Ирина Голунцова - Жженые карты (СИ)

Тамара медленно приподнялась с камней, стирая кровь с лица, однако встать она не успела, поскольку ее за руку схватил мужчина. Он почувствовал, как девушка вздрогнула, ощутив его крепкую хватку. Она с опаской посмотрела на него, но взгляд ее не искрился злостью, он казался умиротворенным, таким же, каким на нее смотрел Константин.

Мужчина осознавал, что перед ним сидит враг, человек, который убил его дочь. Дышать становилось труднее с каждым вдохом, сердце болезненно сжималось, и, быть может, его рассудок окончательно помутился, однако Константина наполняла уверенность, что глаза его обманывают. Он сцепился взглядом с Тамарой, силясь увидеть в ней Азизу, почувствовать ее присутствие в последний раз. Девушка никуда не уходила, а сидела рядом, словно завороженная. Он толком не разобрал, страх ли сковал ее или любопытство, а, может, безмолвное злорадство.

Из последних сил он воззвал к своей дочери, как часто делал, когда она обижалась на него после очередной ссоры и скрывалась в развалинах города.

Отпустив руку девушки, он потянулся к ее лицу, накрыв ладонью щеку.

– Азиза…

Перед ним находилась не Тамара, а его дочь; пусть это будет его дочь, безжалостная и прекрасная Азиза. Та, ради кого он убил всех людей в военном лагере. Та, что обрекла его на муки. Та, что подарила ему смысл жизни.

Глава 20

НИКОЛАЙ

От волнения у него разболелась голова.

Сидя в засаде среди густой растительности, в двухстах метрах от развалин кафе на пляже, Николай терпеливо выжидал момента, когда представится возможность нажать на спусковой механизм. По плану Тамаре полагалось отвлечь Константина, застав его врасплох, и оглушить. Когда мужчина упал на камни, парень готовился выстрелить, однако едва успел одернуть себя, увидев, как девушка принялась осыпать противника ударами. Намеренно или нет, но она закрыла собой Константина, и у Николая не имелось возможности сделать решающий выстрел. Он рисковал попасть в девушку.

О чем она только думала, отходя от плана? От нее требовалось оглушить его, а после финального выстрела добить, высадив в него для надежности весь заряд обоймы. У блондина едва сердце не остановилось, когда эта парочка схватилась и принялась осыпать друг друга кулаками. Как только представилась возможность, Николай незамедлительно выстрелил. Он боялся, что промахнется, в его голове царил хаос, мысли спутались. Своим поступком Тамара застала его врасплох.

К счастью пуля пронзила Константина насквозь, решив исход сражения. Сквозь прицел винтовки парень проследил за тем, как упал противник, и над ним возвысилась девушка. От вида того, как раненный мужчина прикоснулся к ее щеке, у Николая засосало под ложечкой. В этом жесте присутствовало что-то ненормальное, особенно его поразило спокойствие Тамары.

«Она больше не твоя Тамара», – проскользнула в голове мысль, от которой ему стало дурно. Он изначально раскритиковал идею с переливанием крови, пытаясь убедить соратников, как и себя самого, что с оружием крупного калибра и продуманным планом они одолеют противника. Но девушка не оставила ему выбора, набросившись на него с тирадой о том, что меньше суток назад подобная стратегия потерпела катастрофичное фиаско. Нужно было отстоять свою точку зрения, а он побоялся – чего? Неодобрения? Или повторного провала? Им же удалось справиться с Константином, они обезоружили его, подорвали на мине, в конце концов, и посадили за решетку. В следующий раз стоило проявить осмотрительность: вместо того чтобы делать из мужчины пленника, необходимо пустить ему пулю между глаз. Факты говорили за себя – они бы смогли справиться. Но страх загнал их в угол, они все пребывали в панике, поэтому поспешно ухватились за самое опасное оружие.

«Она больше не твоя Тамара, – назойливо прошептал внутренний голос, которому на этот раз Николай поспешил возразить: – Нет, она моя Тамара».

Может, по ее жилам и бежала чужеродная кровь, но разум ее оставался не тронут, душой и мыслями девушка оставалась его союзницей и другом.

Наблюдая за тем, как Тамара медленно пятится от безмолвно лежащего Константина в сторону железной дороги, Николай позволил себе отстраниться от винтовки.

Море беспокойно волновалось, ветер хлопал по мелкой листве деревьев. Голос природы слился с серостью окружающего пейзажа, такой же бесформенной и тяжелой, как вата облаков, скрывшая небо от вершин гор до самого горизонта.

Неужели все? У них получилось? Даже не верилось. В большинстве случаев подобного рода столкновения завершались шумной и кровопролитной битвой, от которой приходилось восстанавливаться в течение нескольких недель. Но сейчас, сидя среди высокой травы под изогнутым стволом на крутом склоне, Николай ощущал безмятежность. Эту легкость можно сравнить с ощущением, накатывающим после продолжительной изнурительной тренировки: все мышцы ноют, конечности сковывает дрожь, а по телу разливается приятное расслабление.

Глубокий вдох. Выдох. Соль влажного воздуха горечью покрыла горло.

Он жив, все еще жив. У него получилось.

– У нас получилось, – поправил Николай возникшую мысль, позволив себе горько улыбнуться.

Враг повержен, и теперь они могут возвращаться домой.

Закинув винтовку на плечо, парень принялся спускаться вниз по склону, цепляясь за крепкие корни и толстые стебли сорняков, чтобы не упасть на острые камни. Колючая трава цеплялась за штанины и оголенные руки, но блондин не замечал дискомфорта. Оказавшись на железнодорожных путях, он задумался над тем, что сделает в первую очередь по возвращении? Поспит: несмотря на дикий голод и неприятный запах, облепивший его коконом, он сразу же рухнет на кровать. Минувшие бессонные ночи лишили его последних сил.

Выбравшись на выезженную некогда дорогу, по которой с трудом могла бы проехать одна машин, Николай отправился навстречу соратнице. Он уже видел ее фигуру издалека, и невольно подумал о том, чтобы возмутиться и упрекнуть девушку в безрассудности. Но за три быстрых шага он внезапно передумал, вспомнив, что грузить Тамару лишними волнениями не стоит. Она потеряла напарника и командира, едва не лишилась матери и чудом уберегла брата от смерти. К тому же, перелила себе кровь, от которой мола погибнуть. И они победили, сделанного не воротишь, а результат вполне устраивал парня. У него еще будет время высказаться, а сейчас он просто радовался тому, что девушка жива.

– Я даже не могу поверить, что мы можем возвращаться домой. – Подойдя к Тамаре достаточно близко, чтобы она его слышала, признался Николай.

Он окинул шатенку теплым и сочувствующим взглядом. Ее внешний вид оставлял желать лучшего: при свете дня кожа выглядела более бледной, а разбитые губы и следы крови на щеках не внушали спокойствия. Однако внезапно остановиться Николая заставило не потрепанное состояние Тамары, а ее покинутый взгляд, упавший на крошеный асфальт. Девушка выглядела покинутой, заблудшей, отчего парню стало не по себе.

Спустя долгое мгновение Тамара медленно подняла глаза и посмотрела на Николая с таким безразличием, что у него невольно дрогнуло сердце.

– С тобой все в порядке?

Мог ли он предвидеть, что все его опасения подтвердятся?

Он толком не успел испугаться, когда девушка навела на него пистолет.

Мысль о небе, окрашенном розовой дымкой заходящего солнца, которое он наблюдал во время освобождения из плена, стала последним мгновением его жизни перед тем, как Тамара Рашкович нажала на спусковой крючок.

Глава 21

ТАМАРА

Звук выстрела прозвучал щелчком пальцев, выводящим пациента из гипнотического состояния. Пелена тумана рассеялась перед глазами. И первое, что она увидела, уходящую ввысь узкую дорогу, посреди которой лежал Николай. Его лицо – зияющая рана, темно-бурое месиво; на сером асфальте россыпь кровавых брызг, тянущаяся от алой лужи, ореолом обрамившей голову мертвеца.

Пистолет выскользнул из ослабших пальцев, тело пронзила болезненная судорога, от которой свело мышцы. А из горла вырвался дикий неистовый крик, от которого так сильно вибрировали связки, что заболело горло. От звука собственного голоса заболели уши, голова пошла кругом и в мозг, будто впилась сотня острых иголок. Тамара даже не подозревала, что способна так кричать.

Ее в очередной раз передернуло от ужаса; девушка не могла оторвать взгляд от погибшего товарища, которого собственноручно застрелила. Однако она не могла поверить в то, что совершила, ведь это сделала не она! Не она! Не может быть, чтобы ее рука поднялась и…

Легкие болезненно сдавило, к глазам подступили слезы. Не в силах наблюдать открывшуюся перед ней картину, шатенка помчалась прочь. Соленые капли царапали ей глаза; она бежала так быстро, словно пыталась выскользнуть из собственной кожи, обогнать само течение времени.

Забежав на железнодорожные пути, Тамара хотела продолжить бег по направлению дороги, однако, запутавшись в ослабших ногах, споткнулась о шпалы и полетела кубарем вниз, к основанию заброшенного кафе.