Яна Левская - За тёмными окнами

Вздохнув, Кьёр спрыгнула с подоконника, задёрнула шторы и включила свет. Душа требовала какао. Срочно. Сейчас.

Лиам поднимался по лестнице вслед за дедом и украдкой касался пальцами светлых пятен на потемневших от времени обоях. Пустые проплешины, оставшиеся от часов, напоминали старые шрамы. Как следы ушедшего безвозвратно времени. Как лоскуты памяти, которые разметала буря, стерев с них рисунок. Пока часы висели на своих местах, они, словно канаты, тянулись к дням из прошлого. А теперь, когда кто-то обрубил эти канаты одним махом, Лиам опасался, как бы корабль Торстена Фрэйма не понесло прочь от берега, в неверную мглу туманных морей забвения. Коллекция, выпестованная дедом за четверть века, была его якорем в одиночестве старости. Бурная общественная деятельность являлась лишь следствием существования этого якоря. Лиам не знал, есть ли у Торстена другие якоря поменьше, способные удержать его от безвольного мотания по волнам угасающей жизни.

– Поездка пошла тебе на пользу, – Тор, улыбаясь, обернулся в дверях гостиной и приглашающе махнул рукой.

– Родители тоже так считают, – пожал плечами Хедегор.

– А ты?

– И я, – признался Лиам.

Он больше не мог игнорировать странное тёплое чувство, которое все смелее ворочалось, набухало, росло в его груди, иногда отбирая дыхание, сбивая ритм сердца. Надежда на счастливый исход.

Он сел в кресло, наблюдая за Торстеном. Тот ушёл на кухню и вернулся, неся два пакета зернового кофе.

– Я подготовился, – рассмеялся он, протягивая их Лиаму. – Выбирай.

Ткнув в один, полностью доверяя вкусу деда, Хедегор откинулся на спинку и повернул голову так, чтобы касаться щекой белого меха шкуры, брошенной на кресло. Закрыв глаза, он прислушался к звукам, доносившимся с кухни. Прожужжала кофемолка. Пару раз что-то звякнуло, и наступившую затем тишину заполнило едва слышное поскрёбывание. Лиам вспомнил латунную ложку с длинной ручкой – это был её звук. Торстен варил кофе по старинке, в турках. Сам Лиам так и не научился этой премудрости. Под его присмотром кофе подгорал, на зубах скрипели не осевшие частички, и вообще получалась жуткая муть, а не напиток. В представлении Лиама умение варить кофе было сродни колдовскому дару. С человеком, одарённым в этом смысле, Хедегор даже готов был жить под одной крышей до старости. Ради одного умопомрачительного аромата по утрам.

Почувствовав на себе взгляд, Лиам открыл глаза. Торстен стоял в дверях кухни с двумя чашками в руках и смотрел на него с очень странным выражением. Лиам сказал бы с отеческим: тёплым, задумчивым и… печальным? – если бы отец хоть иногда смотрел на него так.

Улыбнувшись, дед подошёл, отдал одну чашку Лиаму и сел на диванчик.

– Так, значит, операции быть? – спросил он, отпив кофе.

Хедегор кивнул и пробормотал:

– Надоело бегать. И откладывать некуда. После сорока увеличивается риск осложнений, да и к чему она мне в сорок?

– В смысле? – Торстен поперхнулся. – Ты на пятом десятке умирать вздумал что ли?

– Эм-м…

Разговор свернул не туда, куда Лиаму хотелось бы углубляться. Поняв, что не знает, как мягко вывернуть с зыбкой территории, и представив себе со стороны свои жалкие потуги спасти ситуацию, Хедегор неожиданно рассмеялся.

– Давай о чём-нибудь не столь отдалённом поговорим, – предложил он. – Ты не думаешь переехать?

Торстен повёл бровями.

– С чего бы?

– Слишком близко к Христиании. Тебе успели дом вынести. Ещё и люди тут пропадают.

– Уже находятся. Правда, в виде трупов, – Торстен явно забавлялся, сгущая краски и без того дрянной ситуации.

Хедегор вопросительно уставился на деда.

– Полиция пока молчит, но птички на хвостах успели многое разнести. Нашли первых пропавших. Распотрошёнными и обрисованными какой-то сатанинской чепухой.

Лиам молчал, переваривая новости. Не об этом ли деле говорил Хольст? Если всех, пропавших с начала весны, станут находить в таком виде, то придётся подключать что-то посерьёзней региональной прокуратуры.

– И тебе всё ещё кажется хорошей идеей оставаться тут? Поживи у моих пока, а я буду присматривать за домом.

– Мне нечего опасаться. Я слишком стар. В отличие от тебя.

– Ну только вот этого не надо, – Лиам укоризненно посмотрел на Тора. – «Смерть не за горами, пожил, нечего бояться».

– Я не про то, парень. Среди пропавших нет стариков. Все молодые. Несомненно, здоровые. Те двое, которых нашли – выпотрошенные, – Торстен умолк и повёл рукой, предлагая Лиаму сделать вывод.

– Их… разбирают на органы? – произнёс Хедегор, сам себе не веря.

Торстен дёрнул губой, как бы говоря: посуди сам.

– Намалёванные пентаграммы, имена дьяволов и прочая муть – я уверен – предназначена для отвода глаз. Но моя личная птичка чирикнула, что органы у этих ребят были удалены с хирургической точностью, вероятно, профессиональным инструментом, а в химическом составе сохранившихся жидкостей обнаружили мидазолам. Анестетик для кратковременных операций.

Лиам не знал, что сказать, поэтому просто продолжил пить кофе. В голове родилась дурацкая мысль.

– У нас с тобой иммунитет, старик.

Торстен вскинул брови, ожидая пояснения.

– Ты – стар, я – болен.

Фрэйм покачал головой и, приподняв чашку, спросил:

– Повторим?

– Давай.

Проснувшись под вечер, Лиам по обыкновению открыл окна, чтобы проветрить, а сам отправился на кухню, наколдовывать завтрак. Уже сидя в гостиной с чаем и пролистывая вчерашнюю газету, он расслышал голоса на улице. Говорившие спорили. И Хедегору не было бы до них никакого дела, если бы один из голосов не принадлежал Кьёр. Отложив газету, он подошёл к окну и, привалившись плечом к раме, посмотрел вниз.

Фрэя стояла перед незнакомым парнем, преградившим ей дорогу к двери. В руках она держала коричневый бумажный пакет из супермаркета, сверху в котором красовались оранжевыми боками апельсины и выглядывали упаковки с яркими этикетками. Фрэя что-то сказала, приглушая голос, глядя на незнакомца исподлобья. Негромко ответив ей, он сделал шаг вперёд и протянул руку. Фрэя отступила. Тогда он попытался схватить её за плечо, но Кьёр увернулась.

Лиам чётко расслышал:

– Пропусти.

Парень что-то заговорил, его тон стал грубее, голос громче.

– …ломаешься. Зарвалась. Легла под богатенького, и никто стал не нужен? Я ищу её на окраинах, а она в таком шоколадном райончике прописалась. Кто бы знал, что ты такая ш…

– Ты несёшь бред. Уйди с дороги!

Лиаму совсем не нравилось происходящее, но о том, чтобы вмешаться, он даже думать не хотел. Эти двое явно знают друг друга, и, что бы там между ними ни творилось, оно касается только их. Хедегор понимал, что должен просто закрыть окно и прекратить пялиться на ссору, которая становилась всё безобразнее, но отчего-то не мог заставить себя уйти.

Фрэя, отчаявшись вразумить хамоватого знакомого, отвернулась и двинулась прочь. Но тот дёрнулся следом, схватил девушку за локоть и рванул к себе. Пакет выскользнул из рук Фрэи, апельсины покатились по земле.

Взгляд Лиама метнулся к прохожим – те переходили на сторону канала, минуя участок улицы, где развернулась неприятная сцена. Какая-то парочка малолетних поганцев приостановилась на безопасном расстоянии, и один из них поднял смартфон – начал записывать видео для своего поганского канала на YouTube.

Хедегор скрипнул зубами. Нет, он не пойдёт.

Парень, развернув Фрэю к себе, полез с намерением поцеловать. Кьёр упиралась и отворачивалась, но у неё не было шансов. Судя по задушенному мычанию, этому уроду удалось осуществить своё желание.

Кулаки Лиама бессильно сжались. Даже если пойдёт, что он сможет сделать с этим нахрапистым самцом, не понимающим слов? Но почему никто не поможет ей?! Ни одна скотина! Что же это за город такой ублюдский?

Фрэя вырвалась и плюнула в лицо обидчику, на что он, ни секунды не раздумывая, двинул ей в скулу и, обмякшую, поволок к подъезду.

Лиам отпрянул от окна и выскочил из квартиры, не обратив внимания на запоздалые окрики, донёсшиеся с улицы. Опомнившись уже в парадной, Хедегор остановился у входной двери и едва подумал о том, что вообще собирается делать, как услышал с той стороны:

– Отпирай, сучка. Где ключи?

Ладонь сама легла на ручку и надавила.

Ощущая себя в эти мгновения твёрже скалы, Лиам застыл нос к носу с небритым белобрысым субъектом, оторопело глядевшим на Хедегора водянистыми светло-голубыми глазами. Засранец был ниже. Хорошо. Лиам посмотрел на Фрэю, которую тот прижимал к себе сбоку, и стиснул челюсти ещё сильнее: щека, куда пришёлся удар, уже налилась тёмным, и под глазом скапливалась синева.

– Иди, куда шёл, – отмер мудак, глядя с угрозой.

– Уже на месте.

– Где-то я твою морду видел. И не раз… Чё, – нахальное чмо встряхнуло не до конца пришедшую в себя Фрэю, – твой дружок-кошелёк? И не мерзко с этим бледным червём сношаться?