Эдельберт Холль - Агония Сталинграда. Волга течет кровью

31 января 1943 г.

Оказалось, что противник вчера не достиг цели. Марек доложил, что потери были высоки, но где бы ни сражались немецкие солдаты, они защитили себя и отбросили нападавших. «Все уже отчаялись», – сказал он. Мы чувствовали себя так же.

У Марека еще были новости: нашего главнокомандующего повысили до фельдмаршала. Геринг вчера выступал по радио перед народом и сравнил нашу битву в Сталинграде с Леонидом и битвой при Фермопилах. Я счел это бестактным – рейхсмаршал меня разочаровал. Мы бились столько, сколько могли, а высокие чины нас уже списали.

1 февраля 1943 г.

Ночь была сравнительно тихой. Как и все прошлые дни, я стоял на наблюдательном пункте и изучал местность так, как только мог. Казалось, мы здесь уже целую вечность. Родина, моя жена, родители и все прочие люди, близкие и дорогие мне, были так далеко и так близко. Мы выдержали за них неимоверное напряжение, и нашим единственным выбором было принять последнее путешествие в вечность. Если бы только не приходилось ждать так долго. В безнадежной ситуации нет ничего тяжелее ожидания. Откуда придет враг? С тыла? Со всех сторон? Возьмет ли он нас измором? Все эти мысли снова и снова приходили ко мне. Конечно, это было глупо. Солдат, отключи мозг, втяни пятки! Я сумел изгнать все глупые мысли. Так было легче выжить.

И снова стемнело, без происшествий в секторе. Я не знал, сколько еще смогут держаться мои товарищи. Как мне разрезать половину буханки хлеба на 23 порции? А как насчет ломтика «шока-колы»? Похлебка была уже просто теплым питьем. Господи, когда же настанет этому конец!

Пока я так сидел, как курица на яйцах, появился Марек.

– Герр гауптман, я должен немедленно доставить вас к гауптману Краузе. Эту позицию нужно оставить.

– Неметц, приготовься, пойдешь со мной. Юшко, за меня командовать ротой остается лейтенант Аугст. Пошли, Марек!

Марек пошел прямо вверх по склону мимо моего командного пункта. Я шел следом. Неметц замыкал цепочку. Наша дорога шла через несколько холмов и долин к развалинам на краю города. Я запомнил несколько сомнительных ориентиров, которые помогут не блуждать на обратном пути. Минут через пятнадцать мы дошли до командного пункт гауптмана Краузе. Его адъютант, лейтенант Герлах, был еще с ним. Мы пожали друг другу руки.

Краузе начал речь:

– Герр Холль, мы должны отойти на новую линию обороны. Наших соседних дивизий, 60-й моторизованной и 24-й танковой, больше нет. Нам придется иметь дело с фактом, что у 16-й танковой дивизии нет локтевой связи ни с кем ни справа, ни слева. Вы будете командовать оставшимися боеспособными людьми и проинструктируете их.

– Герр Краузе, а что с ранеными и больными?

Краузе взглянул на меня серьезными глазами и пожал плечами. Я был поражен:

– Вы хотите сказать, что мои товарищи, которые не могут двинуться с места, будут брошены?! Так не пойдет! Герр Краузе, пожалуйста, пошлите Марека обратно. Лейтенант Аугст может отойти с позиции со всеми солдатами. Я вернусь на передовую и останусь с ранеными. Они верили мне и исполняли долг до конца. А теперь, в последние часы жизни, мы оставим их с мыслью: «Нас бросили на произвол судьбы». Для меня это просто невозможно!

– Герр Холль, я вас понимаю. До свидания, и да пребудет с вами бог!

Мы пожали друг другу руки, и я вышел.

Лейтенант Герлах вышел следом за мной:

– Берт, можно с тобой поговорить?

– Конечно, Вальтер.

– Ты не думаешь, что мы можем пробиться на юго-запад?

– Ни в коем случае, Вальтер. Ты слышал мой разговор с Краузе. Я буду жалкой свиньей, если брошу своих раненых. До свидания, Вальтер!

Мне пришлось поспешить, потому что скоро рассветет, а я хотел быть на передовой. Неметц шел следом.

– Оставайся здесь, Неметц, и жди лейтенанта Аугста. Не придется ходить лишнего.

– Герр гауптман, я пойду с вами.

– Как хочешь.

На полпути обратно нам навстречу прошел лейтенант Аугст с ротой. Я быстро ввел его в курс дела. Потом он ушел, следуя за Мареком. Люди шли молча, гуськом. В хвосте шла моя группа управления и оставшиеся старики. Павеллек заметил, что я иду в сторону старых позиций.

– Герр гауптман, куда вы?

– На передовую, к раненым.

– Можно вас проводить?

– А я?

– И я тоже?

– Кто хочет идти со мной, пусть идет.

Когда мы дошли до блиндажа, полного раненых, я понял, что там было двенадцать человек, способных защитить себя, включая троих медиков. Флаг с красным крестом был установлен перед входом в блиндаж, чтобы противник знал, что внутри раненые и больные.

Моя старая позиция осталась всего в 100 метрах отсюда. Я поставил часового предупредить, когда придут русские.

В госпитальном блиндаже все выглядело еще неутешительнее, чем когда я пришел сюда в прошлый раз. Число больных и раненых не изменилось. Их было 29. Они все утратили надежду и чувствовали себя отверженными. Не было слышно жалоб, только звуки боли, когда кто-то менял положение на досках. С моим появлением их глаза обратились на меня.

– Товарищи, рота оставила позиции и отошла на городскую черту. Мы вернулись к вам, потому что не можем вас бросить. Ничто не случится с вами, потому что мы еще можем драться. Мы надеемся на лучшее. Родина с печалью смотрит на Сталинград, сердца наших родных с нами. Благодарю вас от имени нашего народа. Мы исполнили свой долг!

Все молчали, и несколько человек тихо плакали. Я сидел в углу и ждал, что будет.

Павеллек дал мне две сухарные сумки и прибор для еды. Потом он достал из кармана кусок мяса.

– Что это?

– Вареная кошачья нога. Поймал кошку в нашем блиндаже. Не знаю, откуда она взялась. Чертовски тощая, но лучше, чем ничего.

Там было на один укус. Я откусил немного и передал дальше, чтобы товарищам тоже досталось.

В моей камуфляжной форме я ничем не отличался от своих товарищей. У меня оставалось две гранаты-яйца и П-08; у меня было две обоймы и пуля в стволе. Всего семнадцать выстрелов. Если русские несправедливо обойдутся с моими ранеными товарищами, тогда им дадут последний бой.

Тем временем в бункере появились оберцальмейстер (Кнопп) и гауптман Микаэлис. Микаэлис командовал в нашей старой дивизии артиллерийской батареей.

И так мы ждали своего последнего дня в Сталинграде!

Эдельберт Холль родился в Дуйсберге-Лааре, Рейнланд, 15 февраля 1919 года. Родители – Теодор и Эмма (урожденная Нусбаум) Холль. Получил домашнее образование с Пасхи 1925-го до Пасхи 1935 года, потом народная школа в Дуйсбург-Лааре с Пасхи 1933 г. до Пасхи 1936 г. Посещал коммерческое училище в Дуйсбурге, получил аттестат об окончании в апреле 1937 г. Начал ученичество в коммерческой фирме, но решил сменить карьеру на военную.