Денис Белохвостов - Осень будет

— А мне мобильник на четырнадцатилетие вручили, — спокойно ответила Аля, — сказали, что я теперь взрослая и должна быть современной девушкой. Я конечно поблагодарила, они же как лучше хотели, но там переключатель есть такой, щелкнешь им и тебя уже никто по этому телефону не достанет. А ты часто тут рыбачишь? — Аля показала рукой на воду.

— А больше делать нечего. Или с удочкой сидеть, или просто гулять, при всем богатстве выбора другой альтернативы нет, — процитировал он некогда очень популярный рекламный слоган.

— А дома ты чем занимаешься, тут, а не в городе? — ее заинтересованность не звучала как обычное любопытство.

— Ничем, стараюсь поменьше там бывать, потому что… — Генка осекся, не зная как выразить то что он чувствовал в старом доме.

— Потому что там пустота? — фраза прозвучала больше утвердительно, нежели вопросительно.

— Верно, — кивнул Генка, — хоть там у меня и телевизор и видак есть. Кстати, если хочешь, то можем зайти, вот только чем там заняться — ума не приложу.

— Хочу, — Аля немного изучающе посмотрела на Генку, — а ты не боишься?

— А что мне бояться? — удивился Генка, и пошутил, — или ты меня ограбить хочешь?

— Нет, грабить я тебя не собираюсь, — голос Али продолжал оставаться серьезным, на Генкину шутку она даже не улыбнулась, — но комната может много рассказать о ее владельце. Можно прочитать по вещам. Этого ты не боишься? Хотя ты ведь недавно в ней живешь.

— А что мне скрывать? — недоуменно пожал плечами Генка и подумал: «Даже если бы и нашлось что скрывать, то от тебя я бы делать этого не стал».

— Тогда все окей, — заявила Аля, — пошли.

Они пошли назад по так и не высохнувшей траве, хотя приближался полдень.

Генка еще раз оглянувшись на озеро и берег, поймал себя на мысли, что он уже много раз приходил сюда рыбачить на одно и тоже место, а трава все равно осталась непримятой, словно тут никто никогда не проходил. Аля заметила его долгий взгляд на берег и то что он задумался.

— Что-то не так? — участливо спросила она.

— Да не, — Генка немного смутился он еще не до конца привык высказывать свои мысли вслух, — просто трава: я тут долго хожу, а она все время распрямляется. Я думал тропинка скоро появиться, но ничего подобного не заметил.

— Помнишь что я тебе говорила о дорогах? — Аля шла чуть впереди и ей снова пришлось приподнять юбку, чтобы не замочить края росой, — одному человеку трудно сделать дорогу, для этого нужно желание нескольких людей. А что тебе хочется чтобы к этому озеру вела дорога?

— Нет, — быстро ответил Генка, — лучше пусть оно остается вне людей.

— А ты философ, — сказала Аля, и быстро добавила, спохватившись, что Генка воспримет ее замечание как насмешку, — только не обижайся. Это ведь хорошо, философы не вязнут в повседневности, они выше.

— Да я и не обижаюсь. А насчет философа — так это ты не права. Я почти никогда не высказываю мысли вслух. Или дураком прослыть можно, белой вороной, или что еще хуже — психом, — Генка вслед за Алей вышел на тропинку.

— Быть не таким как все тяжело, — заметила Аля.

— Ну ты меня совсем за идиота не держи, — добродушно ответил Генка, эту истину все давно знают.

— Знать то знают, да только не понимают. Точнее понимают лишь когда это их самих касается, — со вздохом ответила Аля.

— Тоже верно, — согласился Генка.

Они снова бок о бок шли по тропинке, и Генка физически ощущал тепло, излучаемое этой девочкой. Никакая самая страшная пустота не могла устоять перед ней.

— Чувствуешь запах воды? — спросила Аля. Генка втянул носом прохладный воздух.

— Сыростью пахнет вот и все, — констатировал он свои ощущения.

— Нет, ты почувствуй. Знаешь, перед чем отступает пустота? Перед ощущениями. Если их нет или ты не можешь уловить их, вот тогда по-настоящему страшно. Тогда ты или умрешь или станешь такими же как они, — Аля сделала неопределенный жест в сторону, и Генка не стал задавать уточняющих вопросов ему и так все было прекрасно понятно, — на озере пахло водой самого озера, когда идет дождь пахнет водой дождя. Сейчас действительно пахнет сыростью — сыростью леса. Но это тоже вода, она еще не впиталась в землю и потому перебивает запах леса, — продолжала Аля.

— Ну запах озера я знаю, почувствовал, когда рыбу ловил. А вот насчет всего остального… — Генка неопределенно склонил голову набок, размышляя, — запах леса я помню, но это давно было. А сейчас все время дожди идут. Все лето.

— Я хочу чтобы осень скорее наступила, — Аля вышла на просеку и они пошли по разным тропинкам, но Генка не перестал ощущать тепло идущее от нее, и спокойствие, которое ему передавалось.

— Почему? Только из-за того что красивее станет? — Генке снова очень захотелось взять ее за руку. И еще он немного стал побаиваться этой полоски травы разделяющей их, ему вдруг показалось, что трава может вырасти густо-густо и закрыть от него Алю.

— Осенью спокойнее, — коротко ответила Аля, — ты наверно будешь смеяться, но я боюсь… мне кажется что осень никогда не наступит.

— Да наступит, куда она денется, — попытался успокоить ее Генка.

— Я знаю, но все равно как-то не по себе от такого лета. Ни солнца, ни рассветов с закатами, одна эта серая хмарь над головой. Но ничего, ты не беспокойся, печаль это тоже отсутствие пустоты, — Аля улыбнулась одними уголками губ, — я научилась кайфовать и от этой холодной, дождливой погоды, а не впадать в тоску и уныние.

— Научишь меня? — осторожно спросил Генка.

— Обязательно, я же сказала, — пообещала девочка. Они подошли к Генкиному дому. Он распахнул перед ней калитку и пройдя двор открыл входную дверь, благо та запиралась бабушкой на ключ только ночью.

— Ты сад лучше не трогай, он и так у тебя красивый, — сказала Аля, преступая порог и очутившись в прихожей, — видел участки состоящие из грядок и яблонь с вишнями?

— Видел, — подтвердил Генка, быстро нащупал сбоку от двери выключатель, раздался щелчок и просторную прихожую осветила тусклая лампочка в старом плафоне под потолком. Сменить ее во время ремонта забыли.

— Нравиться? — опять коротко спросила Аля.

— Нет, — Генка хоть и внимательно ее слушал, но сейчас ему так же важно было найти ей тапочки, кроме своих на подставке для обуви он ничего не видел, остальные бабка видимо куда-то убрала. Собственно чтобы найти тапочки он и включил свет, обычно Генка обходился тем, который шел из кухни. Отдать свои ему было ни капельки не жалко, но они выглядели такими старыми, что можно подумать что им по крайней мере лет сто. Генка ценил их за удобство, какую-то необъяснимую одомашненность, да и просто привык к ним.

— На, — он положил перед ней свои шлепанцы, других найти не удалось.

— А ты как? — от взгляда Али не утаилось, то что тапочки на полке стояли всего одни.

— Я в носках, извини конечно, но других как видишь нет. Ты не думай, они чистые, хоть и немного драные. Я просил бабушку зашить, а она отвечает что у меня новые есть. Но в них ходить неудобно и надо искать в коробках на шкафу. Хотя если хочешь принесу, — предложил Генка, у него снова появилось чувство неловкости. Новые тапочки хоть и были красивыми, но сделаны с жесткими задниками, которые жутко натирали ноги. Бабушка, когда Генка пытался спорить с ней по этому поводу говорила что они еще разносятся, сапоги, мол и те разнашиваются, а здесь всего лишь тапочки. Пришлось их убрать в коробку и закинуть подальше в шкаф.

— Не, — отказалась Аля, — лучше я в носках.

— Да у тебя все ноги мокрые, а мои шлепанцы теплые, мигом согреешься. Я когда ноги промочу всегда их надеваю, — привел веский, по своему мнению, аргумент Генка.

— А сейчас они у тебя не мокрые? — усмехнулась Аля, — надевай ты, говорю же я закаленная. А у тебя насморк появиться. Противно ведь когда запахов не чувствуешь, словно не хватает чего-то важного, что раньше не замечал.

Генка понял что спорить с ней бесполезно и стянув тяжелые промокшие насквозь кроссовки, а за ними и носки, надел теплые старые шлепанцы. Аля наклонилась и быстрым изящным движением сняла свои туфли, тоже впрочем не отличающиеся сухостью. Генка заботливо расставил обувь и свои носки на «сушильной батарее», которая оставалась горячей все лето, благодаря чему одежда в прихожей высыхала мгновенно.

— Ну что пошли? Моя комната на втором этаже, — пригласил Генка, жестом показав в сторону лестницы.

— Идем, — Аля начала подниматься первой, оставляя на крашеных досках мокрые следы. Тоненьких, почти прозрачных носков она не сняла. Когда они поднялись Генка прошел чуть вперед нее и остановившись открыл правую дверь.

— Вот… — неопределенно показал он рукой, — это моя комната.

Аля вошла, и медленно поворачиваясь, внимательно осмотрела комнату Генки.

— У тебя хорошо, — заметила она. Генка немного смутился.