Евгений Примаков - Встречи на перекрестках

21

После ареста Эймс на непродолжительное время стал доступен для журналистов. Во время одной из таких встреч в тюрьме он сказал, что хотел бы дать интервью Т. Колесниченко. Это было опубликовано, и Томас Анатольевич обратился за визой в посольство США в Москве, но получил отказ. Уже в бытность мою министром иностранных дел я совершил в 1996 году поездку в США. Пригласил полететь, как это принято, группу журналистов, в том числе и от ИТАР-ТАСС Т. Колесниченко, который, чтобы «не осложнять ситуацию», заявил, что не будет ставить вопрос об интервью с Эймсом и ограничится лишь освещением моего визита. Тем не менее уже выданную Колесниченко американскую визу аннулировали накануне вылета. Однако, как мне рассказал наш тогдашний посол в США Ю.М. Воронцов, шеф американской полиции заявил встречавшим нас на аэродроме российским дипломатам, что не выпустит из моего самолета никого, пока не убедится в отсутствии на борту Колесниченко. Только твердое заявление с нашей стороны, что в таком случае визит российского министра будет сорван, остановило такую беспрецедентную операцию.

В этот же день рассказал о случившемся М. Олбрайт, подтвердив, что Колесниченко вообще не намерен ни в какой форме обращаться к кому бы то ни было с просьбой об организации интервью с Эймсом. Добавил, что могу гарантировать – Колесниченко никогда не был работником спецслужб. Через два дня Мадлен во время переговоров передала мне записку, в которой говорилось, что виза моему другу для освещения визита в США может быть выдана. Несмотря на то что до окончания пребывания оставалось всего два дня и к тому же Т. Колесниченко плохо себя чувствовал (может быть, сказалась нервотрепка), он из принципа прилетел на сутки. Назад, конечно, улетали вместе.

В начале 90-х годов в США, Японии, ведущих странах Западной Европы была окончательно осознана невозможность и контрпродуктивность попыток обеспечить технологическое лидерство на всех направлениях одновременно. В результате на основе коллективных экспертных оценок были определены перечни «критических технологий». Этот список периодически пересматривается.

В 1996 году состоялся суд, который не нашел возможным посадить М. Вольфа за решетку, и он получил все права, включая право выезда за рубеж.

Медведев Р. Капитализм в России? М., 1998. С. 98.

Международная жизнь. 1997. № 11–12. С. 16–17.

Диалог. 1994. № 11. С. 4.

The New York Times. Op-Ed. January 15, 1996. P. a-17.

Общая газета. 1996. 18–24 января.

Перейдя на работу и МИД, Ю.А. Зубаков ушел в отставку.

К моменту окончания работы над этой книгой Виктора Викторовича не стало. Он до последнего дня мужественно, я бы даже сказал героически, боролся за жизнь, зная, что болезнь неизлечима. Он до последнего дня продолжал работать – документы ему еще за неделю до кончины приносили из МИДа в больницу.

На гипотетической проблеме участия России в НАТО автор подробно остановится ниже.

Независимая газета. 1997. 6 февраля.

Фигаро. 1997. 27 мая.

К сожалению, идея президента Ширака позже была размыта – ведь ее смысл, как мы понимали, заключался не только в фиксации трех направлений деятельности, но и последовательности их претворения в жизнь.

Почему-то на Западе так любят это русское слово «тройка», применяя его к обоснованной и полезной модели руководства некоторыми международными организациями – бывший, нынешний и будущий председатель, – а ведь у нас в России «тройка» ассоциируется с противозаконным беспределом 30—40-х годов, когда без суда и следствия приговаривались, как правило, к расстрелу тысячи и тысячи ни в чем не повинных людей.

В этой связи не исключаю, что Солана был не в первых рядах зачинщиков натовских бомбежек Югославии в апреле 1999 года, несмотря на его публичные заявления в их поддержку. Думаю, что не без его инициативы было заявлено, что он уходит с поста генерального секретаря НАТО и будет работать теперь на практически аналогичном месте в Европейском союзе.

Так в проектах документов на стадии переговоров отмечаются те места в тексте, по которым на данном этапе не достигнуто согласие сторон.

Бешлосс М.-P., Тэлбот С. На самом высоком уровне. Закулисная история окончания холодной войны / Пер. с англ. М., 1994. С. 232.

Братья Джунди к тому времени играли заметную роль в баасистском движении. Абдель Керим после переворота 1996 года стал руководителем службы безопасности. Вскоре покончил жизнь самоубийством. Я в качестве корреспондента «Правды» встречался с братьями Джунди в 1965 году и с их слов написал о «многослойности» в партии Баас в статье «Многоэтажный Дамаск», которая вызвала много шума в Сирии.

Абу Айяд – второй по значению лидер в ООП, руководивший военными операциями. За время многих встреч сложилось впечатление о нем как о человеке непростом, эволюционирующем в сторону реализма. Был убит в Тунисе при неизвестных обстоятельствах в 1992 году.

«Черный сентябрь» – такое название получили события, начавшиеся с захвата заложников и насильственной посадки террористами четырех самолетов на амманский аэродром с угрозой взорвать их с пассажирами, а затем широкомасштабными вооруженными столкновениями иорданской армии с палестинскими боевиками. Стремление Сирии прийти на помощь палестинцам было пресечено угрозой вторжения в Иорданию израильской армии. В результате столкновений палестинские вооруженные отряды, равно как и штабы их политических организаций, были вынуждены покинуть территорию Иордании.

Он единственный из всех говорил по-русски, провел в ссылке у нас на Севере около двух лет, написав об этом позже книгу, и был освобожден, поступив на службу в польскую армию Андерса.

Kissinger Н. Years of Upheaval. Boston; Toronto, 1982. P. 460.

См.: Kalb M. and Kalb B. Kissinger. Boston; Toronto, 1974. P. 459.

Kissinger Н. Years of Upheaval. P. 747.

В этом же с виду невзрачном доме в Колпачном переулке я ланчевал с Бжезинским, в другой раз – с моим старым другом, известным телевизионным комментатором Питером Дженнинксом, который в то время остро переживал свой развод с милейшей Кетти, способной журналисткой и писательницей, ставшей потом женой Р. Холбрука, – поистине «мир тесен». А сенатора Смита, который собирал сведения о судьбе американских военнопленных во времена вьетнамской войны, я принимал в другом доме – в «Ясеневе». Этот высокий приветливый человек очень удивился тому, что его пригласили в «российское Лэнгли». «Я первый американец, посетивший этот дом?» – спросил он. «Первый не агент», – ответил я.