Николай Гомолка - Лето в Калиновке

Мальчики присели на топчан.

— Я вот о другом думаю, аж голова разболелась, — помолчав, сказал Костя. — Как бы это нам дно озера исследовать?..

— Ну и что же? Придумал что-нибудь? — заинтересованно и, как показалось Косте, насмешливо промолвил Антошка.

— Ничего хорошего, — вздохнул Костя и развел руками. — Все перебрал, даже пришло в голову попросить у речников водолазный костюм. Так ведь не дадут…

— А зачем нам костюм, — пожал плечами Антошка. — Достаточно обыкновенного противогаза.

— Противогаза?

— Ну, конечно. Нужно только к гофрированной трубке прикрепить еще несколько. Сделать такую трубку, метра в три, и тогда — маска на лице, трубка над водой, и ходи себе по дну озера, как по земле.

— А ведь правда! — воскликнул Костя и спрыгнул с топчана. — Хорошо придумано! Молодец! Такого добра — противогазов этих, в Зимовищах, в партизанской землянке, сколько хочешь. Завтра нужно обязательно попробовать.

Долго говорили мальчики в эту ночь о своих планах.

— Слушай, Антошка, — прервал вдруг приятеля Костя, — а ты никому не говорил о нашей находке?

— Ты что? — обиделся Антон. — Конечно, никому.

— Нужно поклясться хранить тайну, — предложил Костя. — Так будет вернее.

Антон, помедлив, кивнул головой, и они вышли во двор.

Костя выбрал подходящее, по его мнению, место для клятвы — у старой, развесистой липы. Затем побежал к сараю, принес весло и положил на траву, в полосу лунного света.

— Становись! — приказал Костя и сам стал босыми ногами на влажную рукоять весла.

Антошка повиновался.

— Теперь повторяй, — скомандовал Костя и, торжественно подняв руку вверх, произнес: — Клянусь веслом, лодкой и парусом…

— У нас же никакого паруса нет, — удивился приятель.

— Не перебивай! — разозлился Костя. — Так полагается. Повторяй!

Антон повторил.

— Клянусь попутным ветром и компасом, черным порохом и абордажными крючьями…

— А что такое «абордажные крючья»? — снова перебил Антошка.

Вместо ответа Костя показал товарищу кулак. Антошка посчитал за лучшее больше ни о чем не расспрашивать.

Если слетит с языка моего неосторожное слово, то пусть мне вырвут язык и повесят меня на рее под черным флагом, — повторил он вслед за Костей.

Все, — сказал Костя и вытащил из-под Антошкиных ног весло.

— Слушай, Костик, — Антось решил хоть сейчас добраться до истины. — А при чем тут «абордажные крючья» и почему «черный флаг»?

— Ну чего ты пристал! — не на шутку рассердился Костя. — Книг не читаешь, что ли?! Обыкновенная пиратская клятва… Ты лучше скажи: может, у меня ночевать останешься? Ведь поздно уже.

— Нет, домой надо идти. Узнает дядя Савось, хоть совсем к тебе не приходи.

— Ладно, тогда я сам к вам завтра забегу, — сказал Костя, закрывая дверь за Антошкой.

Антошка еще крепко спал, когда Костя забарабанил кулаками в дубовую дверь кирпичного дома.

«Видно, мать жалеет его, не разбудила», — подумал мальчик.

Никто не отзывался, хотя Косте показалось, что за дверью кто-то ходит.

«Разыгрывает! — разозлился Костя. — Ведь договорились вчера, что пораньше пойдем за противогазами в землянку!» — И он еще сильнее замолотил кулаками.

Ну и характер у Антона! Того и гляди — подведет, обманет. И теперь не спит, наверно, только встать ленится. А потом выйдет и скажет: «Что ж ты так тихо стучал?»

Вдруг дверь распахнулась с такой силой, что Костя чудом удержался на крыльце.

В двери стоял отчим Антона, дядька Савось.

— Чего надо, щенок? — зло спросил он.

— Дяденька, — взмолился Костя, — мне нужно Антона по срочному делу!

— Какие могут быть срочные дела в июле? За яблоками в чужие сады еще рано лазить! — насмешливо проговорил Савось и захлопнул дверь.

Костя спрыгнул с крыльца и подбежал к окну. Там, возле печки, стоит лавка, на которой спит Антон. Костя поднял с земли хворостинку и постучал по стеклу.

Окно распахнулось, и Костя снова увидел физиономию дядьки Савося.

Савось был, видимо, изумлен не менее Кости.

— Ах, это опять ты! — проговорил он наконец. — Что ж ты в окно стучишь? Заходи в дверь. А то через окно несподручно снять с тебя штаны да заметку тебе на память сделать — не тревожь людей ни свет ни заря. Заходи, не посмотрю, что твой батька партийный начальник в эмтээсе. Разрисую как рядовую несознательную массу.

Этого Костя не мог вытерпеть. Разом вспомнилось все, о чем судачили в селе. И мальчик, забыв, что закрывает себе навсегда путь в Антошкин дом, мстительно закричал:

— Завсклад — начальник растрат! Погодите, вот госконтроль до вас доберется!

Савось ахнул, схватил стоявший на подоконнике горшок со сметаной и плеснул в Костю…

Мальчик повернулся и бросился бежать.

Так оно и получилось, что, проснувшись и на прасно прождав товарища, Антон сам отправился его разыскивать. И, конечно, не нашел. Только свернутый в трубку лист бумаги торчал в дверной ручке. Антон развернул его и узнал всю историю.

«Ладно,- подумал он,- пусть сам тащит противогазы. Я придумал — свое дело сделал».

Примерно так же рассуждал, шагая по лесу, и Костя. Загрустив сначала от неприятной встречи с Савосем, он даже обрадовался потом: «Не будет Антошка зазнаваться. Он придумал, я противогазы принес. Вот мы и квиты!»

И он уже не жалел о том, что не дождался Антона и пошел в лес один.

Незаметно заросли ельника и березняка, окаймлявшие дорогу, перешли в густой вековой бор. Тишина полей и приозерных низин сменилась протяжным таинственным шумом.

Как тихо и протяжно шумит лес! Дуновения ветра почти не чувствуется, но вершины высоких сосен и дубов покачиваются из стороны в сторону и, кажется, разгоняют над собою мелкие белесоватые облака.

Костя хорошо помнит, как прошлым летом он ходил с отцом по грибы и в Зимовищах наткнулся на партизанскую землянку. Мальчик долго осматривал ее, думал, что найдет там пистолет или хоть какой-нибудь патрон. Но, кроме кучи трофейных противогазов да нескольких пустых консервных банок, там ничего не было. Костя был огорчен. Эх! Так хотелось принести в деревню партизанский пистолет и выстрелить у самого уха Антошки…

И вот, оказывается, противогазы понадобились. Теперь они сделают с Антошкой водолазный костюм, походят по дну озера! Это будет целое событие в деревне! Радиотехники смеялись над ними, называли лентяями, а они — раз, и докажут, кто в Калиновке настоящие, дельные ребята! А если найдут в озере что-нибудь интересное, так… Эх, радисты, куда вам с нами тягаться!

А дорога ведет все дальше и дальше в глубь леса.

Издали донесся напев жалейки. Где-то совсем близко с тяжелым гулом упало дерево под топором лесоруба. На высокой осине заверещал дрозд.

Мальчик чутко улавливал каждый звук леса. Полной грудью вдыхал он бодрящий, свежий запах — наверно, так пахнет море! По-особенному звучат в лесу голоса людей и птиц. Это потому, что здесь, под таинственными кронами деревьев, под сенью высоких стволов живет мощное и веселое эхо. Крикнешь — и отзовется оно десятком голосов. И радостно на душе: ты не один, с тобой перекликается и шутит чародей-лес. Интересно, есть ли эхо на море?

Вскоре Костя свернул с дороги на узенькую тропинку, Бледно-зеленые папоротники то и дело скрывали ее от глаз, и мальчик не без труда снова находил дорожку и шагал вперед.

В глубине леса много поваленных бурей деревьев. Одни с вывороченными корнями неподвижно лежат на земле, другие, падая, удачно оперлись о толстый сук дуба и так, склонившись, растут, шелестят листьями, смотрят верхушкой в небо. Но это до поры до времени. Налетит опять буря — и они не выдержат нового напора…

Костя ловко перепрыгивал через колоды, торопливо проходил болотистые места. В лицо лезли комары, впивались в обнаженные руки мошки. Не беда! Мальчик привык к их укусам, не боится.

Вот и лозняк. Ветви его переплелись между собой, образовав причудливую ограду. В воде то тут, то там торчат сочные стебли бобовника, увенчанные белыми красивыми цветами. Живут здесь, в лозняке, какие-то мелкие пичужки. Они прыгают с ветки на ветку, щебечут, хлопают крыльями…

Костя ступил в воду. Наперерез мальчику поплыл уж с высоко поднятой головой. Костя мог бы поймать его, но впереди ждало дело. Как-нибудь в другой раз.

А как долго тянется лозняк! Скорее бы избавиться от упругих ударов ветвей, от мошкары, которая тучами кружится над заплесневевшей водой. Еще один шаг, еще… и вот уже просвечивает край неба. Там — поляна!

Костя с облегчением вздохнул, увидев на краю ее небольшой бугорок. Неподалеку от него и землянка. Мальчик, похлопывая лозиной по ягоднику и траве, двинулся напрямик.

Дойдя до поляны, он вдруг остановился, замер. Сбоку, у высокой старой сосны, стоял, — нет, это не почудилось мальчику, — стоял на задних лапах огромный рыжий медведь. Зверь злобно щелкал зубами и встревоженно вертел головой.