Евгений Примаков - Встречи на перекрестках

4

Заведующим этим управлением был назначен Ю. Жданов – сын известного партийного деятеля А. Жданова.

Я многим обязан ему по-человечески. Например, хотя бы тем, что он категорически воспротивился уже подготовленной редакцией моей командировке на юг Аравии, в партизанский отряд в Дофаре, который вел вооруженную борьбу против англичан, все еще правивших в Адене. «Это слишком опасно, я дорожу тобой» – такие слова Михаила Васильевича меня тронули до глубины души, хотя по-журналистски ох как хотелось дать материал в «Правду» с места боев, тем более что очень хорошо были встречены читателями «Правды» – тогда она издавалась тиражом 11 млн экземпляров – мои репортажи из иракского Курдистана.

Президент академии М.В. Келдыш сказал нам, нескольким представителям общественных дисциплин, которых он пригласил для составления ответа американским ученым, выразившим протест против гонений на Сахарова: «Под письмом в «Правду» подписались не все, кому это было предложено. И вы, пожалуйста, не переусердствуйте. Сахаров – крупнейший ученый и сделал очень много для страны. Его высказывания и занятая им позиция – во многом не его личная вина». Академик Келдыш, а он мог себе это позволить, возмущенно говорил о том, что высшие руководители партии и государства с Сахаровым вообще не встречались, а должны были это делать с «такой величиной» регулярно и объяснять нашу линию, нашу политику, реальное положение дел и в стране и на международной арене.

Конечно, я не хотел бы, чтобы у читателя сложилось впечатление об ИМЭМО и отпочковавшихся от него институтах как о единственных научных центрах, противодействовавших догматическим и консервативным силам, пытавшимся сохранить и укрепить свои позиции в партии и государстве. Но факт остается фактом: многие прогрессивно мыслящие ученые, работавшие в других НИИ или высших учебных заведениях, тяготели к ИМЭМО.

Характерны воспоминания, относящиеся к 1946 году, личного врача У. Черчилля лорда Морана, который процитировал своего пациента: «Нам не следует ждать, пока Россия будет готова, – сказал бывший британский премьер. – Я полагаю, пройдет восемь лет, прежде чем она получит эти бомбы. Америка знает, что 52 процента машинной продукции России находится в Москве и может быть уничтожено одной бомбой. Это, возможно, будет означать гибель трех миллионов человек, но для них (американцев) это ничего не значит (он улыбнулся). Они скорее будут озабочены уничтожением исторических зданий вроде Кремля».

«Защищенный кабинет» – специально оборудованное помещение против прослушивания.

Рафик Нишанович Нишанов был председателем второй палаты Верховного Совета – Совета национальностей.

Международный валютный фонд, Международный банк реконструкции и развития, Организация экономического сотрудничества и развития, Европейский банк реконструкции и развития.

Девятое управление КГБ занималось охраной руководящего состава государства.

Название улиц дается на момент описываемых событий – позже им вернули (по-моему, не во всех случаях оправданно) старомосковские названия.

Н. Столяров – депутат Госдумы, генерал-майор авиации, политический и общественный деятель, придерживающийся демократических взглядов.

В предыдущей главе я говорил об этом подробно.

Пожалуй, одной из наиболее колоритных фигур «заявителей», то есть добровольно предлагающих свои услуги иностранной спецслужбе, был А.И. Кулак, полковник, сотрудник ПГУ, не просто участник Великой Отечественной, но получивший во время войны звание Героя Советского Союза. Находясь в загранкомандировке в США в 1962 году, он инициативно установил сотрудничество с ФБР. В предательстве Кулака не было ни грана от недовольства существовавшей в СССР системой – это хорошо знали и американцы. Но он был недоволен своим положением в этой системе, считая, что заслуживает много большего, чем быть заместителем начальника одного из отделов в ПГУ. Недовольство подогревалось постоянным и безудержным употреблением алкоголя.

Уже после ухода Кулака на пенсию поступило сообщение от одного источника разведки о его предательстве. Судя по реакции Центра (что явствовало из дела Кулака, хранящегося в архиве), этому сначала не поверили. Затем пришел абсолютно независимый параллельный сигнал в отношении Кулака. Когда Кулак умер в 1984 году, уже было известно о предательстве «Федоры» (фэбээровский псевдоним Кулака). Тем не менее похоронили его с почестями из-за опасения за безопасность источников. Посмертно он был лишен государственных наград.

Кстати, в этом списке значился и Сесил Десмонт Хью. Так как весь период: своей деятельности в британской разведке он специализировался на работе по советским, а затем российским гражданам, к Хью было привлечено наше особое внимание. Это не помешало российской стороне после ухода Хью из разведки (даже, возможно, легендированного) дать ему визу на въезд в Россию, чем он неоднократно пользовался. Решение об этом было принято в расчете на взаимность. Однако расчет этот, к сожалению, не оправдался.

Кирпиченко В.А. Разведка: лица и личности. М., 1998. С. 316.

Известно, что особенно в 50—60-х годах распространялись слухи в Германии и других странах: дескать, руководитель гестапо Мюллер находится в Советском Союзе. Это не соответствовало действительности. Я не исключаю при этом, что поводом для таких слухов был арест и задержание однофамильца Мюллера, который тоже работал в гестапо, но не на той должности.

Сколько было противников нормальных отношений между разведками двух стран! И сколько провокационных сообщений пытались внедрить в сознание людей с этой целью! 18 августа в газете «Уолл-стрит джорнал» была опубликована статья московского корреспондента Терезы Рафаэль (Theresa Raphael). В публикации, касающейся убийства в Грузии резидента ЦРУ, говорилось: «В тот день, когда Вудраф был убит, директор ЦРУ Джеймс Вулси совершал беспрецедентный визит к своему московскому коллеге – директору Службы внешней разведки Евгению Примакову. По сообщениям западноевропейских источников, Госдепартамент теперь полагает, что это совпадение не является случайным и что убийство было организовано российскими специальными службами с тем, чтобы дать Вашингтону ясно понять, что он не должен заниматься региональными конфликтами».