Н. Щербинин - Подвиг пермских чекистов

В прихожей послышалось гулкое топанье сапог, и в кабинет вошел Два Феди. В ватнике, подпоясанном узким ремешком, из-под низко надвинутого козырька форменной фуражки — орлиный нос.

— Фотей Иванович! — Семериков обрадованно вышел из-за стола, поздоровался за руку. — Проходи, садись...

— Некогда, — буркнул машинист, — «Феликс» на заправке. Слушай, такое дело.

Фотей сегодня утром привел воинский эшелон в Балезино, отцепился, обратного груза не нашлось. Ждал выходного сигнала, чтобы возвращаться резервом. Тут подходит к паровозу военный. В чем дело? От поезда, говорит, отстал. Чемодан с вещами и документами уехал, надо догонять. Возьми, браток, на паровоз. И деньги сует — начку тридцаток.

— Тут я, знаешь мой характер, — продолжал Фотей, — послал его куда следует.

— Эх, Фотей Иванович...

— Понял уж, что промашку дал. Надо было взять на паровоз да сюда к тебе представить. За кипятком, говорит, выскочил, а в руках ни котелка, ни чайника. Подозрительная личность.

Фотей ушел, озадачив Семерикова. Странный военный. Не «Ворсин» ли избрал такой метод передвижения? Нет, не укладывается по времени, рано ему быть в Балезино. Если только он, не дожидаясь в Семеново или Захарово пассажирского поезда, заскочил на тормозную площадку грузового. Такой вариант, между прочим, и предусматривал Черных. А он, Семериков, привязался к свердловскому поезду и упорствует, будто шпион телеграммой его оповестил.

Семериков встал и зашагал по кабинету. Ах, как он самоуверен! Выстроил версию прямолинейно, без запасных вариантов. Грузовые поезда, конечно же, идут без особых задержек, часто обгоняя пассажирские. «Ворсин», стремясь как можно быстрее оторваться от места приземления, мог зацепиться за любой проходящий поезд. А не забрался ли он в санитарный? Мы ж совсем забыли такую возможность.

Приоткрыв дверь кабинета, он кликнул своего боевого помощника и прошел к столу. Позвонил дежурному по станции. Санитарные поезда? Нет, за минувшие сутки не пропускали ни одного. Есть ли на подходе? Предупреждения не было — значит, в текущие сутки не ожидается. Два Феди? Пока здесь. Через полчаса пойдут с грузовым на Пермь.

Зашел Черных. Семериков рассказал ему о подозрительном военном, который пытался сесть на паровоз Фотея Ивановича. Как думает Сергей Александрович, похоже это на «Ворсина»? Сомнительно. А с другой стороны, не уловка ли врага? Изобразив отставшего от поезда, он, не рискуя липовыми документами, может покрыть приличное расстояние. Сигнал надо проверить.

— Вот и я так думаю, — заключил Семериков. — Два Феди на экипировке стоят. Сбегай, уточни приметы. Кочегар-беляночка у Фотея глазастая. Я, пока ходишь, начну проверку по линии.

Позвонил в Балезино. Дежурный линейного поста милиции сказал, что нет, отставшие от поезда военные к нему не обращались. Около десяти утра? Он заступил с двенадцати, рядовой Пантюхин до него дежурил. Найти Пантюхина и выяснить? Есть!

Что же скажет Пантюхин? Зафиксирован отставший или нет? Его мысли прервал требовательный звонок. Капитан Недобежкин из Перми:

— Как настроение, Александр Андреевич? Крепись, дорогой. Закончим войну — отоспимся. Что у тебя новенького?

Семериков докладывал, посматривая на часы. Где сейчас «небесный» капитан? Проследовал Котельнич, на подходе к Кирову, по его расчетам. Но есть большие сомнения. Упустил Семериков из виду грузовые и санитарные поезда...

— Не старайся объять необъятное, — посоветовал Недобежкин. — Все товарные, санитарные и прочие средства передвижения мы чистим на подходах к Перми. Не отвлекайся, работай по своей версии, она руководством управления одобрена.

Подбодрил Федор Семенович. Семериков облегченно вздохнул. Положил трубку на рычаг — звонок из Балезино. Милиционер Пантюхин доложил, что к нему в указанное время действительно обращался пассажир поезда Москва — Новосибирск старший лейтенант Синюхин. Была дана телеграмма в Верещагино о снятии вещей с поезда. Приметы? Обыкновенные, товарищ капитан. Ноги? В сапогах. Нет, не кавалерист, на погонах пушечки.

Ага, вещи должны быть здесь. Семериков собрался было позвонить верещагинскому дежурному, но тут вернулся Черных, с порога дал знак отбоя, сел к приставленному столику.

— Беляночка у Фотея востра-а! Обрисовала того военного — будь спок. Ноги, спрашиваю, не ухватиком у него? Что вы, отвечает! Ноги стройные, походочка четкая, военная. Да поглядите сами: вон по перрону вышагивает. Можете лично его ноги проверить.

— Н-ну? — удивился Семериков. — Здесь, собственной персоной старший лейтенант Синюхин?

— А! — скис Черных. — Ты все наперед знаешь.

— Не огорчайся, — успокоил Семериков. — Радоваться надо зоркости людей наших.

Он посмотрел на часы, стал надевать шинель.

— В райком спешу, к первому. Ты малость отдохни и сходи в депо. Проинструктируй по новой все поездные бригады, какие там окажутся. Приметы сообщи. Приведи пример бдительности Фотея Ивановича. Вернусь — поедем навстречу свердловскому.

В Балезино (вторая поездка за сутки!) прибыли в пятом часу утра. Внимательно осмотрели спавших на скамейках и на полу вдоль стен пассажиров. Черных занялся выяснением, не попадал ли кто в поле зрения милиции. Семериков связался с райотделом НКГБ. Майор Широбоков подтвердил готовность проверить поезда, следующие за свердловским.

Дежурная в фуражке с красным верхом вышла на перрон и звякнула в старинный колокол. Пора на выход. Семериков повторил дислокацию. Начинают вчетвером с головы поезда. «Зри в ноги, — напомнил Черных сопровождающим их милиционерам, — ноги у него ухватом». Да, согласился Семериков, примета верная.

На первый вагон потратили около часу. Пассажиры спали как сурки. Пока-то расшевелятся, зевая и поругиваясь. С такими темпами до самой Перми проверка затянется. Стали поднимать людей решительней — в следующем вагоне за полчаса управились. Заскочили в спальный прямого сообщения. Черных заколебался. Надо ли генералов будить, время напрасно терять? Семериков настоял на своем. Чистить надо все, чтобы потом сомнений не было и лишней работы. В первом же купе оказался генерал.

— Иди к черту, — сказал он, не поднимая головы, когда Семериков встал в дверях и предложил приготовить документы для проверки. Заметив, что настырный капитан стоит и не собирается идти туда, куда его посылают, он приподнялся на локте. — Я директор эн-ского завода, это — мои военпреды. Не свети в глаза, убери свой вонючий фондрь.

Семериков доверительно прошептал:

— Извините, товарищ директор. Ищем весьма опасного преступника. Как раз на ваш завод нацелен.