Евгений Некрасов - Блин – гроза наркобандитов

– Хай! – крикнули сверху, и кто-то голый по пояс, худой, исцарапанный, спрыгнул в лодку.

Это был Вольф!

Мимоходом хлопнув Блинкова-младшего по плечу, пилот дона Луиса подошел к остолбеневшему мистеру Силкину и без лишних слов врезал ему кулаком в подбородок. Удар пришелся вскользь. Вольф подумал и ударил еще раз.

– Уотс зе метте, Вольф? – спросил знакомый-презнакомый, родненький голос.

На корме катера.

В оранжевом шезлонге.

Силясь повернуть голову, обхваченную каким-то высоким пластмассовым воротником, сидел…

– Папа! – завопил Блинков-младший.

Чьи-то мускулистые загорелые руки втащили его на палубу.

Папа сидел неподвижный, криво улыбаясь разбитыми губами. И опять у него нога была в гипсе. Блинков-младший замешкался, не зная, как прикоснуться к папе, чтобы не сделать ему больно. А потом кинулся к нему на грудь и все равно сделал больно. Под рубашкой у папы были бинты, и пахло от него лекарствами.

На катер подняли бутылищу с ртутью и мистера Силкина.

– Скажи им, Олег! – бросился мистер Силкин к папе. – Я сам, добровольно сдаю патрулю национальной гвардии найденную при случайных обстоятельствах ртуть…

– Не суетись, Миша. Они видели в бинокль, как ты ее прятал, – холодно сказал папа.

Блинков-младший сел рядом с ним на палубу, держа обеими руками папину руку. Холодная была рука, нездоровая.

– Он вас бросил, – без особого интереса к подлостям мистера Силкина догадался Блинков-младший.

– В общем, да, – подтвердил папа. – Мы послали его к реке. Компас дали, единственный…

Мистер Силкин все, конечно, слышал.

– Я спас твоих детей! – заявил он и гордо вскинул голову.

– Хочешь сказать что мог бы и бросить их, как нас, да? – папа вздохнул. – Чем гордишься, Миша?

Подходили какие-то не очень одетые люди – кто в плавках, кто в шортах, кто в форменных брюках с кантом, и все по пояс голые. У одного через плечо висел поясной ремень с кобурой. Блинков-младший решил, что это, наверное, офицер. На корме стало тесно. Ни Блинковым-младшим, ни мистером Силкиным никто особенно не интересовался. Зато все присаживались перед бутылищей с ртутью на корточки и пытались ее приподнять. «Бэйнтидос килограмо», – говорил кто-нибудь, а остальные ахали. «Бэйнтикуатро», – возражал другой. Остальные ахали и цокали еще громче.

– Эй, а про меня-то забыли! – Над палубой вынырнуло багровое от натуги Иркино лицо. Хватаясь за борт, она пыталась влезть на катер. – Здрасьте, Олег Николаевич!

– Здравствуй, Ира, – ответил папа и осуждающе посмотрел на единственного сына.

Блинков-младший кинулся втаскивать свою скво на палубу. Он вдруг поразился, какие у Ирки тонкие, ломкие пальцы. Конечно, ей пришлось тяжелее всех.

– Папа, – начал Блинков-младший, не выпуская Иркиной руки. – Папа…

Ему хотелось сказать много и сразу, но все слова казались неподходящими. Их уже произносили миллионы человек, а специальных слов про него с Иркой не было.

– Папа, это Ира, – выдавил он, и папа с очень большим пониманием кивнул в своем неудобном пластмассовом воротнике.

Оставшийся в лодке Вольф махал рукой кому-то на катере:

– Кам он!

Буксирный канат он продел в кольцо на лодочьем носу, а сам уже развалился, нога на ногу, и затолкал в уши маленькие наушнички своего плейера.

Низко загудел мотор, вскипела за кормой вода, и катер с места набрал ход. Лодка заскакала за ним по волнам, как мыльница.

Блинков-младший с Иркой уселись на палубу рядом с папиным шезлонгом – он справа, Ирка слева. А гвардейцы продолжали танцы вприсядку вокруг бутылищи. Кто-то уже заявил, что она весит «трэйнтакилограмо», другие с ним спорили. Наконец пришел штатский человек в белоснежном костюме. Он был очень похож на дона Луиса – такой же маленький, быстрый и решительный. Все расступились. Офицер с кобурой подтянул шорты и заговорил, показывая на бутылищу и повторяя: «Оро, оро». Дона Луиса-2 он называл дотторе.

– А дона Луиса поймали? – спросил Блинков-младший.

Папа удивился.

– Зачем его ловить?

– Ну как же! Он ведь наркобарон!

– Наоборот, – сказал папа, – он прокурор в отставке, его весь Каракас знает. Я, если честно, тоже не сразу разобрался. Слишком уж он секретничал, дон Луис. А потом оказалось, он помогает полиции. Тут один влиятельный человек хотел строить бумажный комбинат. У полиции были кое-какие подозрения: что это за бумажный комбинат посреди сельвы, какие там деревья растут и на что они годятся – на бумагу или на кое-что похуже? Вот и решили потихоньку проверить…

– Прокурор, значит? – потерянным голосом сказал мистер Силкин. – Полиция?!

Папа улыбнулся.

– А ты думал… Ох, Миша, наверное, интересные разговоры ты вел с наркобароном доном Луисом!… Постой-ка! Теперь я кое о чем догадываюсь, – папа строго посмотрел на Блинкова-младшего. – Так вот откуда у моего единственного сына эта недостоверная информация про дона Луиса. И вот почему он убежал.

– Он нечаянно подслушал, – вступилась за Блинкова-младшего Ирка.

– Ну да! И потом, откуда я знал, что мистер Силкин тебе врет? – подхватил Блинков-младший. – «Это мафия, Олег! А у тебя дети, Олег!» Ну, мы и убежали.

– А Миша не врал. Он и сам думал, что работает на мафию, а дон Луис не стал его разубеждать. А когда вы исчезли, очень расстроился, национальную гвардию на ноги поднял, – папа взял Блинкова-младшего за подбородок холодными пальцами и посмотрел ему в глаза.

– Прости, сын, – произнес он торжественно. – Я думал, что ты просто искатель приключений. А ты вступил в борьбу с мафией.

– Ну, не то чтобы в борьбу… – засмущался Блинков-младший.

Мистер Силкин отошел к борту и стоял с таким несчастным видом, как будто собирался утопиться в реке. Он шевелил губами, не то вспоминая что-то, не то повторяя.

– Олег, ты извини, но мне теперь лучше не встречаться с доном Луисом, а денег на обратную дорогу у меня нет, – в конце концов заявил мистер Силкин. Оказалось, он считал про себя. – В общем, полторы тысячи долларов, и Уртика твоя. А ту, которую я тебе отдал, выброси.

Блинков-младший почувствовал, как напряглась папина рука.

– Значит, настоящая у тебя?

– Ну да, растет дома в горшочке.

– Покупаю, – быстро сказал папа, а мистер Силкин еще быстрее ответил:

– Две тысячи для ровного счета.

– Ладно, – согласился папа, – грабь.

И пояснил для Блинкова-младшего с Иркой:

– Дон Луис мне заплатил. Мы же с Вольфом выходили по тем самым местам, и я проверил, что было нужно.

– И билет мне на самолет, – сказал мистер Силкин.

Папа кивнул.

– И деньги за билет сюда, – добавил мистер Силкин. – Если бы не ты, я бы и не прилетел в Венесуэлу.

Папа кивнул еще раз. Тогда мистер Силкин зажадничал:

– Не продам. Она мне, может, самому нужна.

– А я и не куплю, – опомнился папа. Стало видно, какой он больной и усталый. Блинков-младший вспомнил свой с папой разговор на вилле дона Луиса и расстроился. Ничего не поделаешь, из-за вранья мистера Силкина Уртика сарматской принцессы потеряна для науки.

Может быть, ее схарчил богач, которому мистер Силкин продал какой-то росток еще в Москве.

Может быть, она дожидается их на вилле дона Луиса, ведь мистер Силкин и папе отдал какой-то росток.

А может, настоящую Уртику он оставил себе.

Правду знает один только мистер Силкин. Но мистеру Силкину верить нельзя. Он же опять соврет и глазом не моргнет.

– Так и быть, уступлю за полторы, – ныл мистер Силкин. Он понял, что никто с ним связываться не захочет, и сбавлял цену. – А хочешь за тысячу?

По команде дотторе на палубу вынесли примус, точно такой же, какой Блинков-младший притащил из хижины, а мистер Силкин потом утопил в реке. Один гвардеец накачал его и зажег, другой тем временем отплеснул немного ртути в фарфоровую мисочку и поставил ее на огонь. Между собой гвардейцы почти не разговаривали. Было видно, что им не впервой заниматься таким странным делом. А дотторе вытащил из кармана камень, тоже очень похожий на тот, который хранили обитатели хижины.

– Скажи им, что это недоразумение, Олег! – застонал мистер Силкин.

– Ну как я им скажу? Я по-испански знаю два десятка слов, – папа уже начинал жалеть мистера Силкина. – Ничего, Миш, разберутся. Дадут переводчика, объяснишь. Вольфа я бы на твоем месте не просил переводить… А может быть, там и нет никакого золота.

Если бы Блинков-младший не сидел, он бы упал. Откуда золото, при чем тут золото?!

Папа, конечно, видел, что единственный сын готов лопнуть от любопытства.

– Ртутью промывают золотоносный песок, и самые маленькие крупинки золота в ней растворяются, – объяснил он. – Потом ртуть выпаривают, а золото остается. Вон тот камень у дотторе – это пробирный камень. С ним определяют, какой чистоты золото. Если сейчас ртуть выпарят и останется золотой налет…

– …А я скажу, что знать ничего не знал! – перебил папу мистер Силкин. От возбуждения он задыхался и хватал ртом воздух. – Я не знал, что здесь нельзя мыть золото! И я его не мыл! Я просто нашел ртуть! Если в ней золото, я требую мою законную часть!… А в тюрьму я не хочу, – закончил он жалобным голосом. – Я лучше попрошусь в Россию и буду сидеть в нашей родной тюрьме, хотя в здешней гораздо теплее и кормят бананами.