Уоррен Мерфи - Последний оплот

У Римо голова пошла кругом.

– У меня для тебя новость и очень важная, папочка, – сказал он. – Я не понимаю, о чем ты говоришь!

– Это как раз вовсе не новость, Римо. Далеко не новость. Хи-хи-хи! Но я тебе благодарен, потому как тоже борюсь за чистоту окружающей среды. Я выливаю на пол воду, если она содержит опасные количества магния, меди, ртути, йода и прочих токсичных соединений...

Только сейчас Римо понял, что подразумевал Чиун.

– Ах, вот ты кого имел в виду! Но я вовсе не хотел сказать, что ты – Ричард Меллок, знаменитый автогонщик. Я просто намеревался довести до твоего сведения, что ты мелок, то есть мелочен, придирчив, неглубок, придираешься к пустякам.

– Я пытаюсь делать то, что правильно, а ты за это обзываешь меня всякими словами. Когда рядом с тобой оказывается женщина, тебе становится все равно, грязная или чистая вода проникает в твой организм. Когда же ты оценишь мои старания? Когда мои усилия будут оценены по достоинству?

– Не волнуйся, – сказал Римо, надевая легкие коричневые туфли, в которых приехал в Израиль. – Я уверен, что о них теперь знает весь отель!

– Хорошо, это меня вполне устраивает, – сказал Чиун, садясь на коврик и включая имевшийся в номере телевизор.

– И у меня есть еще для тебя новости, – заметил Римо, подходя к двери. – Эта девица на самом деле – израильский агент.

– Такая же, какую мы когда-то встретили в Голливуде? – обернулся к Римо Чиун. – Она не сможет достать мне хорошей, настоящей воды?

– Нет, нет, она агент, но секретный. Из здешних спецслужб. Примерно как я, только работает на Израиль.

– В таком случае, – сказал Чиун, – от нее мне будет мало толку.

Римо открыл дверь и с порога сказал:

– Мне надо выйти позвонить. Телефон в номере явно прослушивается. Что-нибудь тебе нужно?

– Конечно, – сказал Чиун. – Мне очень хотелось бы стакан хорошей воды и сына, который оценил бы мои постоянные старания...

– Хорошо, – сказал Римо. – Воды я постараюсь достать.

Римо медленно шел по аллее, которая одновременно служила связующим звеном между всеми отелями Тель-Авива, выходившими на Средиземное море.

В этот весенний день тысячи людей высыпали на пляжи «израильского Майами», а потому Римо медленно шел и смотрел на туристов, тащивших на пляж шезлонги, подростков, носившихся с досками для серфинга, и на продавцов мороженого и сладостей. Неподалеку от дощатого настила волейболисты лупили по резиновому мячу.

Римо интересовало совсем другое: где находится телефон? Он не повысил температуру тела, чтобы соответствовать тридцатиградусной жаре вокруг. Ему хотелось немножко попотеть. Если Чиун и в самом деле говорил правду насчет воды, лучше поскорее вывести из организма ядовитые вещества. Римо вытер влагу со лба, проходя по запруженной Хагаркон-роуд, после чего вышел на главную приморскую улицу – Бен Йегуда.

Телефона видно не было. Римо прошел с квартал, потом спросил старика прохожего:

– Где телефон?

Старик махнул своей немощной рукой дальше по Бен Йегуда, давая понять, что до телефона путь неблизкий, и сказал:

– Шамма.

Римо двинулся дальше, с удовольствием поглядывая на загорелых прохожих и уличные кафе, с их разноцветными зонтиками над столами. Вернее, он смотрел с удовольствием кварталов пять, а потом ему это несколько приелось.

Римо остановил встречного туриста:

– Вы не знаете, где тут Шамма?

– Шамма? – переспросил тот. Этот пахнувший мясом толстяк был и впрямь туристом, потому что с его шеи свешивались два фотоаппарата, футляр для бинокля и мексиканский медальон.

– Сейчас поглядим, где эта Шамма, – продолжал толстяк, обдавая Римо запахом вчерашнего «фалафеля» – пирожка с начинкой из молотого и жареного мяса с турецким горохом.

Он расстегнул молнию на футляре для бинокля и извлек карту, лежавшую между бутылкой водки и бутылкой апельсинового сока. Он развернул карту, прижал ее к груди Римо и начал громко читать:

– Иудея, Самария, Газа, Синай, Голан, Сафед, Афула, Тибсрия, Гедера, Натания... ну прямо перекличка членов клуба Микки-Мауса, верно? Рамлех, Лидда, Регебот, Беер-Шеба. Нет, дружище, никакой Шаммы что-то не вижу. Может, посмотреть но арабской карте?

– Спасибо, не надо, – отозвался Римо, отделяясь от карты, прижатой к его груди.

– Все в порядке, друг, – сказал турист, снова складывая карту. – Всегда готов помочь.

Римо перешел через Алленби-стрит и там, на площади Мограби, заметил телефонную будку.

Аппарат выглядел примерно так же, как и телефоны на американской земле, но только над диском имелась наклонная стеклянная трубочка, в которую Римо попытался засунуть монету. У него ничего не вышло. Тогда Римо попытался запихать в прорезь долларовую бумажку. Снова неудача. Он подумал: нельзя ли позвонить в кредит? Вряд ли. Ну а как насчет чека? По чеку телефон позволит ему сделать хотя бы один-единственный звоночек? Вряд ли.

Когда-то давно, в Ньюарке, когда Римо и его дружкам нужно было позвонить, а платить было нечем, Ву-Ву-Вудфилд умел стукнуть по аппарату так, что тотчас же появлялся гудок. Римо попытался припомнить, как и куда ударял его приятель. Надо ли бить в пространство под диском или, напротив, над диском? Римо залепил аппарату легкую затрещину, отчего услышал вопль – но не телефона, а маленького арабского мальчика, который возник возле будки.

«Плохо дело», – подумал Римо. Впрочем, ему никогда и ни в чем не удавалось превзойти Ву-Ву. Арабский мальчик смотрел на Римо и качал головой, говоря при этом что-то, похожее на «нет-нет-нет».

Римо посмотрел на мальчишку. «Нет, приятель, тут нужен Ву-Ву-Вудфилд».

Мальчика звали не Ву-Ву-Вудфилд, а Арзу Рамбан Раши и, подобно Ву-Ву, он был непревзойденный мастер на разные хитрые штучки.

Кто-то из арабов пытался стать великим воином, другие делались проповедниками и последователями Аллаха. Третьи, напротив, пытались мирно уживаться с евреями на оккупированных арабских землях, но никто не мог сравниться с Арзу в том, что умел делать тот. Рамбан Раши в свои десять лет был самым великим специалистом по одурачиванию туристов в Израиле.

Мальчик с лицом смуглого арабского ангела шнырял по побережью, выжидая такую верную жертву, как незагорелый американец в будке телефона-автомата. Свою трудовую карьеру Арзу начал, продавая туристам собственноручно изготовленные им карты Израиля, на самом деле ничего общего с настоящим Израилем не имевшего. Добившись того, что его бизнес привел к самым невероятным казусам на дорогах, он двинулся дальше: стал продавать мороженое в чашках – в которых, при ближайшем рассмотрении никакого мороженого и в помине не было. Освоив этот полезный навык, Рамбан Раши занялся валютными операциями.

Рамбан Раши спешил на выручку многим туристам, выяснившим вдруг, что у них не хватает израильских денег, чтобы оплатить счет. Раши оказывал им неоценимые услуги и снабжал столь желанными дензнаками, но с трехсотпроцентной прибылью для себя.

Арзу Рамбан Раши уже принимал и дорожные чеки «Америкен экспресс», а это значило серьезную финансовую активность на местном черном рынке.

Арзу Рамбан Раши с огромным удовольствием наблюдал за неудовольствием Римо. Мальчишка засунул руку в карман и извлек оттуда пригоршню серебряных жетонов, какими пользуются в метро.

– Симмоним, – сказал мальчишка. – Жетоны для телефона, – пояснил он глупому туристу.

– Не «шамма»? – осведомился Римо, а Арзу, отступив на шаг, чтобы не рисковать своими сокровищами, повторил с улыбкой:

– Симмоним.

Римо поглядел на жетоны. Они были маленькие, с отверстиями посредине.

– Говоришь, жетоны, – пробормотал он, вытаскивая пятидолларовую бумажку.

Но Арзу покачал головой самым неистовым образом и сжал кулачок, в котором были жетоны.

Римо приятно улыбнулся и извлек из кармана брюк купюру в десять долларов. Арзу покачал головой, глядя на монеты так, словно это колода игральных карт с похабными картинками.

Тогда Римо вынул бумажку в пятьдесят долларов и помахал ею. Арзу Рамбан Раши подлетел к нему и с быстротой профессионала выхватил купюру, бросил на землю три жетона и пустился наутек.

Пробежал он три ярда.

Затем ноги его взмыли к небесам, голова оказалась внизу, и он повис вверх ногами в футе от тротуара.

Его смех перешел в испуганный вопль, сменившийся серией ругательств на разных языках. Поток непристойностей, вылетавших изо рта Рамбана Раши, продолжался, в то время как из карманов на землю хлынул поток монет – фунтов, долларов, йен, франков, монет разных размеров и форм, а также открывалок, часов, вееров и прочей мелочи.

Не успел Рамбан Раши позвать полицию, как снова был поставлен на ноги Римо успел собрать все жетоны, а оказавшиеся тут как тут дети забрали все остальное.

– Это называется добрая американская встряска, сообщил мальчишке Римо. – В твоем возрасте я обрабатывал только пьяных, а к трезвым не совался.