Софья Прокофьева - Пока бьют часы

Потом начали смеяться люди на дорогах, ведущих к городу. Потом жители ближайших деревень.

Люди обнимали, целовали друг друга. Великий Садовник отнял руки от лица и тоже улыбнулся. Чуть растерянно, качая головой. Немного горечи было в его улыбке, ведь он понял, как он ошибался.

- Братья, братья! - Трепещущий голос Татти пронесся над площадью. Ее руки, протянутые к ним, засветились. - Я... Это был черный туман. Я ведь не знала, я ничего не знала! Я думала...

- Всего-навсего невидимая веревка, - строго сказала госпожа Круглое Ушко, невесть каким образом вскарабкавшись на ладонь Татти. - Когда ты пролила эликсир-невидимку, ну, помнишь, там еще была такая длинная крепкая веревка? Цеблион связал ею двух белых голубей. Ты ее распутала, отпустила голубей, а веревка упала на пол. Да не мешай мне все рассказать по порядку, что ты дрожишь? Дальше все очень просто. Ты пролила эликсир, и веревка стала невидимой. А я люблю порядок во всем, как ты знаешь. Думаю, может, пригодится, вещь хорошая, редкая. Что ж ей так валяться без толку. Вот я и отнесла ее братьям. Конечно, мне помогала моя племянница, моя милая племянница, одной бы мне не справиться, ни за что не доволочь такую тяжесть...

- Прости нас, Татти! Прости нас, Татти! - послышалось откуда-то сверху, и на плечи Татти опустились две белые голубки. Они ласково и виновато прижались к ней. - Мы тогда так испугались, так испугались. Совсем одурели от страха. Даже спасибо тебе не сказали!

Тут все увидели, что у подножия лестницы на каменных плитах с веселыми криками снует стайка девчонок и мальчишек. Они подбирали колпаки-невидимки и бросали их в костер, который кто-то успел сложить посреди площади. Колпаки-невидимки вспыхивали и тут же сгорали, не оставив даже малой горстки пепла.

- Вот еще один, последний! - закричал рыжий вихрастый мальчишка и бросил что-то невидимое в жарко гудящий костер. Огонь перекинулся на виселицы. Сухое дерево разом занялось, и четыре черных столба дыма поднялись в воздух.

- А где же король, где все придворные, стража? - с удивлением оглядываясь, спросил младший брат.

- Вряд ли мы их когда-нибудь еще увидим, - пожал плечами старший.

- Стыд им и позор! Сколько лет нас обманывали и морочили. Издевались над нами. Теперь попрятались, разбежались кто куда!

- Ну, кой-кого я все-таки изловила, - сказала тетушка Пивная Кружка. Она крепко держала за юбку принцессу, а та изо всех сил вырывалась, царапалась, да еще норовила укусить за руку тетушку Пивную Кружку. - Ну, ну, хватит, опомнись. Ты будешь ходить в школу А когда выучишь уроки, будешь помогать мне жарить лепешки и варить доброе пиво.

- Не хочу жарить уроки, не хочу учить доброе пиво! - Принцесса от злости все перепутала.

- Ничего, она еще станет девчонкой как все! - с досадой сказала тетушка Пивная Кружка. - Я еще увижу румянец на ее щеках!

Тут из высоких дворцовых дверей вышел Лесной Гном. Он сморщил свое доброе лицо и сощурился от яркого слепящего солнца. И неудивительно, ведь он так долго сидел взаперти. Он не мог не плакать от счастья, и госпожа Круглое Ушко соскочила с ладони Татти и подала ему чистый носовой платок.

- На вас просто не напасешься носовых платков, господин Гном, - сказала она недовольным голосом.

- Учтите, - сказал Лесной Гном, вытирая слезы. - У меня в руке зеленый фонарик. Просто его не видно, потому что очень ярко светит солнце. Но зато вечером... Там у меня, на холме маргариток... Да, да, да! Я всех-всех приглашаю к себе в гости, отведать чудесного цветочного чая...

- С медом! - добавила маленькая пчелка Жоржетта, которая, конечно, тоже была тут. - С липовым медом. Сейчас как раз цветут липы.

- С медом... - задумчиво повторил Лесной Гном и вдруг сокрушенно вздохнул и покачал головой. - Нет, нет, к сожалению, это невозможно. Вас так много и все вы такие большие. Вы потопчете мои маргаритки. И белые, и розовые. Не обижайтесь, пожалуйста, на старого Лесного Гнома. К тому же у меня не хватит чашек, ложек и блюдечек. Я не смогу всех напоить чаем. Вот девочку, которую я теперь вижу, я приглашаю в гости. Ну, еще ее друга, этого мальчугана. - Лесной Гном указал на Щетку.

- Нечего сказать, очень мило, - обиделась госпожа Круглое Ушко и отвернулась. - По правде говоря, не ожидала.

- И, конечно, самой дорогой гостьей у меня всегда будете вы! - спохватился Лесной Гном Он наклонился и нежно поцеловал крошечною лапку госпожи Круглое Ушко. Та с гордостью посмотрела по сторонам - все ли это видели? От удовольствия ее ушки даже порозовели.

- Братья! - крикнула Татти. - Я тут! Только я никак к вам не проберусь. Тут так много людей!

Братья улыбнулись ей, и Татти запрыгала от радости. Деревянный башмак слетел у нее с ноги и полетел куда-то в сторону.

Тут все посмотрели на Татти и сразу увидели, что она самая красивая девочка на свете. Ее глаза ярко сияли, как две зеленые звезды.

И все почему-то тут же решили, что зеленые звезды самые красивые на свете.

- Вы не встречали моего сына? - с тоской повторял Цеблион, пробираясь в толпе. - Моего обожаемого сына. Может быть, кто-то видел его, умоляю, скажите мне!

- Да я тут, папка! - раздался из пустоты противный голос Цеблионка. Просто на мне колпакневидимка. Когда девчонка уронила его в тронном зале, я его нашел и подобрал. А теперь - ку ку! Ты меня больше никогда не увидишь!

- Сыночек! Как ты можешь! - простонал Цеблион. - Я жил только ради тебя! Я хотел, чтоб ты был богат, счастлив...

- А я и так теперь богат. Прикарманил твои пятьдесят золотых монет! грубо захохотал Цеблионок. - Помнишь, как ты меня учил: надо суметь всех обмануть и устроиться в жизни получше. Так я и сделал. Ведь я теперь могу забраться в любой дом и взять, что пожелаю. А к тебе, папка, я никогда не вернусь, и не надейся...

- Сыночек! - простонал Цеблион, ощупывая воздух вокруг себя. - Сыночек, где ты? Сокровище мое, вернись!

Говорят, Цеблион до сих пор ходит по городу, раскинув руки, ищет повсюду своего сына, жалобно причитая:

- Сыночек, вернись, вернись!

Добрые люди берут его за рукав, ведут к себе домой и кормят сытной похлебкой.

Но это я так, к слову, как ты понимаешь, мой маленький друг, ведь эта сказка совсем о другом.

Тут на балконе появились музыканты.

Первым вышел Трубач с большой трубой. Лица у всех музыкантов светились счастьем, на глазах блестели слезы. Ведь все-таки у них были очень нежные души, и они не могли не плакать от радости.

И они заиграли.

Музыка поплыла над огнем, над толпой, над городом, над кораблями, покачивающимися в гавани.

Музыка была глубокая и мудрая.

Татти крепко держала за руку Щетку. Она думала о том, что вечером, после ужина, она попросит братьев придумать для него самое чудесное, самое светлое имя на свете.

А музыка все звучала.

Как всякая настоящая музыка, она рассказывала людям о жизни, о смерти, о любви.