Мария Белкина - Скрещение судеб

178

Павлович приехала из Москвы организовывать Союз поэтов.

Собаки, побывавшие в космосе.

И. В. Сталин.

Ружье Тульского оружейного завода.

Аля часто меняла имена, рассказывала с разными подробностями.

Рассказы Али о Сталине записал Дмитрий Тарасенков.

Книга эта позже была передана мной Але и теперь хранится в ЦГАЛИ, где и весь ее архив.

В письме И. Г. Эренбургу 4 октября 1955 года Аля писала: «Я видела Тарасенкова, у него есть проза, которой у меня нет (вообще у меня прозы сохранилось мало), и много книг, которых у меня тоже нет, — он думает, что надо готовить настоящее посмертное издание — и с поэмами, и с письмами, и с прозой, — а мне что-то страшно так размахнуться…»

В январе 1956 года Аля просто была у нас в гостях. Сборник МЦ уже находился в издательстве. 2 декабря 1955 года Аля в письме к Аде в Красноярск сообщает: «Подготовку предполагаемого сборника закончила совсем, рукопись (в 2-х экземплярах) уже в Гослитиздате, первое впечатление приличное, хотя редакторы в отсутствии и речь велась с замами. Через некоторое время видно будет, как обернется дело. Спасибо Казакевичу и Тарасенкову, они пока что хорошо помогают с книгой. Работу мне обещают в Гослите (переводчицей), сейчас делаю какую-то дребедень для Большой Советской Энциклопедии — как ни странно — с русского на французский. Я позабыла язык, но в процессе работы припоминается…»

А 5 декабря 1955 года — Тарасенков в письме к В. Пановой: «Сдали мы ее (Цветаевой. — М.Б.) однотомник в Гослитиздат. Первое впечатление — заинтересованности и благожелательности. Что будет дальше — неизвестно…»

Разговор этот мог происходить только где-то в конце октября — в ноябре 1955 г., а не в январе 1956. 15 октября 1955 года Аля писала Аде: «В мамином сборнике помимо лирики мы решили включить две поэмы: «Царь-Девица», которую я сейчас перепечатываю, «Поэму Конца» и лирическую пьесу в стихах — «Фортуна». (Это явно описка, речь идет о пьесе «Феникс», ибо «Фортуна» была тогда непроходима, — М.Б.). Это вещи очень разного жанра и наиболее «легкие» для чтения. На днях из Коктебеля возвращается Казакевич. Еще он прочтет сборник, и тогда оптом и в розницу начнем действовать».

Б. Л. Сучков — в это время был зам. главного редактора издательства.

Это тонюсенькая тетрадочка, переплетенная в ситец. «Неопубликованные письма М. Цветаевой к Б. Пастернаку. 1925–1926 гг.» И внизу рукой Крученых написано: «Крученых — А. Тарасенкову и больше никому 30.XI.44». Но трудно поверить, чтобы — больше никому…

Помощь, собственно говоря, уже была почти окончена; книга в ноябре сдавалась в издательство.

Письма к Ланну были опубликованы после смерти Али в Вене в 1981 г.

Библия. Первая книга Моисеева. Глава 23.

Сводный брат Марины Ивановны.

Дача эта после Алиной смерти была продана случайному покупателю, но так как в те годы в Тарусе нельзя было купить дачу, то А. А. Шкодина была вынуждена сделать дарственную человеку, которого совсем не знала.

А. А. Федерольф-Шкодина.

«Хлыстовки».

Муля почему-то не отдал Але эти ее детские тетради, которые, как он писал ей в лагерь, любил перечитывать, и еще рисунки Мура держал у себя. И на Клязьме на чердаке дачи они были обнаружены некоей Леной Чернохвостовой, отец которой купил эту дачу, Лена заинтересовалась находкой и вдруг наткнулась на имя Цветаевой. Она тут же побежала к своей подруге Инне Цветаевой, дочери сводного брата Марины Ивановны — Андрея. Инна сохранила все до приезда Али из Туруханска и передала ей. Случайно в разговоре со мной она это рассказала, но уже после смерти Али. Инна мало что знала о Марине Ивановне и с Алей была далека. Она могла сообщить мне только, что дачу эту купили у доктора Левинсона. Я тогда долго ломала голову, пытаясь понять — какое отношение имел этот доктор к Марине Ивановне и как эти тетради могли попасть на Клязьму? О Муле тогда я мало что еще знала. Ну, а теперь все ясно. Когда Шуретту высылали из Москвы, после ареста Мули, она продала эту дачу. Но от кого Муля прятал тетради на чердаке? От ревнивых глаз Шуретты? Или, уже понимая, что его вот-вот арестуют, боялся отнести их к Елизавете Яковлевне, зная что за ним следят?! Корзина на чердаке, конечно, не лучшее место для хранения, но у рукописей свои тайны…

А. П. Маресьев — известный летчик, потерявший во время войны обе ноги и летавший потом с протезами.

что касается (фр.).

По заверению Ады, журнал «Звезда» с продолжением своих воспоминаний Аля все же успела получить.