Альфред Лансинг - Лидерство во льдах. Антарктическая одиссея Шеклтона

Остальные легли спать, но Шеклтон никак не мог уснуть и постоянно выходил на берег, чтобы проверить погоду. Небо прояснялось, но очень медленно. Уорсли тоже встал около полуночи, чтобы узнать, что происходит с погодой.

К двум часам ночи в небе ярко светила луна, а воздух был удивительно чист. Шеклтон сказал, что время пришло.

Последнюю похлебку приготовили так быстро, как только смогли. Шеклтон хотел уйти без лишней суеты, чтобы не подчеркивать значимость их ухода в глазах тех, кто оставался. Все необходимое собрали буквально за несколько минут, пожали друг другу руки, после чего Шеклтон, Уорсли и Крин выбрались из-под «Кэйрда». Макниш прошел с ними около двухсот ярдов, еще раз пожал всем руки и пожелал удачи, а затем вернулся в лагерь Пегготти.

В три часа десять минут началось их последнее путешествие. Три человека прошли вдоль побережья, а затем начали взбираться вверх по довольно отвесному снежному откосу. Шеклтон шел впереди быстрым шагом и задавал хороший темп всей команде. В течение первого часа они поднимались вверх без остановок. Но снег под ногами примерно до лодыжек был мягким, и вскоре все почувствовали усталость в ногах. К счастью, когда они поднялись примерно на две с половиной тысячи футов, угол наклона горной вершины стал меньше.

На карте, по которой они шли, было отмечено лишь побережье Южной Георгии, основная часть территории просто отсутствовала. Данных относительно центральных районов острова не было вообще, а значит, они могли ориентироваться только на то, что видели сами. Шеклтон жаждал поскорее узнать, что их ждет впереди. Было около пяти часов утра. Снег под ногами казался реальным только в тот момент, когда на него ставили ногу. Шеклтон решил, что в целях безопасности будет лучше связать друг друга веревкой.

К рассвету Уорсли подсчитал, что они прошли около пяти миль. Когда солнце поднялось выше, туман стал рассеиваться. Вглядываясь вперед, они увидели чуть левее их восточного курса огромное, покрытое снегом озеро. Наличие озера было редкостной удачей: значит, по всей его длине должен идти более-менее ровный путь, поэтому они направились к нему.

В течение часа с легкостью спускались вниз, несмотря на то что на пути все чаще встречались расселины. Сначала они были узкими, но вскоре стали шире и глубже. Люди поняли, что спускаются по леднику. Это было необычно, потому что на ледниках редко бывают озера. Но оно было тут, прямо перед ними.

К семи часам солнце поднялось совсем высоко, остатки тумана рассеялись, и вскоре они увидели, что озеро тянется до самого горизонта.

Теперь они шли к заливу Позишн — открытому морю на северном побережье Южной Георгии.

Пройдя около семи миль, они почти пересекли остров по узкому перешейку. Но ни к чему не приблизились. Даже если бы они спустились по отвесному мысу, то внизу не было береговой линии, вдоль которой можно было бы идти дальше. Ледник спускался прямо в море. Ничего не оставалось делать, кроме как вернуться назад по своим же следам, и они начали подниматься.

Самое плохое, что при этом терялось драгоценное время. Если бы они никуда не торопились, можно было бы искать и прокладывать наилучший маршрут, отдыхая по мере необходимости и отправляясь в путь только тогда, когда все участники похода были к этому готовы. Но сейчас им приходилось идти на риск ради сохранения скорости. Они не брали ни спальных мешков, ни палаток. И если в этих горах вдруг резко ухудшится погода, они не смогут спастись. Снежные бури Южной Георгии считаются одними из самых опасных на Земле.

Два утомительных часа ушло на то, чтобы вернуться туда, откуда они спустились, и далее держать курс на восток. К половине девятого они увидели впереди четыре небольшие горные вершины, похожие на костяшки сжатого кулака. Уорсли просчитал, что лучше пойти между первой и второй горой, и они двинулись в этом направлении.

В девять часов они остановились, чтобы поесть впервые за все время пути. В снегу вырыли небольшую ямку и поставили туда примус, на котором разогрели пайки для санных походов с несколькими печеньями и съели все горячим. К половине десятого они уже снова были в пути.

От этого места начинался крутой подъем, и они медленно двинулись вверх. Шеклтон шел первым. Склон казался почти вертикальным, и они поднимались при помощи тесла.

К половине двенадцатого добрались до вершины. Шеклтон первым посмотрел вниз. Он увидел отвесный спуск, который примерно через полторы тысячи футов заканчивался расщелиной, усыпанной кусками льда, падавшими оттуда, где он сидел. Шеклтон жестом подозвал остальных. Путь вниз был закрыт. Более того, справа высились огромные глыбы ледяных скал, усеянных расщелинами, — территория, которую невозможно пройти. Слева расположилась линия отвесных ледников, круто спускавшихся в море. А прямо впереди, в том направлении, куда им надо было идти, виднелся достаточно пологий заснеженный склон протяженностью примерно восемь миль. Стало ясно, что нужно добраться до него, — только бы удалось спуститься.

Они потеряли около трех часов — напряженных и драгоценных, — чтобы добраться до вершины, на которой сейчас стояли. Однако теперь вынуждены были отступить, вернуться обратно по своим следам и попробовать найти другой путь, возможно, вокруг второй горной вершины.

Отдохнув не более пяти минут, люди начали спускаться вниз тем же путем, по которому поднимались. Физически спуск ощущался намного легче и занял не более часа, но сам факт возвращения поверг всех в уныние. Спустившись вниз, они обошли вокруг подножия горы, осторожно пробираясь между нависающими ледяными скалами и гигантской трещиной, которая представляла собой вырубленный ветрами овраг в форме полумесяца не менее тысячи футов глубиной и около полутора миль длиной.

В половине первого сделали привал, подкрепившись похлебкой, а затем продолжили путь. Подъем был извилистым, крутым, мучительным, а скалы — более отвесными, чем раньше, поэтому уже на полпути к вершине им то и дело приходилось вырубать теслом зазубрины, куда можно было поставить ногу. Высота и напряжение ужасно утомили людей, они больше не могли продолжать двигаться в таком же ритме. Примерно каждые двадцать минут они потягивались, распрямляя спины, разводя в стороны руки и ноги, пытаясь дать мышцам отдых и судорожно глотая разреженный воздух.

Наконец, около трех часов дня, они увидели перед собой шапку бело-голубого льда — горный хребет.

С вершины спуск казался таким же пугающе невозможным, как и первый, только на этот раз все выглядело гораздо страшнее. Была середина дня, и внизу уже образовывался туман. Оглянувшись назад, они увидели, что с востока в их сторону движется еще более огромная полоса тумана.

Ситуация казалась предельно простой: если не спуститься вниз, то они погибнут от холода. По предположению Шеклтона, они находились на высоте около четырех с половиной тысяч футов. На такой высоте температура могла упасть значительно ниже нуля. Им негде было укрыться, а одежда давно потерлась и износилась.

Не теряя ни секунды, Шеклтон решительно начал спускаться, за ним последовали остальные. На этот раз он пытался держаться как можно выше, осторожно огибая третью вершину и снова поднимаясь вверх.

Они двигались так быстро, как могли, но сил почти не осталось. Ноги дрожали и отказывались повиноваться.

Наконец в пятом часу они добрались до вершины. Горный хребет был настолько острым, что Шеклтон смог сесть на него так, что его ноги оказались с разных сторон. Уже начинало темнеть. Оценив ситуацию, Шеклтон понял: спуск был довольно крутым, но все же лучше, чем два предыдущих. Ближе к основанию он переходил в равнину. Однако это были лишь предположения, потому что долину внизу покрыл туман, и быстро исчезавший солнечный свет становился очень тусклым.

Более того, сзади на них продолжал стремительно надвигаться туман, заполоняя собой все вокруг и угрожая оставить измученных людей на этой вершине навсегда.

Времени на раздумья и колебания не оставалось. Шеклтон перебрался на другую сторону хребта и начал яростно прорубать теслом путь вниз по склону. Мороз крепчал с каждой минутой, солнце почти исчезло. Спускались они невыносимо медленно.

Примерно через полчаса твердая поверхность льда стала мягче, а это значило, что спуск был менее крутым. Шеклтон остановился, как будто вдруг осознал бессмысленность того, что делал. С той скоростью, с которой они спускались, им потребовалось бы еще несколько часов. Да и возвращаться уже было поздно.

Он прорубил теслом небольшую площадку и позвал к себе остальных. Ничего не нужно было объяснять. Они стояли перед выбором: либо остаться на месте, но тогда через два-три часа все замерзнут; либо спускаться вниз так быстро, насколько возможно. Поэтому он предложил съехать вниз…