Софья Могилевская - Птица-синица

Как Петя караулил семена

Теперь у Пети было очень много важных дел.

Проснувшись чуть свет, он сразу бежал к окошку поглядеть, как поживают семена на тарелках. Не проклюнулись ли?

Тарелки, и вода в тарелках, и тряпицы, в которые были завёрнуты семена, — всё было тёплое, нагретое солнечными лучами. Но как Петя ни глядел, никаких перемен не было. Семена, запелёнатые в мокрые лоскутки, тихонько полёживали на солнышке и только, знай себе, пили воду. Они выпивали так много воды, что бабушке то и дело приходилось подливать им свежей. Потом Петя бежал к гнезду на яблоньке. Может, уже прилетела птица-синица? Может, уже сидит и выводит голубых птенцов? Но в гнёздышке никакой птицы-синицы не было. А голубое перышко исчезло. Может, ветром унесло? А может, ещё куда-нибудь делось?

И Галинки нигде не было. Сколько Петя ни прикладывался глазом к щёлке забора, даже легонько доску отодвигал, — всё равно Галинки он ни разу не увидел.

А ещё через несколько дней, когда стало совсем тепло, бабушка поставила на окошко проращивать семена огурцов. Петя потихоньку от бабушки отвернул край лоскутка, в который были завёрнуты огуречные семена. Зёрна потолстели, набухли, вот-вот лопнут. Видно, досыта, до отвала напились воды. «Только что ж они? — думал Петя. — Когда же проклюнутся? Так и лето пройдёт — они всё будут мокнуть на окошке!»

Петя решил непременно увидеть Галинку. Не зря же она велела ему постучать по забору! «Три раза постучи, и я прибегу», — сказала Галинка. Петя стукнул один раз — не очень громко. Второй раз посильнее. А третий — изо всех сил. Потом приложился губами к самой широкой щёлке и крикнул на весь сад:

— Галинка! Иди к нам!

Где она там? Может, уже бежит по дорожке?

Петя отодвинул доску, посмотрел в соседский сад и обомлел: прямо на него шёл Галинкин дедушка. В одной руке у него была огромная, широкая метла на длинной палке.

Петя отскочил от забора и без оглядки помчался домой. Еле дыша, сразу через все три ступеньки он прыгнул на крыльцо. Влетел в прихожую. В кухню…

— Бабушка…

Бабушка стояла у окошка и, пригнувшись к тарелочкам, разглядывала семена.

— Ну-ка, сторож, — поманила она Петю, — поди сюда…

— Видишь, сказала бабушка, — огурцы наши проклюнулись.

Из каждого огуречного зёрнышка высунулся белый, крепкий и острый, похожий на клювик росток. А у свёклы ростки были красного, свекольного, цвета.

— Теперь они силы набрались, к свету потянулись — можно их и на грядки, — сказала бабушка про огурцы.

Когда мама вернулась из поликлиники, где она работала, Петя первым делом ей сказал:

— Знаешь, наши огурцы уже проклюнулись. Хочешь посмотреть?

— Хочу, очень хочу! — воскликнула мама и побежала следом за Петей к окошку смотреть, какие у огуречных семян крепкие белые клювики.

— Когда будем сажать на грядки — сегодня или завтра? — спросил Петя.

— Сегодня. Вот пообедаем и пойдём сажать. До завтра оставлять нельзя. А то они чересчур прорастут, сцепятся друг с другом ростками, тогда их не разнять.

После обеда бабушка, мама и Петя отправились на огород сажать огурцы.

Вечер был тёплый и тихий. Майские жуки носились над головой.

Один с размаху шлёпнул Петю по лбу и упал на землю. Петя поднял его и положил на ладонь.

Жук был толстый и неуклюжий, с длинными усиками. Лёжа на спине, он быстро перебирал лапками — видно, хотел за что-нибудь уцепиться, перевернуться и улететь.

— Так и быть, — сказал Петя и подкинул его вверх, лети!

— Зря выпустил, — сказала бабушка, — вредный жук!

— Чем же он вредный? — спросил Петя.

— Личинки у него вредные, — ответила бабушка. — Три года сидят в земле и грызут корни, растения губят…

«Тогда зря выпустил», — подумал Петя.

А что поделаешь! Жук всё равно улетел, теперь его разве поймать!

В огороде одна подле другой тянулись десять ровных длинных грядок. Одиннадцатая была коротенькая. Эту отвели Пете. На своей грядке Петя решил посадить всего понемножку. Когда они пришли в огород, мама взяла шнурок с колышком, воткнула колышек на одном конце грядки, протянула шнурок вдоль всей грядки и сказала Пете:

— Держи этот конец. Натяни как следует и ровно держи, чтобы огурцы у нас, как по линейке, росли.

Вдоль шнурка мама стала делать неглубокие лунки, а бабушка в каждую клала по два проросших огуречных семечка и присыпала землёй.

— А зачем по два? — спросил Петя. — Им тесно.

— Как покажутся всходы, мы один, послабее, выдернем, а другой, крепкий, будет дальше расти. Вот и не будет тесно.

— Конечно, — согласился Петя, — тогда не будет.

Грядка, на которой сажали огурцы, была особенная.

Петя сунул в землю ладошку, а земля-то была тёплая — парная, будто вся грядка изнутри подогревалась печкой. Но печки там никакой не было, а просто под слоем земли лежал толстый слой навоза. Навоз и подогревал землю в огуречной грядке. Огурцы любят тепло и сытную еду. Всё это даёт навоз.

Вдруг Петя увидел на грядке длинного красного червяка. Червяк, весь изгибаясь, подкрадывался к той лунке, куда бабушка посадила семена. «Ох, — подумал Петя, — сейчас отгрызёт клювики, и пропали наши огурцы!»

Он изловчился и схватил червяка двумя пальцами.

Вот страшилище! Настоящее страшилище!

— Петя, — прикрикнула мама, — что ж ты? Ослабил шнурок, куда-то вкось потянул… Это не дело!

— Я червяка поймал. Смотри какой! Он сейчас семена съест.

— Ничего он не съест, — сказала бабушка. — Дождевой червяк. И семена ему наши не нужны. А землю он разрыхлит, когда будет ползать по грядке. Нашим огурцам больше воздуха будет.

— Тогда я положу его обратно, — сказал Петя, — пусть ползает.

Когда на огуречной грядке кончили сажать огурцы, Петя пошёл на свою грядку. Он взял у бабушки всяких семян и посадил у себя всего понемногу: немного горошку, немного редиски, немного репки, немного моркови и четыре больших полосатых семечка подсолнуха.

Откуда прибежал щенок, Петя не заметил. Петя сидел на песочной горке и достраивал песочную крепость, и вдруг кто-то толкнул его в спину.

Петя оглянулся и увидел щенка. Щенок был маленький, толстый, в рыжих пятнах, с отвислыми мохнатыми ушами. Короткий хвостик у него крутился во все стороны.

Славный был щенок! Пете он понравился.

Петя подхватил щенка на руки и помчался домой — показывать бабушке. Но бабушки дома не было, бабушка куда-то ушла.

Петя спустил щенка на пол, сел перед ним на корточки и стал его гладить:

— Ах ты мохнатый! Ах ты хороший, умный щенуша! Тебя чем угостить? Киселя хочешь?

Щенок поднял к Пете нос, чуть присел на задние лапы и заколотил по полу коротеньким хвостом: «Хочу, хочу…»

Тогда Петя осторожно достал из буфета миску с киселём, наложил полное блюдце, сверху посахарил и поставил перед щенком. Щенок понюхал, а есть не стал.

— Что ж ты? — удивился Петя. — Может, хлебушка покрошить?

Но и с хлебом щенок не захотел киселя. Оказывается, он был привередой.

— Получишь молоко с пенками, вот! — рассердился Петя и побежал на кухню.

На кухонном столе стояла банка с молоком. Сверху застыли жирные, толстые пенки.

Ох, уж эти пенки! Пообещайте Пете что угодно — он всё равно пенок в рот не возьмёт.

Щенок только глянул на банку — сразу туда-сюда закрутил хвостиком. Видно, молоко-то он любил.

Петя накренил банку к блюдцу и потихоньку стал наливать. Вдруг молоко хлынуло из-под пенки, да не в блюдце, а прямо на пол. И пенка бултыхнулась не в блюдце, а тоже на пол.

Что теперь скажет бабушка? Поскорей нужно вытереть…

Но вытирать не пришлось. Щенок всеми четырьмя лапами влез в молочную лужу и стал лакать широким розовым языком.

Когда бабушка вернулась домой, Петя и щенок сидели на полу возле молочной лужи, из которой ручейками бежало, растекалось молоко.

— Бабушка, — закричал Петя, — ты только не сердись! Смотри, какой славный щеночек! Он отдохнёт и всё подлижет. А сейчас он не может больше. У него живот как барабан. Это от молока… А блох у него целый миллион и даже больше!

— Как хочешь, — сказала бабушка (голос у неё был сердитый), — а такого необученного щенка держать в комнатах невозможно. Так и ходи за ним с тряпкой!.. Ступайте в сад…

Петя на всё был согласен. В сад так в сад. Лишь бы ему позволили оставить у себя щеночка.

— А на улицу можно? Мы только за калитку… Можно?