Алека Вольских - Мила Рудик и кристалл Фобоса

— Ты хотела знать правду, — словно читая ее мысли, сказал Девятый Ключник. Он жестом указал на сферу памяти: — Она здесь.

Мила заметила на столе открытую книгу с чистыми страницами, а рядом — перо в чернильнице. Это была Табула раса — книга, листы которой были зачарованы так, что всегда оставались чистыми. Любой текст, нанесенный на страницы этой книги, должен был тотчас исчезнуть.

— Я должна что-то написать? — спросила Мила.

— Нет. — Девятый Ключник тяжело вздохнул. — Мои воспоминания могут вернуться только по моему зову. Мила, ты хочешь, чтобы я вернул их?

Секунд пять она сидела, не шевелясь и не отвечая на его вопрос. Хотела ли она? Нет, она не хотела. В эти пять секунд она была уверена, что ей не нужна никакая правда. Но пять секунд спустя она поняла, что правда подошла к ней слишком близко. С того самого момента, когда Некропулос сказал эти ужасные слова, правда стояла у нее за спиной и скалилась, наслаждаясь ее терзаниями. И Мила поняла: если сейчас она не ответит Девятому Ключнику «да», она всегда будет ощущать у себя за спиной чье-то невидимое присутствие. Всю жизнь она будет оглядываться назад, чтобы узнать, кто этот невидимка. Но увидеть его не сможет. Именно поэтому она сказала:

— Да.

В ответ Казимир Послушник лишь одобрительно сжал ее плечо удивительно крепкой для старика ладонью, после чего взял из чернильницы перо, стряхнул излишки чернил и, протянув руку к Табуле расе, написал на чистом листе только одно слово: «Гильдия».

В тот же миг темный матовый шар наполнился ярким светом. Его оболочка была такой тонкой, что, казалось, если до него дотронуться — он лопнет, как мыльный пузырь. Но Мила почему-то была уверена, что это очень обманчивое впечатление.

Когда вместо яркого света в мнемосфере начали появляться живые картинки, она перестала об этом думать.

Сначала Мила увидела в шаре залу из черного гранита, которую узнала в тот же миг. Это было Транспространственное посольство. Многочисленные ряды горящих свечей освещали помещение, в котором туда-сюда сновали волшебники и щуры в бесформенных темно-серых балахонах. Но вот и те и другие стали расступаться, пропуская необычное шествие. Осознав, что именно она видит, Мила не сдержала судорожный вдох, глаза ее от волнения расширились. Это было мрачное шествие.

Люди, перед которыми все расступались, несли на своих плечах черные гробы. Мила была не в силах их сосчитать. Пятнадцать? Двадцать? Тридцать? Процессия удивительно медленно двигалась вдоль залы, словно кто-то останавливал движение времени…

Потом картина сменилась. От Транспространственного посольства отъезжали бордовые дилижансы: на их крышах, огороженных решетками для поклажи, стояли все те же черные гробы. И снова Мила не смогла их сосчитать. В ее глазах стояли слезы. Она поняла все еще до того, как Казимир Послушник тихим голосом сказал:

— Последнее сражение с Гильдией. Тех, кто погиб, везли домой, чтобы похоронить.

И вновь в шаре сменилось действие. Теперь это был какой-то старый одноэтажный дом. Внутри было темно. Горела только одна свеча. Двое в темных одеждах поднялись по лестнице в комнату и замерли на месте, словно ошеломленные от увиденного. В центре комнаты на коленях стояла женщина и, закрыв лицо руками, содрогалась от рыданий. У ее ног неподвижно лежал мужчина… с Черной Меткой на груди…

Следующая сцена. Темная подворотня. Двое людей: мужчина и женщина в длинных плащах склоняются над телом юной девушки. На груди девушки Черная Метка…

— Орден Девяти Ключников тогда еще действовал, — донесся до Милы будто издалека молодой голос Казимира Послушника. — Мне часто случалось находить жертв Гильдии. Вместе с другими членами ордена мы несколько раз заранее узнавали о предстоящем нападении. — Он замолчал, и молчание его показалось Миле гнетущим. — Но почти всегда приходили слишком поздно.

Мнемосфера наполнилась туманом и загадочным мерцанием крохотных звезд. Туман двигался внутри шара, словно живой, собираясь в облака, потом рассеиваясь и снова скучиваясь в плотную светлую гущу. Так продолжалось довольно долго, на миг Мила даже забыла, где находится, загипнотизированная мерцанием мнемосферы. Но вот сфера очистилась от тумана и в прозрачном шаре появилась фигура человека.

Это был молодой мужчина: высокий и темноволосый. У него было красивое лицо с властным изгибом губ и жестким, холодным взглядом. Одет он был в белую рубашку и темные брюки. Мужчина вдруг повернул голову и посмотрел прямо на Милу. Она невольно вздрогнула.

— Его звали Даниил, — раздался над головой Милы голос Девятого Ключника. — Он был единственным сыном очень влиятельного человека, занимавшего крупный пост в огромном государстве, которого больше не существует. В его юном возрасте у него уже было все: и власть, и деньги. К тому же, — Казимир Послушник тяжело вздохнул, — насколько я могу судить, твой прадед, Мила, был очень красивым молодым человеком.

До Милы не сразу дошел смысл произнесенных слов, но когда она поняла… Ее сердце учащенно забилось, она гораздо пристальнее вгляделась в мнемосферу.

Перед ней был ее прадед — еще совсем молодой. Мысленно она согласилась с Девятым Ключником: да, он был очень красив. И даже имя его было красивым — Даниил. Вот только кроме красоты было что-то еще. Его лицо не было добрым.

— Как я уже сказал, у молодого человека было все, — повторил Казимир Послушник. — Его отец ни в чем не мог отказать своему единственному наследнику. Даниил привык к тому, что все и всегда происходит в полном соответствии с его желаниями. Он слишком рано привык к власти.

В этот момент молодой мужчина в мнемосфере отвернулся. Комната словно поплыла перед глазами у Милы, и она увидела, что, кроме мужчины, там еще была молодая женщина. Стройная, длинные струящиеся по плечам черные волосы, гордо расправленные плечи — перед Милой была ее прабабушка Асидора.

Впервые Мила увидела лицо своей прабабушки неулыбающимся. В ее глазах была тревога.

— Асидора полюбила его, не заметив в нем взращенного попустительством отца тирана. Она была слишком молода, слишком наивна. Она видела в нем лишь красивого юношу.

Теперь Мила снова видела в сфере лицо своего прадеда. Оно было повернуто к ней в профиль. Он улыбался, но улыбка была высокомерной и таящей в себе что-то опасное. Даниил подошел к Асидоре и протянул руку к ее шее. Мила видела, как его пальцы коснулись какой-то веревки, лежащей поверх платья ее прабабушки. Пальцы скользили все ниже и ниже, пока не коснулись какого-то черного пятна. Но уже в следующую секунду, когда предмет лег поверх белой ладони ее прадеда, Мила поняла, что это было.

На шее Асидоры висела прикрепленная к пеньковой веревке Черная Метка — та самая, что сейчас пряталась под воротником школьной формы Милы.

— Он не держал ее силой, — с горечью сказал Казимир Послушник. — Она могла бы убежать, спастись. Но не сделала этого. В глубине души, я думаю, она не верила, что он сможет причинить ей зло. Но была и другая причина — их ребенок. Она не могла уйти, оставив своего ребенка. Именно на это он и рассчитывал.

Высокий, красивый, улыбающийся жутковатой улыбкой, Даниил отошел от своей молодой жены и медленным, расслабленным шагом подошел к комоду у стены. Он открыл один из ящиков, взял что-то оттуда и повернулся.

Мила втянула воздух и невольно издала тихий испуганный возглас: в руке ее прадеда был пистолет, а на его красивом лице — приговор.

Его рука молниеносно поднялась. Мила вскрикнула и закрыла лицо похолодевшими от ужаса ладонями. Раздался тихий, очень-очень далекий, словно из другой жизни, звук выстрела.

Потом она все-таки опустила руки и подняла глаза. Сквозь пелену слез она видела в сфере лежащую на застеленном золотисто-бежевым ковром полу Асидору: красивую, мертвую…

Мила всхлипнула, когда шар начал наполняться туманом. Но сверкания скрытых в сфере звезд не последовало — шар потух.

Казимир Послушник положил руку ей на плечо.

— Мне жаль, девочка, — сказал он искренне. — Мне очень жаль. Когда-нибудь ты должна была узнать правду. Но случилось так, что ты узнала ее слишком рано. И еще…

Мила подняла голову и увидела, что по лицу Девятого Ключника пробежала тень. Он нахмурил брови.

— Я был тогда там. Как ты уже поняла, это мои воспоминания. Я был там, — повторил он. — Но я не смог ее спасти. А твоему прадеду удалось уйти. Сейчас мне сложно объяснить, как все произошло. Да и ты, думаю, сегодня увидела слишком много. Когда-нибудь я попробую объяснить тебе, почему не смог спасти Асидору. Когда-нибудь, но не сейчас.

Мила не настаивала. Это было уже не так важно. И Казимир Послушник был прав: главное она увидела. Теперь она знала, что Некропулос не обманул ее. Он сказал правду. Впрочем, кое-что о правде она все-таки хотела знать прямо сейчас.