Пациент - Алексей Юрченко

Пит скривился, фыркнул и принялся переминаться с ноги на ногу. Лейман пронзительно вглядывался в побагровевшее лицо пациента.

– Она началась, стоило мне завести мотор, – едва слышно ответил он.

– А закончилась?

– Когда я, лёжа на земле, увидел, как старика расчленило надвое. Широкая мерзкая окровавленная морда лежала на капоте. Пустой взгляд, язык вывалился, руки свисали плетьми. Зажатое между бампером и столбом тело желало припасть к земле. Под ногами гигантская лужа крови вперемежку с кишками. Жизнь ушла из него мгновенно.

– Вы вновь кончили? – продолжал давить доктор.

– Причём здесь это! – пациент тряхнул стул так, что он запрыгал по мраморному полу. В уголках его рта скопилась белая слизь. – Неужели вы думаете, что я желаю только кончить? Про вас говорили, что вы не такой тупой, как все остальные!

– Я не собирался обидеть вас, Пит, – стал оправдываться Лейман, – и уж тем более для меня очевидно, что мотивы ваши не такие низменные.

Эвридж гневно взглянул на доктора, громко выдохнул и не спеша подошёл к стеллажам с книгами правее от письменного стола.

– Мне ужасно не нравится, что со мной происходит в конце, – заговорил Пит шёпотом, – мне стыдно. Это будто делает меня сумасбродным маньяком. Но я ведь не затем пришёл, доктор, – почти жалобно добавил он.

– Вам бы не хотелось создавать такие акции, – Лейман не смог подобрать другого слова, и Пит заметно поморщился, – не причиняя столько страданий жертвам, их семьям и друзьям.

– Без убийств?

– Да. Факт смерти у людей вызывает больше ощущения утраты, чем пробуждает любые другие социальные вопросы.

– Вы заблуждаетесь, док. Утрата – только у десятка близких. Все остальные концентрируются на обстоятельствах гибели. И в этот момент в них возникают вопросы, к которым я их подтолкнул.

– Вы слишком обобщаете всех наших граждан.

– Но тех, в кого я попадаю, много. Президента тоже выбирают большинством, остальные, кто за него не голосовал – просто живут при новом порядке.

Эвридж достал книгу. Кажется, это был скандинавский триллер «Снеговик» Ю. Несбё. Лейман развернулся на стуле в его сторону.

– Смерть, к сожалению – лучшее лекарство ото сна. Только когда кто-то погибает, мы делаем новости погромче. Лишь подобные встряски для общества, как мои, как вы выразились, акции, способны заставить задуматься. К тому же, – он пролистал книгу и вернул на место, только в этот момент Лейман заметил, насколько гладкие и ухоженные у Пита руки. – В конце, рискуя быть разоблачённым, я всегда тайно помогал семьям тех, кого я выбрал, как символ. Я погашал за них ипотеку, оплачивал колледж, медицинскую страховку.

– Вам жалко тех людей?

– Всех до единого. Но ещё больше мне жалко общество, в котором мы живём.

Эвридж впервые пожал руку доктору и, пояснив, что очень устал, спешно покинул кабинет.

Лейман нервно вертел в руках книгу с ядовито-салатовой обложкой. Как он раньше её не замечал? Книга стояла на нижней полке у стены и выбивалась из общей палитры своим кислотным цветом. Доктор взглянул на название. «Мифы Древней Греции». Лейман открыл на первой попавшейся странице и пришёл в ужас. Ему попалась легенда про богинь мщения Эриний. Они ввергали людей в безумие за их проступки. Тело доктора пробила мелкая дрожь. Он скривился, будто от физической боли, и захлопнул сборник. Появились мысли даже выбросить его. Но трепет к литературе, который выработался с годами, не позволял этого сделать. Решив, что обязательно подарит её кому-нибудь из пациентов, доктор спрятал книгу на самом нижнем стеллаже прямо напротив стола. Надо было сильно изловчиться, чтобы убрать стул, наклониться и её достать.

Последние несколько дней прошли в бесконечном стрессе. Он даже не мог вспомнить, когда чувствовал себя так же встревоженно. Все началось с автоответчика. Придя на работу, он увидел сообщение. Ему звонили из страховой. Некто Джереми Траст из «Кастл иншуэренс» деловым и решительным тоном попросил встречи, добавив в конце, что «диалог едва ли будет приятен для вас, но он неизбежен». Лейман со злостью выдернул шнур в стационарном телефоне. Через день пришло второе сообщение. Другой сотрудник был менее любезен. В язвительной манере он намекал, что отказ в возбуждении уголовного дела ещё ничего не значит, что у него есть выходы на ФБР, к тому же, стали известны обстоятельства пятилетней давности, когда (о чудо!) Лейман также врезался в старый «Форд» своего брата, за что последний получил компенсацию. В конце, голос желчно добавил: «С наилучшими пожеланиями и надеждой на благоразумие. Ваш Эрик Флетчер». После второго сообщения Лейман не выдержал и тут же позвонил брату.

– Как жизнь, Билли? – голос брата звучал как всегда наигранно-задорно.

– Надо встретиться, Эдвард, – сухо выговорил доктор.

– Без проблем. Я валяюсь дома, поедаю пиццу и смотрю Супербоул прошлого года. Славная была игра, хочу тебе сказать.

– Я заеду?

– Конечно. Прихвати только ещё пива.

Лейман бросил трубку и выскочил из кабинета. Голова шла кругом от нависшей над ним проблемы. Что они могут всё-таки сделать? Даже если не отберут лицензию, а всё дело ограничится штрафом, то пойдут ли к нему новые клиенты? Слухи о его судимости разлетятся в один миг, в этом он был уверен. На стоянке он осознал, что его не слушаются руки. Пальцы тряслись словно у алкоголика за секунду до опохмела. Сперва ушла минута, чтобы выбрать нужный ключ. Связка упала под ноги, он наклонился, но сразу начала кружиться голова. Затем он попытался нажать на кнопку для разблокировки двери, но непослушные пальцы будто бы сплелись узлом и хаотично колотили по ключу, промахиваясь мимо цели. В конце концов Лейман оказался в машине. Чтобы успокоить тремор, он вцепился в руль так, что захрустели костяшки. Автомобиль тронулся. Паника, охватившая доктора, мешала ему следить за дорогой. У него стало сводить челюсть. На середине пути из носа вытекла тонкая струйка липкой крови.

Доктору надо было срочно с кем-нибудь посоветоваться. Однако к своим годам он так и не нашёл того, кого обычно называют «лучшим другом». Всё началось ещё с семьи, которой он стеснялся. Заурядные родители-работяги, два родных брата и сестра, туповатые одноклассники, примитивные однокурсники, самовлюблённые первые наставники – все ему казались ниже его достоинства. На каждом этапе жизни он считал, что нужно немного перетерпеть и перейти на следующую ступень, где его будут окружать те, с кем действительно можно поддержать беседу, вступить в спор и даже признать поражение. Так