Три века с Пушкиным. Странствия рукописей и реликвий - Лариса Андреевна Черкашина

Новые вести будоражили общество: «Нассауский написал письмо Государю о свадьбе своей дочери и будто фамильярный тон письма взорвал Государя. Рассказывают, что свадьба была в греческой церкви… что Михаила Михайловича лишили 50 тыс. руб., которые он ежегодно получал из уделов. <…> Эта свадьба возбуждает очень много толков. Многие говорят, что следовало непременно напечатать, почему он исключен из службы, так как по этому поводу ходят в городе невероятные подробности и небылицы».

Последствия непризнанного союза стали для молодого супруга удручающими – его отстранили от воинской службы, лишили доходов с бывших имений и даже запретили когда-либо приезжать в Россию!

Однако августейший изгнанник не унывал: с красавицей-женой он обосновался на французском Лазурном Берегу, в Каннах. Другой страной, приютившей отверженную чету, стала Англия, где великий князь и его избранница нашли радушный прием со стороны королевской семьи.

Столь прихотливо сбылись пушкинские строки! Так распорядилась судьба, что Англия, подарившая миру Шекспира, Байрона и Вальтер Скотта, стала второй родиной для внучки великого Пушкина. Здесь, под небом древней страны, родились её дети – так на старинном пушкинском древе появилась густая английская ветвь. Лондонская усадьба Кенвуд, окруженная великолепным парком, стала домом для непризнанной четы Романовых.

Королева Великобритании Виктория I, вступившая на трон в печальном для России 1837 году, благосклонно отнеслась к молодым супругам. В замке Лутон Ху под Лондоном, принадлежавшем потомкам поэта, хранилось великолепное платье русской работы, из голубого шелка и парчи, – в сём наряде внучка Пушкина представлялась английской королеве.

Лондонский музей Виктории и Альберта вправе гордиться уникальным экспонатом – старинным фотоальбомом: на снимках – участники бала, что прошёл во дворце герцогини Девонширской в июле 1897-го. Повод был достойным – праздновался «бриллиантовый юбилей» правления Виктории. Сама же королева на костюмированном балу быть не пожелала – после смерти обожаемого супруга принца Альберта она избегала светских увеселений. Её величество представляли чета принца и принцессы Уэльских: старший сын королевы наследный принц Альберт, будущий английский король Эдуард VII, и Александра, в девичестве датская принцесса и родная сестра русской императрицы Марии Фёдоровны, будущая королева.

Корреспонденты «Таймс» взахлёб писали о блистательных туалетах гостей и роскошных апартаментах самого дворца. «Девонширский» бал-маскарад собрал весь цвет аристократии викторианской доброй Англии. В числе именитых гостей – членов королевской семьи, военных и политических деятелей – были и великий князь Михаил Михайлович с супругой. Русский князь предстал перед избранной публикой в образе французского короля Генриха IV, а его обворожительная супруга – знаменитой любовницы короля Габриэль д‘Эстре. Чем объяснялся тот выбор маскарадных костюмов и не было ли в нем скрытого подтекста?! Ведь оба союза, разделённые столетиями, – вне закона, но в царственном ореоле Её Величества Любви!

Как торжествовал бы Пушкин, доведись увидеть ему на том историческом лондонском балу ослепительную красавицу-графиню! Свою родную внучку!

…Дядя Софии, великий герцог Люксембургский Адольф, пожаловал племяннице и её детям титул графини и графов де Торби. Титул этот, вернее его название, придумал Михаил Романов в память кавказского селения Тори близ Боржоми, где было отцовское имение, любимое с младенческих лет.

Многие годы жизни графини Софи и её супруга будут связаны с Каннами. Там, в аристократическом районе Калифорния, на одном из живописных холмов, на узкой улочке, круто взбегающей вверх и носящей имя бельгийского короля Альберта, и по сей день возвышается вилла «Казбек». Не странно ли, вершина Кавказского хребта в предгорьях Приморских Альп? Будто некая географическая путаница. Объяснение тому есть: название дано опять-таки в память о любимом Кавказе, где прошло детство великого князя.

У входа в особняк – медная табличка, на ней надпись на французском: «Вилла «Казбек» принадлежала шестому герцогу Михаилу Михайловичу Русскому и его супруге графине де Торби». А за этими скупыми строками полная необычных романтических приключений жизнь двух влюблённых: внука императора Николая I и внучки Пушкина.

«Дом Михаила Михайловича был поставлен на широкую ногу, – вспоминал князь Гавриил Константинович, – и чувствовался в нём большой порядок. Подавали лакеи в синих ливреях. Все они были немцы, бывшие солдаты прусской гвардии, очень подтянутые и производившие прекрасное впечатление».

Ныне великолепная вилла превратилась в обычный, хоть и весьма респектабельный жилой дом. От былого убранства осталось немногое – мраморная лестница, массивные бронзового литья дверные ручки, колонны, остатки лепнины да несколько цветных витражей. Но эти старые стены и по сей день хранят память о прежних хозяевах, их именитых гостях…

Никому не дано знать будущее. И то, что казалось несчастной матери, великой княгине Ольге Фёдоровне, непоправимой трагедией (она умерла от потрясения, узнав, что сын женился на «безродной графине»!), обернулось для её любимца Михаила величайшим благом. Спасением. Революционная Россия вынесет смертный приговор её сыновьям Николаю, Георгию, Сергею – они будут казнены в годы «красного террора».

Как ни странно, но именно женитьба Михаила Романова на внучке Пушкина, вызвавшая столь сильное недовольство царского дома, и сохранит ему жизнь.

Счастливо уцелеет в революционных вихрях и старший брат Миш-Миша, Александр Михайлович, муж великой княгини Ксении, сестры Николая II. Уже в эмиграции он напишет мемуары, где будет вспоминать и о жизни брата в Каннах: «Михаил живет со своей морганатической женой и двумя дочерьми (теперь леди Милфорд-Хейвен и леди Зия Вернер на вилле «Казбек», которая является штаб-квартирой их бесчисленных друзей. В Каннах, как и в Биаррице, идёт лёгкая, беспечная жизнь, в которую я окунаюсь с головой… Никакой работы, никаких обязанностей, только гольф, развлечения и поездки в Монте-Карло».

Да, некогда в стенах старинного особняка, помнивших счастливые годы супружества великого князя и его очаровательной жены (газеты того времени писали о необыкновенном шарме супруги Михаила Романова, графини Софи де Торби, называя её подлинным украшением Лазурного Берега), царила беззаботная весёлая жизнь. И к высокой каменной ограде, возведённой вкруг виллы подобно крепостной стене, подкатывали роскошные экипажи, из них выходили дамы в изысканно дорогих нарядах в сопровождении столь же элегантно одетых господ, поднимались по мраморной лестнице в гостиную на очередной светский раут, что давали великий князь и его супруга. Звучала музыка, танцевали гости, рекой лилось знаменитое французское шампанское…

«Принцы, принцы и ничего, кроме принцев, – язвительно замечал Ги де Мопассан, отдыхая в Каннах в