Джоанн Роулинг - Гарри Поттер и Принц-полукровка ( перевод Народный)

Уроки отменили, экзамены перенесли. Некоторые родители поспешили забрать детей из школы: двойняшки Патил уехали наутро после гибели Дамблдора; Захария Смита увёз надменный отец… А вот Шэймус Финниган наотрез отказался отправиться домой и громко спорил с матерью в вестибюле, пока не добился разрешения остаться на похороны. По словам Шэймуса, миссис Финниган было очень непросто устроиться на ночлег в Хогсмиде: в деревню продолжали прибывать многочисленные колдуны и ведьмы, желавшие проститься с Дамблдором.

Поздним вечером накануне похорон с неба стремительно спустился светло-голубой экипаж размером с дом, запряжённый дюжиной гигантских крылатых паломино. Это вызвало некоторое оживление среди студентов младших курсов, которым прежде не доводилось видеть ничего подобного. Гарри наблюдал из окна, как экипаж приземлился на границе Запретного леса; по ступенькам кареты сошла красивая смуглая женщина гигантского роста и упала в объятия ожидавшего её Хагрида…

Тем временем делегация Министерства магии, возглавляемая самим Министром, расположилась в замке на ночлег. Гарри старательно избегал любых встреч с чиновниками, поскольку был уверен, что рано или поздно его вновь начнут расспрашивать о последнем путешествии Дамблдора…

Всё это время Гарри, Рон, Эрмиона и Джинни проводили вместе. Казалось, прекрасная погода издевалась над ними; Гарри представлял, как бы замечательно всё могло сложиться, будь Дамблдор жив. Учебный год подходил к концу, позади остались бы усталость от избытка домашней работы и экзамены Джинни… как чудесно друзья проводили бы эти дни! И час за часом Гарри откладывал на потом то, что ему следовало сделать… сказать. Откладывал потому, что ему было слишком горько лишиться последнего источника утешения.

Дважды в день друзья навещали больничное крыло: Невилла уже выписали, но Билл до сих пор находился под опекой мадам Помфрей. Его шрамы выглядели ничуть не лучше; по правде говоря, внешне старший брат Рона теперь весьма напоминал профессора Хмури, хотя, к счастью, оба глаза и ноги были при нём. Характер Билла, однако, остался прежним. Пока единственной переменой явилось лишь внезапное пристрастие к бифштексам с кровью.

— …и поэтому ему повезло, что он женится на мне, — радостно заявила Флёр, взбивая подушки Билла, — ведь бррьитанцы вечно перрежарривьают мясо, я всегда говоррила.

— Видимо, мне всё-таки придётся смириться с их женитьбой, — вздохнула Джинни, сидя вместе с Гарри, Роном и Эрмионой перед открытым окном гриффиндорской гостиной и задумчиво глядя на сумеречные окрестности замка.

— Не такая уж она и плохая, — брякнул Гарри, но заметив, что брови Джинни поползли вверх, поспешно добавил: — Правда, уродина ещё та…

Джинни невольно прыснула.

— Что ж, думаю, если мама может её выносить, то и я смогу.

Эрмиона была поглощена чтением «Вечернего пророка».

— Никого из знакомых не убили? — подчёркнуто обыденным тоном поинтересовался Рон.

Девушка поморщилась и сложила газету:

— Нет, — ответила она с ноткой укоризны. — По-прежнему ведутся поиски Снэйпа, но никаких следов…

— Кто бы сомневался! — перебил Гарри, взрывавшийся всякий раз, когда разговоры касались данной темы. — Снэйпа не обнаружат до тех пор, пока не найдут Волдеморта, а если учесть, что за всё это время им не удалось…

Джинни зевнула:

— Пожалуй, я пойду. Толком не спала с тех пор, как… ну… в общем, выспаться не помешает.

Она поцеловала Гарри (Рон демонстративно отвернулся), помахала рукой остальным и ушла в спальню девочек.

Едва за ней закрылась дверь, Эрмиона повернулась к Гарри с таким знакомым, характерным выражением лица:

— Послушай… Я кое-что выяснила сегодня утром, в библиотеке…

— Про Р. А. Б.? — встрепенулся юноша.

Сейчас он не ощущал былого возбуждения, любопытства, нетерпения, жажды разгадать тайну… просто сознавал, что необходимо узнать правду о настоящем хоркруксе перед тем, как сделать следующий шаг по таинственной и извилистой дороге, расстилавшейся перед ним, по пути, на который они с Дамблдором ступили вместе, и который — Гарри теперь знал — придётся пройти в одиночку.

Существуют ещё четыре хоркрукса, и каждый необходимо найти и уничтожить, только тогда появится шанс убить Волдеморта. Юноша всё время твердил про себя: «медальон, чаша, змея… какая-то реликвия, принадлежавшая Гриффиндору или Рэйвенкло… медальон, чаша, змея… реликвия Гриффиндора или Рэйвенкло…» — словно от повторения названий предметы могли стать достижимыми…

Эта мантра, казалось, пульсировала в сознании даже по ночам — и во сне он никак не мог дотянуться до мелькающих чаш, медальонов, таинственных реликвий… Дамблдор пытался помочь — протягивал верёвочную лестницу, но стоило ступить на неё, и лестница оборачивалась клубком змей…

Наутро после смерти Дамблдора Гарри показал Эрмионе записку из медальона. Он надеялся, подруга сразу же вспомнит о каком-нибудь полузабытом колдуне с такими инициалами, но увы. Однако с тех пор Эрмиона наведывалась в библиотеку гораздо чаще, чем требовалось ученику, не обременённому домашней работой.

— Нет, — с грустью ответила девушка. — Я старалась, Гарри, но ничего не нашла… есть, правда, двое довольно известных колдунов с такими инициалами: Розалинда Антигона Бангс и Руперт «Алебардист» Брукстантон… но вряд ли они нам подходят. Судя по тексту записки, неизвестный, похитивший хоркрукс, знал Волдеморта. Но я не смогла найти ни малейшего намёка, что Бангс или Алебардист имели какое-то отношение к Tёмному лорду… Нет. Моя новость — про… гм… в общем, про Снэйпа.

Судя по виду Эрмионы, имя далось ей нелегко.

— Ну? — резко спросил Гарри, снова откидываясь в кресле. — И?

— В общем оказалось, я была недалека от истины с Принцем-полукровкой, — нерешительно произнесла девушка.

— Послушай, тебе действительно необходимо сыпать соль на рану? Сама подумай, каково мне сейчас об этом слышать?

— Нет! Нет, Гарри, я совсем другое имела в виду! — поспешно возразила Эрмиона. Оглядевшись по сторонам и убедившись, что никто не подслушивает, она продолжила:

— Просто я оказалась права — эта книга когда-то принадлежала Эйлин Принц… Матери Снэйпа!

— То-то я подумал, что красотой она не блистала, — заметил Рон.

Эрмиона пропустила комментарий мимо ушей.

— Я тут листала старые подшивки Пророка и наткнулась на короткое объявление о свадьбе Эйлин Принц и Тобиаса Снэйпа, а позже — о том, что у неё родился…

— …убийца! — выпалил Гарри.

— В общем… да. Поэтому в чём-то я была права. Понимаешь, Снэйп, видимо, гордился тем, что он — наполовину Принц. А Тобиас Снэйп — маггл, об этом написано в Пророке.

— Да, всё совпадает! — озарило Гарри. — Он всячески выпячивал свою «чистокровную половину», чтобы стать своим для Люция Малфоя и остальных… Отец-маггл и чистокровная мать, как и у Волдеморта… Оба стыдились своего происхождения, пытались внушить другим страх с помощью Тёмных искусств, взяли новые звучные имена… Лорд Волдеморт — Принц-полукровка… Ну почему, почему Дамблдор не обратил на это внимания, как же он мог?!!

Гарри замолчал и посмотрел в окно. Он всё никак не мог перестать думать о непростительной доверчивости Дамблдора… Но ведь, как невольно напомнила Эрмиона, он и сам точно так же попался! Рукописные заклинания на полях учебника становились с каждой страницей всё более жестокими, однако он отказывался плохо думать о Принце, который был столь умён и так ему помог…

Так ему… ПОМОГ! Теперь эта мысль казалась почти невыносимой…

— Всё равно не понимаю, почему Снэйп не сдал тебя, почему не уличил в использовании своего учебника, — развёл руками Рон. — Он-то всяко был в курсе, откуда взялись твои знания.

— Он ЗНАЛ, — с горечью отозвался Гарри. — Он понял, когда я воспользовался Рассекатумом. Тут и мыслечтения не требовалось… вполне возможно, он догадался ещё раньше, когда Хорохорн рассказывал о моих достижениях в Алхимии… эх, и зачем только Снэйп оставил свой старый учебник в том чулане!

— Но почему он всё-таки не выдал тебя?

— Думаю, не хотел, чтобы его хоть как-то связывали с этой книгой, — предположила Эрмиона. — Дамблдор вряд ли пришёл бы в восторг если б узнал. И даже притворись Снэйп, что учебник не его, Хорохорн обязательно распознал бы почерк бывшего студента. В любом случае, книга хранилась именно в классе алхимии, а Дамблдор — я уверена — знал, что фамилия матери Снэйпа — Принц.

— Я должен был показать учебник Дамблдору, — сокрушался Гарри. — Дамблдор всё это время демонстрировал мне, каким чудовищем Волдеморт был ещё в школе, а я, идиот, держал в руках доказательство, что Снэйп — такой же…

— Чудовище — сильное выражение, — тихо произнесла Эрмиона.

— Сама же твердила, что эта книга опасна!

— Я пытаюсь сказать, Гарри, что ты слишком строго себя судишь. Конечно, чувство юмора у Принца весьма гаденькое — это резало глаз, но мне бы и в голову не пришло, будто он способен на убийство…