нашему знакомству. Мы и правда похожи, и это здорово сближает. Не знаю, как отнесется к нашей дружбе Олег, но я не хочу тебя терять.

– Я тебя тоже, – обрадовалась Тоня.

– Что будет с Гавриловыми, Накашимой, Лаурой, Гоголевым и врачами из медцентра? – спросила я.

– Пока неизвестно, – ответила моя соратница и новая подруга, – идет следствие. Знаешь, мне жаль Лялю!

– Она не совсем психически здоровый человек, – тихо сказала я, – уж не знаю, посчитают ли ее адекватной психиатры, но, на мой взгляд, женщина, которая…

– Ляля так любила и до сих пор обожает своего мужа, – перебила меня Тонечка, – считает его удивительным, потрясающим, необыкновенным, честным, винит Накашиму и компанию в смерти Андрея, ни на минуту не сомневается, что она поступала правильно. Ну, каково Ляле будет узнать, что она фанатка голого короля?

– Фанатка голого короля? – удивилась я. – Ты о чем?

– Все считали правителя прекрасно одетым, а он шел по улицам голым, – вздохнула Тоня, – в детстве меня поразила эта сказка, я думала, что подданные того короля страшные лицемеры. Но потом поняла, нет, народ действительно видел роскошную мантию, а не голое тело, случился массовый гипноз. Человек всегда видит то, что он хочет. Лялечка считала Андрея святым, но следственная бригада сейчас выяснила о короле Ляли не очень-то хорошую информацию. Он, оказывается, тоже участвовал в махинациях Накашимы. И похоже, чем дольше продлится расследование, тем больше выплывет на свет гадкой правды о муже Ляли. Получается, она фанатка голого короля, не было идеально прекрасного Андрея, был самый обычный не совсем честный человек. Вот уж страшный удар для женщины.

– И для Кости, между прочим, тоже, – пробормотала я, – он никогда не сомневался в редкой порядочности Андрея. Фанатка голого короля. Фанатизм, как правило, до добра не доводит. Прости, мне жалеть Лялечку мешают воспоминания о тех, кого она убила.

– Люпин подал заявление об уходе, на его место назначен Олег. Только пока он и.о., – перевела разговор в иное русло Тонечка.

– Ничего, скоро станет полноправным начальником, – обрадовалась я. – Куприн настоящий профессионал и заслужил повышение.

– К тому же он имеет секретное оружие в лице двух блондинок, – захихикала Тоня. – Знаешь, он здорово разозлился, когда услышал, чем мы занимались. Впрочем, я не сомневалась, что Олег…

– Покраснеет от ярости, – добавила я. – Мы просто на удивление похожи. Ты начинаешь фразу, я заканчиваю.

Антонина достала из сумки листки бумаги.

– Вот объяснение нашей похожести.

– Что это? – не поняла я.

– Помнишь, мы в кафе заговорили об общих привычках? – медленно произнесла Тоня. – Так вот, я утащила с собой чайную ложку, которую ты облизывала, и сделала анализ ДНК.

– Что ты сделала? – обомлела я.

Она втянула голову в плечи.

– Анализ ДНК. И… понимаешь… вот… смотри… Короче, вроде бы мы с тобой двоюродные сестры.

Я чуть не упала со стула.

– Кто?

Тоня начала водить пальцем по бумаге.

– Ты не знакома со своей матерью, с отцом встретилась во взрослом возрасте. Судя по результатам лабораторного исследования, наши мамы были сестрами.

– Офигеть! – прошептала я. – Извини, голова заболела, давай поговорим позднее.

– Конечно, – кивнула Тонечка и тихо добавила: – Я сама обалдела.

Я вышла из кафе, села в машину и медленно поехала по проспекту. Мы с Тоней сестры? Несмотря на то, что имеем явное внешнее сходство и общие привычки, информация о нашей кровной связи меня потрясла. Я привыкла чувствовать себя одинокой. Появление в моей жизни Ленинида ничего не изменило – папенька не стал мне близким человеком. И вдруг, пусть двоюродная, но сестра. Анализ ДНК никогда не врет.

По спине пробежал озноб, между лопатками словно воткнули ледяной кол. Я сделала судорожный вдох. И что сейчас делать? Выпить кофе? Купить в аптеке литр валерьянки и проглотить одним махом? Позвонить Косте и рассказать про анализ?

Я припарковалась у тротуара и трясущимися руками вытащила ключ из замка зажигания. Лучше зайду в магазин. Вон там вывеска «Товары из Японии», а у меня как раз закончился волшебный крем для лица, подаренный Аллочкой.

В небольшом торговом зале за прилавком стоял парень, одетый, несмотря на жару, в темный костюм. Увидав меня, он сложил руки домиком, поклонился и сказал: