Василий Песков - Полное собрание сочинений. Том 6. У Лукоморья

Дикие утки.

Это Земля. На пять минут отложите дела, и давайте вместе рассмотрим удивительный снимок.

Ребенку известно, что Земля – шар. Но, я думаю, и седые академики с волнением будут разглядывать этот подлинный, «во весь рост», портрет планеты Земля.

Себя со стороны человек увидел в изначальные времена, заглянув в тихую воду. Свой дом мы видим, оглянувшись с дороги. Город мы можем увидеть, поднявшись на самолете. Землю со стороны увидеть было нельзя. Жил человек муравьем на огромном арбузе и считал арбуз плоским. Последние полтысячи лет мы знаем, что Земля – шар. Знаем благодаря множеству доказательств. Знаем настолько хорошо, что создали точную модель Земли – глобус и нанесли на него все черточки и морщины планеты.

И все-таки в обыденной жизни трудно представить, что мы плаваем, ходим и ездим по шару. На снимках, сделанных космонавтами, проглядывала округлость Земли, но только теперь мы отчетливо видим: Земля – это шар.

Все, как на глобусе. Вон, посмотрите справа – остров Мадагаскар. Виден весь материк Африки. Тоненькой змейкой тянется долина Нила. На юго-востоке Африки, против Мадагаскара, видим озеро Ньясо и тонкую нить Замбези. Очень ясно видно аравийское побережье, Красное море, Суэцкий канал. Видно Средиземное море, Гибралтарский пролив. А если глянуть чуть-чуть правее, видно Черное море, пересеченное полоской облаков, за ним отчетливо видны моря Каспийское и Аральское…

Это живая планета. Посмотрите на облака. Даже непосвященному человеку можно судить о погоде на земном шаре в минуту, когда делался снимок. На полосе Крым – Киев – Москва пасмурно. Центральную Европу закрыли тучи. А левее, в Атлантике, облака закрутились в улитку – мощный циклон. Кучевые плотные облака стоят над Атлантикой и Центральной Африкой. Такие облака, когда пролетаешь на самолете, кажутся высокими белыми замками. В эту минуту над экватором Африки сверкали, наверное, молнии, грохотал гром. А на юге материка безоблачно и спокойно. Антарктика вся сплошь затянута пеленой облаков. И, наконец, хорошо видно, что происходит на легендарных сороковых широтах. Моряки называют их «ревущие сороковые». Посмотрите левее Юго-Западной Африки. Как плотные пряди белых волос, тянутся облака. На просторах от Африки до Америки гуляют ураганные ветры.

Земной шар… Облака. Песок пустынь. Воды морей и рек. Горы. Ледяные поля. Вспаханные человеком земли. Все мчится в темном пространстве Вселенной с огромной скоростью. И ничего Земля не расплескает, не потеряет в движении.

Если бы чей-нибудь неземной глаз увидел планету издалека вот таким шаром, он не обо всем мог бы догадаться. Ему надо было бы опуститься под облака, чтобы узнать: Земля полна шорохов, криков, музыки, запахов. Растут на Земле леса и цветы. В воде плещется рыба. И живет на Земле Человек.

Невообразимо маленьким и незаметным кажется на таком шаре Человек со своими страстями, войнами, мечтами и огорчениями. Но как велик этот Человек, если он сумел в точности предсказать очертания своей планеты, сумел найти средства глянуть на Землю со стороны так же, как мы глядим на свой дом, обернувшись с убегающей вдаль дороги.

Этот снимок сделан советской космической станцией «Зонд-5» 21 сентября 1968 года в 12 часов 08 минут по московскому времени на пути от Луны к Земле. Расстояние до Земли в этот момент было 90.000 километров.

Окно в природу

Старуха возвращалась «с охоты». Она с удовольствием показала добычу. В прикрытой тряпкой корзине лежали битые перепелки. Ни ружья, ни силков у охотницы не было. Просто каждое утро, стараясь опередить конкурентов, старуха выходит к дороге и собирает добычу – птицы разбиваются ночью о провода.

На буграх в Приазовье я этой осенью встретил тысячные стаи отдыхающих перепелок. Почти с каждого метра земли, покрытой высохшим бурьяном, взлетали и почти тут же садились одна, а то и две птицы. Охотники подобные места называют перепелиными «высыпками». Разыскав «высыпку», охотники палят беспрестанно, пока есть патроны, и домой возвращаются с полными сумами.

Большую дань по пути на зимовку платят перепелиные стаи. Начав двигаться в одиночку, где-нибудь под Калугой или под Курском перепелки постепенно собираются в стаи, летят ночью, а днем, усталые, отдыхают. На «высыпке», приглядевшись, можно в сухой траве различить серый беззвучный комочек с внимательной бусинкой глаза. Даже при явной опасности птица взлетать не хочет – так велика усталость и так нужны силы для ночного полета над морем. На воде сухопутной птице не отдохнуть. Усталость в конце пути так велика, что стая, едва дотянув к первой полоске песка, падает на него замертво. С полминуты лежат недвижные птицы – можно подойти, взять в руку. Очнувшись, перепелки перелетают в места поукромней и там уже отдыхают как следует.

Иногда, правда, обессилевшей стае удается отдохнуть и в пути. Без колебаний птицы опускаются на палубу корабля, на лодки, на маяки. Известно наблюдение морского капитана-подводника: «Мы всплыли рядом с гусиной стаей. Караван птиц, видимо, отдыхал на воде. Но удивительное дело – на спине почти у каждого гуся сидели две-три обессиленных перепелки…»

Поздняя осень.

Весной мучительный перелет повторяется в обратную сторону. Перепелиные стаи замертво падают на северных берегах Черного и Азовского морей. И потом уже не спеша, где на крыльях, а где пешком движутся птицы на север, чтобы под Курском, Калугой или Тамбовом облюбовать подходящее поле и начать нехитрые, но дорогие для сельского жителя перепелиные песни.

О повадках перепелок на перелетах мне рассказал Черненко Иван Гаврилович, продавец бердянского магазина «Охотник». У продавца прозвище «перепелиный лекарь». С радостью принимает Иван Гаврилович от охотников подранков-перепелов. Одному крыло подлечил, другому ногу в лубок из щепок заправил… Зиму поздоровевшие птицы живут в магазине, а в апреле «клетка-госпиталь» открывается. На севере от Бердянска кто-то услышит перепелиную песню.

На опушке воронежского леса я увидел непугливую птицу. Она как будто ждала, пока я сделаю снимок. Если я подходил совсем близко, птица взлетала, но садилась тут же и сразу начинала копаться в дубовых листьях. Опереньем напоминая скворца, размером птица была не менее сойки.

В тот день я встретил с десяток доверчивых птиц и заметил, что не один с любопытством наблюдаю за необычной для наших мест сборщицей желудей. Лесник остановил лошадь. Баба присела на вязанку хвороста, глядит, как птица почти у ног нашла желудь и уселась на пень.