Н. Щербинин - Подвиг пермских чекистов
Помощь проекту
Подвиг пермских чекистов читать книгу онлайн
Недобежкин терпеливо ждал, отложив ручку. Сейчас подследственный расхлюпится, начнет рвать на груди рубаху. Но Косарев молчал, безвольно опустив руки, склонив голову на грудь. Недобежкин встал и походил возле стола, открыл и закрыл сейф, шумно звякая ключами. Арестованный не поднимал головы. Не переиграть бы взятием на испуг. Если он действительно прошел через ад фашистских концлагерей, напугать его трудно. Надо менять тактику.
— Ладно, Косарев, — сказал он, — допустим, было все так, как ты показываешь следствию. Проверка определит, где истина и вымысел. Но есть одно обстоятельство, которое позволяет судить о твоей искренности тут же. Какой тайный знак ты должен был дать хозяевам, если бы вышел в эфир по принуждению?
Косарев встрепенулся, ожил.
— Есть такой знак, това... гражданин следователь. Шифровки я должен был подписывать псевдонимом «Мар». В случае же работы по принуждению советских органов контрразведки — поставить подпись «Мария».
Недобежкин подробно записывал. Арестованный, не ожидая наводящих вопросов, рассказал о полученном задании. Его хозяев интересовало все, что касалось авиастроения: новые марки моторов, их мощности, количество серийной продукции, применяемые сплавы. Недобежкин знал, что гитлеровская разведка с довоенного времени проявляла усиленный интерес к пермским авиадвигателям. Заброска агента-радиста говорила о том, что врагу так и не удалось заручиться надежным источником информации.
— Задание-то, прямо скажем, не по Сеньке шапка, — сказал Недобежкин, выслушав. — Ну, как бы ты, артиллерист, стал собирать сведения об авиации? В институте на кого учился? Учитель русского языка и литературы. В технике ни бельмеса. Брата-инженера небось стал бы вербовать?
Косарев возмутился:
— Ничего я не собирался для врага вынюхивать. Мне бы только вырваться к своим да пушку в руки. Покрошил бы гадов!
В кабинет стремительно вошел Широков, положил бумагу на стол, с юношеским любопытством оглядел живого шпиона и нехотя вышел. Следователь пробежал глазами бумагу. Гм, вот тебе раз. Мать Косарева, в прошлом учительница, с первого месяца войны работала на заводе в литейке, и, по всему, не ради хлебной карточки. Ежемесячное выполнение норм — почти триста процентов, на заем подписывается одной из первых. Сдала обручальное кольцо в фонд Победы. Отец — член партии с 1924 года. Как инженер характеризовался положительно. Погиб осенью 1942 года при ликвидации аварии в мартеновском цехе. Брат работает, ого, в конструкторском бюро А. Д. Швецова...
А это что на обороте листа? Ну, Виктор, ну, Широков, гвоздь-парень! В глухую ночь такие сведения добыл. На обороте листа была копия извещения райвоенкомата о том, что Косарев Сергей Викторович, геройски сражаясь в боях за социалистическую Родину, пропал без вести в феврале 1942 года. И номер полевой почты Виктор успел расшифровать — принадлежал Северо-Западному фронту. Там и случилось это, со 2-й ударной армией.
В конце ночи Недобежкин прервал допрос, устало склонился над аккуратно заполненными листами протокола, подводя итог сделанному. Хотелось верить, что Косарев не враг, что нанести ущерб Советскому государству не намеревался. Но ведь и добро делать не спешил. Зная, что агенты, сброшенные с того же самолета, нацелены вражеской рукой, не встревожился, не попытался сообщить о них. Почему? Где гарантия того, что «Мар» не вышел бы в эфир, не будь захвачен в пути следования? Вопросы, вопросы... Только тщательная проверка и перепроверка даст исчерпывающие ответы. Хорошо то, что удалось вызвать Косарева на откровенность и он вроде готов выложить все, что знает.
А знал Косарев немало полезного для органов госбезопасности. На последующих допросах он в мельчайших деталях (вот память оказалась цепкая!) обрисовал всех, кто учился при нем в гитлеровской разведывательной школе, кто был заброшен в советский тыл до него и кого готовили после.
...Между тем, ничего не знали о дальнейшей судьбе «Ворсина» по условиям конспирации ни Семериков, ни Черных. Они продолжали нести бессменную вахту на Верещагинском оперпункте, обеспечивали секретность прохождения воинских эшелонов, чистили поезда в поисках других, еще не разоружившихся агентов германской разведки.
Недвижно лежал в сейфе начальника оперпункта завернутый в газету новенький пистолет «ТТ». На его рукоятке — пластинка с выгравированной надписью: «Семерикову Александру Андреевичу от Наркомата госбезопасности СССР». Это именное оружие, полученное за организацию розыска «Ворсина», через много лет станет экспонатом в музее чекистской славы УКГБ по Пермской области.
Как-то встретились на многолюдной улице Перми два ветерана,
— Пароль: Верещагино! — с озорной улыбкой сказал тот, что в сером плаще и зеленой велюровой шляпе.
— Сережка, ну-ка? Давайте пройдемте, гражданин.
Они пересекли улицу, углядели укромную скамейку в сквере. Пристально посмотрели друг на друга. Да... Вот и встретились боевые товарищи. Служба раскидала их в разные стороны, и только пенсионная пора столкнула нос к носу.
— Ты еще молодцом, хотя, помнится, постарше меня был.
— Сравнялись мы, Сережа, и возрастом, и званием, и положением. Деды — наше последнее звание.
Перебрали общих знакомых. Вовку-беспризорника помнишь? Доктор технических наук, в Ленинграде живет. А Два Феди? Ушел на пенсию вместе с паровозом. Кочегар-беляночка вышла замуж за Фотея Ивановича, медицинский институт закончила после войны.
Добрались до Федора Семеновича Недобежкина, жаль, встретиться не привелось. Ушел в запас в звании подполковника, служил где-то на Украине. Молоденький оперуполномоченный был у него в отделении, Виктором звали. Ну? Крупный руководитель из него вырос, генерал-майор. Да... Поезда идут, колеса крутятся, как ты в Верещагино поговаривал. Кстати, что там дальше было с капитаном, которого двое суток в поездах искали, не встречал после войны?
Долго еще в сквере сидели два ветерана. Не обращали внимания на тихо падавшие листья, на шум трамвайных вагонов. Они на время вернулись в другую осень, слышали перестук других колес. Вернулись в октябрь 1943 года.
Примечания
1
В этом здании помещалось гестапо.