Галина Мосияш - Встреча навсегда

Все началось с телефонного разговора: редактор одной газеты предложил нам с Сергеем написать воспоминания о нашей жизни и совместной литературной деятельности. Это было связано с выходом в Москве уже пятым изданием нашего первого романа — «Александр Невский», с посвящением мне как соавтору, с благодарностью «за 40 лет совместной творческой работы» и в связи с нашим 55-летним юбилеем совместной жизни.

Сережа в это время был в Минске. Когда он приехал, я рассказала ему об этом предложении. Он принял его без особого энтузиазма. Тем более, что собирался ехать в Москву по издательским делам. Но дня через три–четыре вдруг подает мне отпечатанный с двух сторон лист.

— Что это?

— Начало. Если ты будешь продолжать, пусть это будет моим предисловием.

С удивлением читаю заголовок — «Знакомство мое с Г алей. Встреча навсегда».

(Не знали мы тогда, что эти странички будут последними, написанными им.)

Пока Сережа был в Москве, я написала первую главу, как продолжение

«Встречи навсегда». К тому же, нас давно уже просили дети и старшие внуки, чтобы мы оставили им воспоминания о своей жизни. Особенно настаивал сын: «Хочется понять, как вы справились со всеми трудностями и так много сделали и достигли. Ведь папа во время войны не закончил даже школу…»

И я решила писать дальше, вспоминая все по порядку, не думая о жанре, — просто нашу семейную хронику. Как бы рассказывая своим взрослым детям.

Хотелось по возможности передать ту эпоху — атмосферу, дух времени, показать взаимоотношения молодых людей, которые были далеко не те, что сейчас. Я не имею в виду — лучше или хуже. Но теперь все совершенно другое. Свои воспоминания я и начинаю с предисловия мужа.

Нашу часть, где я служил, перебазировали из Перми на Дальний Восток. В части было много сибиряков, и, доехав до Новосибирска, ребята разбежались (в самоволку) по родным местам. Заранее договорились, чтобы через три–четыре дня начать догонять свою часть на проходящих поездах.

Мы выскочили вдвоем с другом: его и мои родители жили поблизости. И в первый же вечер, дожидаясь пригородный поезд до станции, я познакомился с девушкой Валей, которая оказалась — вот случай! — знакома с моим товарищем. Она и пригласила нас в гости. Не откладывая визит в долгий ящик, мы явились к ним на другой же день. Вошли в калитку небольшого особнячка, какая–то девочка мыла крыльцо. Не задерживаясь, мы прошли в дом. Сидим за столом в дальней комнате, балагурим.

Вдруг входит девушка — в светло–голубом платье, необыкновенно изящная, тоненькая, с пышными белокурыми волосами и с такой милой лучезарной улыбкой, что казалось, вся светится.

Я вскочил со стула и остолбенел.

— Ну вот, теперь давайте знакомиться, я — Галя, — сказала она своим особенным мелодичным голосом и протянула маленькую (я сразу заметил, без маникюра) ручку. И все в ней было на редкость естественно: никакого пресловутого макияжа, никакой подкраски — вся как есть.

— Вы откуда взялись?!.. — проговорил я наконец, долго тряся ее руку.

Все почему–то расхохотались, и звонче всех она:

— Да вы только что сейчас прошли мимо меня — я мыла крыльцо.

«Вот это да! Вот это девушка! — стучало у меня в голове. — А ведь будет же она чьей–то женой… Но почему — чьей–то?! — запротестовало все во мне. — Ни за что! — Именно моей, только моей». Так я решил в тот же миг. Может, в порядке бреда. Но, точно, — решил.

И, забегая вперед, скажу — видно, сама судьба мне благоволила.

К сожалению, задержаться я мог тогда не больше трех–четырех дней. Притом, метался между станцией, где жила Галя, и совхозом, где жили мои родители, с расстоянием не таким уж маленьким — семь километров. Думал, что с Галей я сразу же объяснюсь, сразу предложу ей руку и сердце. Но не тут–то было. Дальше разговоров о книгах, театре, кино и очень тактичных вопросов о моей службе,

о моих увлечениях эстрадой никуда не шло. При всей своей лучезарной улыб- чивости и даже какой–то нежности в обращении она оказалась такой строгой и не по годам серьезной — не знал, как и с какой стороны к ней лучше подойти. За три вечера я не осмелился ни разу ее поцеловать. Потом уже, когда я уезжал, она вышла провожать меня за калитку и протянула мне руку, я обиженно сказал: «Даже незнакомые люди целуются при прощании… — И «пустил слезу»: — Ведь всякое может случиться — увидимся ли мы снова…» Она милостиво подставила мне щечку. Тут уж я не растерялся…

А насчет того, чтобы как положено — сделать предложение, взять с нее какое–то обещание (как я хотел), об этом нечего было и думать. Так ни с чем и уехал. Только своим родным описал девушку самым подробнейшим образом и просил обязательно, во что бы то ни стало, познакомиться с ней и не терять из виду. А сам стал писать ей чуть не каждый день. Она мне отвечала, но куда реже. Зато письма ее были очень интересные. Я читал их как рассказы. А когда накопилось порядочно, подшил их, сделал переплет. И без конца перечитывал. Особенно по вечерам, в казарме, когда все угомонятся, улягутся спать.

В письмах я был, конечно, смелее, чем при встрече. Признаваясь в своих чувствах, рассказывал о нелегкой солдатской жизни, о тоске в казарме. «Ты одно мое светлое солнышко…» — так заканчивал я почти все мои послания. Но девушка на это пока ничего не отвечала.

Так пролетел год, я снова побывал в отпуске, теперь уже честно заработанном участием в армейской самодеятельности. Но снова — одни разговоры, правда, более теплые и душевные.

Вот пошел уже второй год… И тут на выручку кинулась вся моя родня — тетки, дед, и главное — родители.

Станция, где мы жили, — пригород Новосибирска, минутах в 35-ти езды на электричке.

И все студенты, которые учились в городе, ездили каждый день на пригородном поезде в одном облюбованном вагоне.

Однажды подсела ко мне незнакомая девушка и смущенно проговорила:

— Извините, вы не Галя?

— Да, — удивилась я. — Откуда вы меня знаете?

— Вы с Сергеем Мосияшем знакомы?

Мне стало как–то не по себе от таких расспросов.

— Знакома. Но почему вас это интересует? И кто вы?

— Дело в том, что я… его родная тетка, — улыбнулась она. — И Сергей так хорошо вас обрисовал, что я сразу же узнала — это Галочка. Он так вас называл.

Тут мне стало уже весело: вспомнила, как он смешно и интересно рассказывал о своей семье и так же «обрисовывал» всех своих тетушек!..