Виктор Каннинг - Семейная тайна

Буш просмотрел свой первый отчет. Это был анализ фактов, связанных с двумя похищениями, которые совершил Коммерсант за прошедшие восемнадцать месяцев.

Сравнивая эти похищения видных политических деятелей, можно было сделать вывод, что отдел располагает весьма скудной информацией и не слишком продвинулся в расследовании. Ворох разрозненных сведений, собранных полицией, ничего не прояснял. Полицейские не любили ведомство Грандисона, потому что оно занимало привилегированное положение и подчинялось непосредственно премьер-министру. Официально они этого не знали. Но фактически – знали и никак не могли с этим примириться. Соперничество иногда вызывало вулканические потрясения на уровне кабинета министров. Нельзя было не признать, что засекреченность группы Грандисона вызвана необходимостью. Анонимность, незаметность, проведение таких операций в стране и за ее пределами и использование таких методов, на которые никогда при всем своем желании не отважилась бы полиция. Ведомство Грандисона возникло в связи с ростом высокоорганизованной преступности, который требовал ничем не сдерживаемого ответного удара, не связанного общепринятой полицейской этикой. За прошедшие восемь лет люди Грандисона не раз одерживали победы, никогда не предававшиеся огласке. Второй отчет Буша представлял собой прогноз, которого требовал от него Грандисон:

"Коммерсантом совершено два похищения. Организатор – один человек, исполнители – не более двух-трех человек. Затребованный выкуп – весьма скромный. Жертвы – видные политические деятели (мужчины). Каждый раз оповещая прессу о совершенном похищении, Коммерсант использовал огласку в своих целях. Она затрудняла действия полиции и правительства, вызывая их резкую критику. Схема двух похищений позволяет сделать следующие прогнозы:

а) Следует ожидать еще одного, главного похищения. Предыдущие два были совершены с целью создания благоприятных условий для его проведения.

б) Очередной жертвой будет гораздо более высокопоставленное лицо, чем два предыдущие.

в) Огласки не будет. Коммерсант потребует полной тайны, исключая, может быть, сообщения в газетах о том, будто жертва больна и прикована к постели, необходимое, чтобы объяснить ее исчезновение.

г) Власти примут это условие для спасения жертвы и, репутации отдельных членов правительства и руководителей полицейского ведомства. Их репутации уже под угрозой, в связи с растущим в обществе недовольством – Коммерсант выставил власти на посмешище.

д) В качестве выкупа Коммерсант потребует очень большую сумму. Полмиллиона фунтов? Четверть миллиона?

е) Если выкуп не будет выплачен, жертва погибнет. Все поведение Коммерсанта и схема двух предыдущих похищений не оставляют в этом сомнения. Коммерсант не шутит.

ж) Жертвой станет настолько видная фигура, что правительство и полиция вынуждены будут согласиться на любые условия и заплатить выкуп, избегая огласки.

з) Коммерсант совершит последнее похищение в ближайшие шесть месяцев, и чем меньше времени пройдет после предыдущего похищения, тем сильнее будет стремление властей сохранить все в строжайшей тайне.

и) В случае успеха третьего похищения Коммерсант успокоится и уйдет со сцены.

к) В настоящее время мы не располагаем необходимой информацией, чтобы выйти на след Коммерсанта".

Кто бы не успокоился, получив полмиллиона, подумал Буш? Его интересовало, какую линию изберет Грандисон на завтрашнем совещании. Грандисон был непредсказуем. Он мог заявить, что надо выждать и не мешать третьему похищению, или, наоборот, бросить все силы на поиски Коммерсанта, прежде чем тот снова начнет действовать. Для себя Грандисон выработал тактику и, наверное, обсудил ее с начальством и получил указания. Сам Буш надеялся, что будет приказ действовать. Где-то среди множества уже накопленных фактов должно же быть что-то – пусть мелочь – какая-то ниточка, за которую можно потянуть. Буш встал, со стаканом в руке подошел к окну и стал смотреть на реку, видневшуюся в обрамлении деревьев и домов. Мощный коричневый поток катился мимо, возмущаемый порывами мартовского ветра, иссеченный струями дождя. Если бы Буш напал на след преступников, если бы он взял Коммерсанта, тогда Грандисон поверил бы в него и дал знать о нем где надо. Шеф – великодушный человек… Обезвредить Коммерсанта значило подняться вверх по служебной лестнице. Не обязательно в этом гибридном ведомстве. Есть и другие. Золотоносные… Перед глазами Буша стояла женщина с лицом, замотанным шарфом, поднимающаяся по ступенькам. Он видел поднимающегося по ступенькам мужчину в нелепой клоунской маске и горячо надеялся, что Грандисону поручат продолжать расследование. Буш рвался в бой.

Было тихое солнечное утро. Непогода, бушевавшая два дня, утихла. На ветке раскидистой яблони перед домом закончил свой короткий концерт черный дрозд. Сидя у окна гостиной мисс Рейнберд наблюдала, как по зеленой лужайке, усыпанной ранними желтыми нарциссами, медленно плывут тени облаков. Опять весна. Весна будет все так же приходить, а люди будут уходить из этого мира – и сама она уйдет, не та уж много ей осталось. Мисс Рейнберд размышляла об этом спокойно. В свои семьдесят три она давно перестала думать о смерти с тревогой. Она все еще в хорошей форме. Хандра и беспокойство – удел слабых. И вот эту мадам Бланш, сидящую напротив, тоже трудно представить себе поддавшейся хандре и беспокойству. Эта женщина также излучает бодрость и радость жизни. Шолто, который иногда выражался вульгарно, сказал бы о ней «аппетитная цыпочка». Лет тридцати пяти, жизненные силы бьют через край – трудно представить себе, что она – медиум и связана с миром духов. Шолто уставился бы на нее в восхищении, потирая жилистые ладони, словно аплодируя великолепному зрелищу. Мисс Рейнберд недолюбливала Шолто, но он, по крайней мере, не был лицемером. Он всегда прямо говорил и делал то, что считал нужным. С ним было трудно. Переубедить его в чем-то не мог никто.

Мисс Рейнберд, не всегда замечавшая свою собственную прямолинейность, сказала строго:

– Я должна вас кое о чем сразу предупредить, мадам… Бланш.

– Зовите меня просто мисс Тайлер. Это не так официально, – сказала Бланш с улыбкой, приготовившись относиться ко всему спокойно. Старушка, видать, с перцем.

– Вообще-то, как я понимаю, вы уже почти решили, что сделали ошибку. Это миссис Куксон, наверное, убедила вас обратиться ко мне?

Мисс Рейнберд промолчала. «Цыпочка», и еще какая, но голова у нее на месте… В проницательности ей не откажешь. Короче, она производит впечатление.

– Возможно. Но я все – таки хотела вас предупредить. Я испытываю инстинктивное недоверие к той…, философии, которую вы представляете. Хотя и хожу в церковь, но это только общепринятый обряд. В глубине души я агностик. И…, да, я действительно начинаю жалеть, что пригласила вас.

Бланш кивнула.

– Меня это не удивляет, мисс Рейнберд. Многие поначалу чувствуют то же самое. Если вы захотите, я тут же удалюсь. Но прежде – и думаю, вы должны это знать – я бы хотела сказать, что…, это вопрос обоюдоострый. Мне очень быстро становится ясно, могу ли я помочь тому или иному человеку. И если вижу, что – нет…, тогда ухожу. Я не занимаюсь спектаклями – лишь бы деньги давали. Мое призвание – помогать людям. Есть такие – и я быстро это определяю – кому я не могу помочь. Возможно, вы относитесь к их числу, мисс Рейнберд. Этого я пока не знаю.

Бланш говорила проникновенным голосом – как всегда при посещении клиентов такого типа. Этот голос и манеру строить фразы она усвоила несколько лет назад, беря уроки декламации; у нее был хороший слух и чутье на нужное слово. Но в непринужденной обстановке она разговаривала совсем по-другому. Бланш родилась в ярмарочной кибитке. С Джорджем и среди друзей она себя не стесняла.

По удивленному выражению лица старушки Бланш поняла, что ей не дадут уйти. Все клиенты одинаковы. Все они ждут от нее помощи – и она действительно хочет и может им помочь, – но сами же поначалу чинят ей препятствия. Возможно, пытаясь скрыть смущение, которое испытывают, пока не привыкнут.

Неожиданно мисс Рейнберд почувствовала, что эта женщина ей нравится. Похоже, она не хитрит. Говорит, что думает, и ничего не боится. И хотя мисс Рейнберд не собиралась спрашивать напрямик, она неожиданно для самой себя произнесла:

– А вы действительно глубоко и искренне верите в это ваше…, призвание?

– Конечно. Но надо вам сказать, на этом поприще подвизается немало – как бы это выразить? – сомнительных личностей. Этим шарлатанам нужны только деньги. Прочтите любую авторитетную работу по спиритизму и вы найдете достаточно примеров обмана и жульничества. Если бы я хотела демонстрировать трюки, мисс Рейнберд, я нашла бы себе другую профессию. Но так уж случилось, что я обладаю бесценным даром. Нет, на моих сеансах не происходит материализации духов, и серебряные трубы не летают по темной комнате – этим я не занимаюсь. Просто так уж вышло, что я от рождения обладаю повышенной способностью к установлению контакта и, что гораздо важнее, к пониманию человеческой индивидуальности и человеческого естества.