Анна Марианис - Николай Рерих. Мистерия жизни и тайна творчества

Н. Рерих в студенческие годы

В его душе жил неповторимый, необычайно богатый духовный мир, понять который могли далеко не все окружавшие его сверстники. Этот мир отметил своего обладателя особой духовной и психологической утонченностью, которая поневоле выделяла его из общей среды. Это создавало иллюзию некоторой отчужденности, замкнутости, обособленности Рериха от остальных. Конечно, не все понимали причину этой обособленности. Завистники и недоброжелатели, которых у Николая хватало уже в студенческие годы, шептали о его честолюбии и эгоизме. Впрочем, им мало кто верил – с одной стороны, Рерих был для всех загадкой, а с другой – его любили за приветливость, незлобивость и доброжелательность.

Характерной чертой Рериха в юности была и необычайная душевная утонченность, не свойственная большинству «вольных студентов». В компании сверстников молодой человек краснел при каждом бранном слове или плоских шутках, за что, по его собственным воспоминаниям, сокурсники называли его «красной девицей» и «Белоснежкой». Впрочем, эта черта юного Рериха отнюдь не говорила о некоей психологической изнеженности или, тем более, слабости его характера: юноше, краснеющему от пошлых слов, тем не менее ничего не стоило во время охоты в лесу в одиночку погнаться за медведем, не дожидаясь отставшего егеря-помощника.

Одновременное обучение в Академии художеств и на юридическом факультете Санкт-Петербургского университета, куда Николай Рерих поступил в том же 1893 году, не создавало для талантливого юноши особых трудностей. По свидетельству самого Николая Константиновича, университету он уделял все же меньше времени, чем занятиям в Академии художеств. И это при том, что программа его обучения в университете оказалось куда более насыщенной, чем у подавляющего большинства студентов. Интересуясь гораздо больше историей, чем юриспруденцией, молодой Рерих фактически получал одновременно два университетских образования: на историческом факультете его видели чаще, чем на юридическом.

Уже тогда, в годы обучения в университете, закладывался профессиональный, научный интерес Рериха к культуре Востока. Интерес к Востоку стимулировался и тем, что в числе друзей его отца были и востоковеды. Николай Константинович вспоминал: «Дома у нас бывали Менделеев, Советов, восточники Голстунский и Позднеев. Закладывался интерес к Востоку. А с другой стороны, через дядю Коркунова шли вести из медицинского мира. Звал меня в Сибирь, на Алтай. Слышались зовы к далям и вершинам. <…>

Куинджи очень заботился, чтобы университетские занятия не слишком страдали. Затем Кормон в Париже тоже всегда отмечал университет.

Исторический, а не юридический факультет считал меня своим».[43]

В университете увлечение Рериха историей и археологией реализовалось на профессиональном уровне. Разрешение на проведение самостоятельных археологических раскопок Рерих получил, еще будучи гимназистом, в 1892 году. В студенческие годы Николай стал членом Русского археологического общества. Впоследствии, он писал: «В бытность в университете Спицын и Платонов провели в члены Русского Археологического Общества, где я потом был пожизненным членом. Этим путем произошло сближение со всею археологической семьею. <…> Археологическая комиссия дала несколько командировок для исследования древностей Новгородских Пятин и Тверской и Псковской областей. Археологический Институт просил устроить экскурсии, в которых принимали участие не только члены Института, но и гости, например Милюков, Беклемишев, Глазов…».[44]

С 1892 года сначала гимназист, а затем студент Рерих проводил раскопки в Петербургской, Псковской, Новгородской, Ярославской, Тверской, Смоленской губерниях, составив впоследствии весьма солидную коллекцию найденных археологических артефактов. Позднее Рерих вместе с князем Путятиным проводил раскопки на Валдае.

Являясь членом Русского археологического общества, Рерих и там находил возможность заниматься востоковедением: «Кроме славянского отделения я посещал и заседания Восточного отдела…»,[45] – писал о своих научных интересах художник. В Восточном отделе Русского археологического общества Рерих познакомился с выдающимся египтологом Б. А. Тураевым. Впоследствии Тураев будет заниматься со старшим сыном Рериха, Юрием, с гимназических лет увлеченным историей и культурой Востока.

В годы обучения в университете Рерих познакомился с человеком, оказавшим на его научную и общественную деятельность большое влияние – это был известный российский литературный, художественный и музыкальный критик, исследователь и популяризатор русской культуры Владимир Васильевич Стасов.

Стасов был страстным патриотом России, вел исследовательскую работу в Публичной библиотеке, публиковал свои статьи по истории русской культуры, изучал русское, восточное и западноевропейское искусство, а вдобавок ко всему еще и занимался активной общественной деятельностью.

Рерих давно уже был знаком с работами В. В. Стасова. Многие идеи известного критика были созвучны взглядам всерьез интересующегося российской историей и культурой Николая, и молодой художник наверняка мечтал о знакомстве с именитым критиком. Собственно, встретиться со Стасовым было довольно просто: именитый критик заведовал художественным отделом Публичной библиотеки, в залах которой подолгу просиживал студент Рерих за изучением летописей, старинных миниатюр и других источников. Осенью 1895 года Рерих пришел к Стасову, принеся с собой рукопись своей статьи о значении искусства для современности. Стасов, быстро просмотрев статью, раскритиковал ее, однако последующая беседа с автором его явно заинтересовала, и он пригласил Рериха приходить еще, чтобы «потолковать». Николай воспользовался приглашением, и это положило начало долгому и плодотворному сотрудничеству известного культурного деятеля с молодым художником.

В. В. Стасов и Н. К. Рерих в Публичной библиотеке

У Стасова и у Рериха было достаточно много общих интересов: исследования в области русской истории, археологии и культуры; искусство России и стран Востока; общественно-просветительская деятельность и пропаганда национального культурного наследия, которой давно уже занимался Стасов и только начинал заниматься Рерих, – все это сделало их общение интересным и плодотворным для обоих. Стасову особенно импонировало горячее желание Рериха исследовать наиболее древний период русской истории и культуры и пропагандировать достижения русского национального искусства. Патриотизм Рериха, его глубокие познания в области истории русской культуры, а также искренняя любовь молодого художника к национальной культуре были сразу же оценены Стасовым и стали той основой, на которой развивалось их сотрудничество.

Однако во взглядах молодого художника и именитого критика сразу же обнаружились и существенные расхождения. Рерих с самого начала отметил однобокость и тенденциозность суждений Стасова в области современного искусства. Стасов видел подлинное искусство лишь в реально-бытовом изображении жизни. Он не понимал и не принимал художников нового типа. Критик любил мастеров Возрождения, но не воспринимал импрессионистов и многих других западных живописцев-новаторов. Горячо поддерживая передвижников, Стасов не принимал искусства Нестерова, Врубеля и других художников, впоследствии вошедших в «Мир искусства», называя их «декадентами», то есть последователями упаднического, суррогатного искусства. Для Рериха – истинного знатока искусства и человека широких взглядов – такие оценки, конечно, были неприемлемы. Но в области истории, археологии, а также истории русской культуры и искусства Стасов был для молодого художника авторитетом, поэтому, даже во многом не соглашаясь с взглядами своего старшего друга на искусство, Николай Рерих всегда искренне уважал его.

Но вернемся к занятиям юного студента Рериха в Академии художеств.

Николай пришел в Академию на стыке двух эпох ее существования. Именно в ту эпоху в Академии начались реформы, о которых художник писал: «Нашему поколению пришлось ознакомиться с двумя эпохами Академии. Мы начали работу при старых профессорах вроде Вилливальде, Шамшина, Подозерова, Лаверецкого, Пожалостина, и при нас на наших глазах совершилась реформа. Пришли передвижники. Можно было свободно избрать себе руководителя, и традиционный академизм, о котором так много говорилось, сменился свободою работы».[46]

В 1893 году был разработан новый устав Академии, в 1894 году была проведена реформа. Преподавательский состав был обновлен, часть прежних преподавателей ушла, пришли новые профессора, в числе которых были глубоко почитаемый студентами Академии И. Репин, В. Маковский, А. Куинджи и другие. Действительными членами Академии стали такие выдающиеся художники как В. Суриков, В. Васнецов, В. Поленов, М. Антокольский.