Россия 1917 года в эго-документах - Коллектив авторов

Артиллерии предписано устраивать ночные нападения со снарядами с удушливыми газами. Пусть

так! Только бы не спровоцировали на эту выдумку немцев…

12 янв[аря] (четверг [17]).

Представился к[оманди]ру по случаю производства в шт[абс]-кап[ита]ны. Имел удовольствие

слышать, что к[оманди]р наконец признал необходимость 2-ой линии.

Толки о мире замерли.

Ковальков (25) критикует наш успех под Ригой (26): лишние жертвы, разочарование и озлобление

против начальства. Нужно ли это?..

Вечером я сменил 1-ый батальон на поз[иции] у высоты 124,4. Небрежная была сдача. Какие

лентяи г[оспода] Руднев (27), Наумов (28), и Карамышев!.. (29) 13 янв[аря] (пятница). Позиция у выс[оты] 124,4.

Серое небо, легкий мороз, тихо.

Мне нездоровится – простудился после бани; болит грудь, насморк.

В 3 ч[аса] было маленькое оживление. 8-ую роту начал обшаривать миномет. Я вызвал 6-ую

батарею и наблюдал с высоты 124,4. Влепили гранату в какой-то блиндаж.

Завтра ожидается в окопах нач[альник] дивизии (30). Подчищаемся.

Командарм Балуев (31) издал приказ о подготовке наступления. Серьезно ли это?.. Обратил ли он

внимание, что против нас появились танки!

14 янв[аря] (суббота). Позиция у выс[оты] 124,4.

Серо, холодно. Мне очень нездоровится. В 11-м часу приехал нач[альник] див[из]ии Дельсаль.

Снисходительный с мягкими манерами – я бы сказал – эпохи рококо старый благодушный генерал.

Окопами и пр[очим] остался доволен. Наговорил любезностей.

К вечеру я совсем расхворался. Вызвал фельдшера Дергалова (32) для массажа груди. Спать лег

рано, т[а]к к[ак] на фронте было совершенно тихо.

15 янв[аря] (воскр[есенье]) у выс[оты] 124,4.

Серо, тихо. Ночью, после аспирина, я вспотел. Чувствую себя лучше.

С утра было много дела. Для чего-то мне придана еще 2-ая рота, отлынивающая от работ. Имел

крупный разговор с врем[енным] кома[ндиром] этой роты подпрап[орщиком] Доценкой (33).

Пригрозил обвиненным в неповиновении ввиду противника. Подействовало и даже очень.

На сближенном участке сделал археологическое открытие – следы 2-ой линии. След[овательно], когда-то осенью еще кто-то придавал ей [18] значение. Теперь 5-ая рота разрабатывает ее.

16 янв[аря] (понед[ельник]). Позиция у выс[оты] 124,4 [19]. Ясный морозный день.

Днем над нашим участком кружился герм[анский] аэроплан – что-то высматривал. 6-ая батарея

обстреляла «бугры» на сближен[ом] участке, посбивала стальные щиты у амбразур. Но в конце

концов, это – вздор!

Завален канцелярщиной. Сижу над бумагами до 2–3 ч[асов] ночи.

17 янв[аря] (вторн[ик]). Позиция у выс[оты] 124,4.

Облачно. По кр[айней] мере спокойно. Занят отчетностью.

18 янв[аря] (среда). Поз[иция] у выс[оты] 124,4.

Ясный холодный день. Опять появился герм[анский] аэроплан, начавший крутиться над

штурмовой батареей. В конце концов, он сбросил 4 бомбы, отметил расположение батареи

светящимся шариком, и вскоре засвистели тяжелые снаряды… Методически, размеренно правильно

по нашим пушчонкам было выпущено 140 снарядов, без особого успеха. Как глупо иногда

расходуются снаряды!..

19 янв[аря] (четв[ерг]). Поз[иция] у выс[оты] 124,4.

Серый тихий день. Днем немцы закатили 5 чемоданов (34). Осколки обсыпали крышу моего

жилища.

Отправил наконец все свое бумажное творчество в штаб. Как гора с плеч!.. С легким сердцем

проходил до сумерек по окопам.

Фельдшер Дергалов думает, что я перенес на ногах воспаление легких. Грудь у меня все еще

забинтована.

20–21 янв[аря]. Позиция у выс[оты] 124,4.

Серо, тихо, спокойно. 21-го разбушевалась метель. Обстановка с внешней стороны напоминает

верещагинские мотивы: «На Шипке!» (35) С тою, однако, разницей, что у нас все живы и от морозов

не страдают.

К 22 января [20]. Лондонские настроения (Киевск[ая] мысль (36) от 20 янв[аря] 1917, в фельетоне

«В Тумане») к[оторы]м я симпатизирую от души: «…бесконечно жаль того нашего мира который

существовал до 1914 г. Тогда мы все были им недовольны, все ворчали, протестовали, проклинали, кажется, готовы были стереть его с лица земли. А между тем, какой это был в сущности милый, добрый, веселый и уютный мир, когда сравнить его с тем миром, который мы узнали в теч[ение]

последних 2 ½ лет! Какой романтически розовой дымкой он был окутан. И я часто вспоминаю его

теперь, как потерянный рай, который однажды ушел и больше не вернется…»

«Настанет время и придет новый мир, лучший, чем тот мир, к[отор]ый мы раньше знали, но это

будет уже другой мир, к[оторо]му при всех его несомненных достоинствах будет не хватать той

юношеской наивности и юношеской веры в свои силы, к[отор]ые составляли такое очарование

«древнего мира» 1913 г…»

[***] [21]

В газетах чувствуется томление по миру. Определеннее других газет в этом направлении

высказывается «День» (37). Он надеется, что «принятые конференцией (38) решения будут

проникнуты сознанием серьезности и важности момента, и что ими будет намечен кратчайший и

вернейший путь к окончанию войны, наиболее соответствующему интересам держав согласия».

22 янв[аря] (воскр[есенье]). Поз[иция] у выс[оты] 124,4.

Ветер стих. Расчищаем снег. Немцы обстреляли траншейных рабочих. Потерь не было.

Под вечер все окопы и ходы были чисты. Я остался доволен работами. Зато ненадежна связь с 6-ой

батареей. Телефонисты на артел[лерийском] наблюдат[ельном] пункте вечно спят [22].

Судя по газетам, война как ни как кончается.

23 янв[аря] (понедельн[ик]). Поз[иция] у выс[оты] 124,4.

Проснулся затемно с странным предчувствием каких-то надвигающихся событий. Со мною это

бывает в критич[еские] моменты жизни. Предчувствие грозы…

И гроза разыгралась… Чуть свет, в 8 ч[асов] утра, немцы внезапно открыли по сближенному

участку сильный минный и бомбометный огонь. Я немедленно обратился в 6-ую и 9-ую штурм[овую]

батареи. Но безуспешно: №№-а (39) 6-ой батареи были в отлучке (в бане), а с 9-ой мне ответили, что

батарейный командир сейчас в обозе, а «без него батарея огня открывать не может!»

Что было делать?! Мы открыли беглый огонь из всех наших мино- и бомбометов. Выпустили 56

мин и 250 бомб. Только тогда немцы успокоились. Наши потери: 1 убитый, 4 раненых, 2 контуженых.

По окончании шумихи открыли огонь батареи.

К[оманди]р полка предложил мне составить рапорты на батареи. Я с удовольствием отослал их

ему сегодня же. Надо же подтянуть этот обоз – артиллерию. Будто бы к[оманди]р хочет направить

рапорты самому корп[усному] к[оманди]ру. И отлично!..

24 янв[аря] (вторн[ик]). Позиция у выс[оты] 124,4.

Сильный мороз.

Сегодня смена. За день периодическая артил[лерийская] стрельба. У меня 2 раненых.

Говорят, что новому нач[альнику] штаба дивизии (ген[ерал] Верцинский (40)) хочется наступать.

Безумие!..

Я вывесил на сближенном участке плакат: «Amеrika geht mit uns»!.. [23] Немцы за день

расстреляли его в щепки.

25 янв[аря] (среда). В полк[овом] резерве. Дер[евня] Пустомыты.

Морозный день. На деревьях пушистый иней.

Выспался в постели, очень недурно.

Из-за рапорта на 6-ую батарею выходит большой скандал. В душе мне жаль шляповитого

командира. Но рано или поздно