Александр ЗОЛОТЬКО - ПОКЕР НА КОСТЯХ

   – Нужно ехать.

   – Лететь, – поправил его Виктор Николаевич, – я уже договорился о самолете.

   – Брать группу?

   – Да. Я не уверен в тех, кто работал там с Михаилом.

   – У меня уже есть там, на месте, пятеро, – напомнил Игорь Петрович.

   – Возьми еще.

   – Хорошо. Через сколько вылет?

   – Все зависит от тебя. Сколько тебе понадобится времени на подготовку?

   – Два часа, – задумавшись на секунду, ответил Игорь Петрович.

   Дверь в дом пришлось сломать. Зарудовский отказался открывать, но Жовнера это не могло остановить.

   Подполковник попытался забаррикадироваться в комнате, но не смог сдвинуть шкаф. Зато вытащил из-под дивана топор и попытался ударить Жовнира.

   – Прекрати, идиот старый, – Толик отшвырнул Зарудовского на диван, а топор отбросил в сторону. Оглушительно зазвенело бьющееся стекло – топор угодил в буфет.

   – Ты что же это творишь? – Зарудовский попытался вскочить с дивана, но толчком был опрокинут назад.

   – Сидеть.

   – Сижу! Дальше что?

   – Ты зачем на порядочных людей стучишь, крыса старая? – поинтересовался Жовнер.

   – На этого, что ли? – Зарудовский быстро глянул на меня. – Где ты порядочного журналиста видел?

   – А стучать – порядочно?

   – Ни хрена я не стучал. Я договор заключил…

   – Тебя оставляют живым, а ты им за это сообщишь, если кто полезет в вашу группу? – уточнил Жовнер.

   – А тебе что?

   – Ничего. Твои друзаны тебе сказали, что еще двоих ваших порешили.

   Лицо Зарудовского вытянулось и посерело. Разом, будто его кто пылью припорошил. Кадык дернулся:

   – Кого?

   – Обоих киевлян.

   Зарудовский что-то прошептал белыми губами.

   – Одного еще осенью, а второго – прошлой ночью. Могли ведь и с тебя начать. Как ты еще жив?

   Зарудовский молчал.

   – Жить хочешь? – спросил Жовнер.

   Ответа нет.

   – Я тебя спрашиваю, хрен отмороженный, жить хочешь?

   – А кто ж не хочет?

   – Нам нужен адрес генерала.

   – Какого?

   – Лесника, твою мать.

   – Лесника… А, Григория… – лицо Зарудовского немного просветлело.

   – Григория, не Григория. Какая разница. Того, что стал лесником. Последнего из вашей группы.

   Зарудовский почесал небритую щеку:

   – А чего я это вам должен верить?

   – А потому, что мы сейчас уйдем отсюда, а ты останешься. Один. И я не уверен, что ты долго проживешь после этого. Думай быстрее.

   Легко Жовнеру говорить. Меня никто не тычет в спину, не подгоняет, а быстрее думать я не могу. Я даже медленно думаю с трудом. У меня перед глазами все время встает одна и та же картина – масса ледяной воды обрушивается на дома, грохот, звон, крики гибнущих людей.

   – А так я что, с вами поеду?

   – Да, с нами. Одевайся, бери паспорт. Нам некогда.

   – Куда торопиться?

   – Не куда, а от кого, придурок старый.

   Зарудовский встал с дивана, замер. Облизал губы.

   – Ну, давай, дед!

   – Не поеду я. Адрес дам, а сам не поеду. Слышишь? Надоело мне бегать. Вы из меня крысу сделали. Хватит. Забери… – Зарудовский открыл дверцу буфета, вынул оттуда записную книжку, – сейчас.

   Он быстро нашел нужный листок, выдрал его и протянул Жовнеру:

   – Держи. Только с вами генерал разговаривать не станет.

   – Станет, станет, – пообещал Жовнер.

   – Тогда пошли отсюда! Вон! Оба!

   – Пошли, Санек! – Жовнир тронул меня за плечо.

   – Сейчас, – кивнул я, – а в ваших списках нет координат места, где сейчас лесником работает генерал?

   – В каких списках? – Зарудовский посмотрел на меня так, будто и не показывал мне позавчера тех почерканных листков.

   – Пошли, Санек, нам нужно торопиться, – снова окликнул меня Жовнер.

   На крыльце гостей встретил Ковальчук.

   Игорь Петрович поднялся по ступенькам вслед за Виктором Николаевичем, неодобрительно покосившись на силуэты охранников Зудина.

   – Водитель ваш пусть тоже заходит, – посоветовал Ковальчук, – у нас разговор получится долгий.

   – Алексеев, – окликнул Игорь Петрович водителя, – заходи в дом.

   Машина была с Белгородскими номерами, – ее одолжили у местных коллег. Сергей Алексеев захлопнул за собой дверцу и тоже поднялся на крыльцо.

   Что-то начальство сильно меня выделяет из остальных, подумал Алексеев, не к добру.

   – Подождешь нас… – Игорь Петрович оглянулся на Ковальчука.

   – В холле, на первом этаже. Там же и покормят.

   Виктор Николаевич подождал Игоря Петровича перед лестницей на второй этаж.

   – Михаил на втором этаже, – сказал Ковальчук, – поднимайтесь.

   – Похоже, Михаил чувствует себя совершенно уверенно, – заметил Виктор Николаевич.

   – И ведет себя как большой начальник, – дополнил Игорь Петрович.

   Михаил как раз говорил по телефону. Указал, не отрываясь от трубки, рукой на глубокие кожаные кресла.

   – Да, понял. Сколько? Пропустить. Спокойно пропустить. Хвост не вешать. Все нормально. До связи, – Михаил спрятал сотовый телефон в карман и, наконец, встал. – Извините, что не встретил. Срочный звонок.

   Михаил обошел стол, пожал поочередно обоим гостям руки и тоже сел в кресло:

   – Как добрались?

   – Можно без лирики, – Игорь Петрович расстегнул пальто, – ближе к делу.

   – Хорошо, – кивнул Михаил, – к делу так к делу.

   Он опустил руку за кресло и жестом фокусника достал две пластиковые папки. Подал их Виктору Николаевичу и Игорю Петровичу.

   – Что это? – взвесил на руке папку Игорь Петрович.

   – Это как раз то, что искал Враг. Средство для «Армагеддона».

   – Вы уверены?

   – Ознакомьтесь сами. У нас еще есть немного времени.

   – До чего? – спросил Игорь Петрович.

   – Я потом скажу. Время еще есть, читайте.

   Иван Тихонович Зарудовский, услышав стук в дверь, из-за стола не встал, просто крикнул, что дверь не заперта.

   Кто-то вошел. Иван Тихонович не стал вглядываться в сумрак проходной комнаты. Он и так знал кто это.

   Вошедший остановился на пороге, осмотрел комнату:

   – Были проблемы?

   – Ничего, – усмехнулся Зарудовский, – так, посуду немного на счастье побили.

   – Это хорошо, – сказал гость.

   – Хорошо, – согласился и Зарудовский. – Налить водочки?

   – Спасибо, не нужно.

   – Служба, – сочувственно произнес Зарудовский.

   Гость чуть улыбнулся.

   – Что дальше делать? – спросил Иван Тихонович.

   – В общем, все, – ответил гость.

   – За тем и приходил?

   – В общем, да.

   – Понятно, – подполковник поправил воротник старого свитера, – почему не сказал, что тех двоих убили?

   – Кого?

   – Не знал, выходит…

   – Не знал.

   – А если бы знал, сказал?

   – Нет. Без приказа – нет.

   – И без приказа не пришел бы?

   – Вы все великолепно понимаете, Иван Тихонович.

   – Вот то-то и оно, что понимаю, – Зарудовский невесело улыбнулся, – поздно уже.

   – Поздно.

   – Я провожу тебя до двери, – сказал Зарудовский.

   – Хорошо, – гость отошел в сторону, пропуская хозяина вперед.

   – Ты только не очень больно, – успел сказать Зарудовский.

   Нож бесшумно вошел ему слева под ребро.

   Таможню мы пересекли неожиданно быстро, водитель Жовнера о чем-то пошептался с официальными лицами, и через пять минут мы уже въехали на территорию России. На Российской таможне все также решилось очень быстро.

   – Главное, это знать правила игры, – назидательно сообщил мне Жовнер. – Таможенники и пограничники играют по правилам. Все чисто и аккуратно. Уважаю.

   Из бардачка была извлечена карта. Водитель мельком глянул на точку, которую ему указал Толик, кивнул.

   – Вот тут притормози, – приказал Жовнер водителю, когда мы отъехали километров на пятнадцать от таможни.

   Машина остановилась.

   – Здесь наши пути-дороги расходятся, уважаемый господин Петров. Прошу покинуть транспорт. Теперь можете стучать своему начальству сколько влезет. Хотя я подозреваю, что вам в этом нет особой выгоды.

   Я не стал оглядываться, когда Петров выбрался из машины, я не хотел видеть его в этот момент. Об него разве что не вытерли ноги.