Итоги Итоги - Итоги № 26 (2013)

— Это так. Но что такое защита в премьерный период? Правообладатель создает собственную специальную службу, платит ей зарплату, налоги либо нанимает специализированную компанию. Стоимость одного месяца защиты — существенная. И это для одного объекта авторского права, а их у серьезного правообладателя обычно более сотни. К тому же кино окупается три года. Правообладатель должен платить за мониторинг всей сотни объектов в течение трех лет? Да и удалить одну ссылку — это задача не одного дня, а за это время новые ссылки насыплются. По факту мы имеем одно непрерывное круглосуточное нарушение авторских прав. И это сделано намеренно, чтобы пиратский контент из Сети не уходил.

— В российских реалиях пираты занимают вполне определенную нишу — они делают доступными киноновинки для той большой доли населения, у которой нет времени пойти в кинотеатр или этого кинотеатра вообще нет поблизости. Не стоит ли вместо «крестового похода» против пиратских сайтов заняться их легализацией?

— Они сами должны легализоваться. Сами должны зачистить свои площадки, а потом прийти к правообладателю и сказать: мы хотим с вами заключить соглашение, пожалуйста, дайте нам ваше кино, мы будем его прокатывать, будем музыку размещать на легальных условиях. Как это делают легальные цифровые ресурсы.

— Может быть, проблема в том, что вся система кинодистрибуции построена на базе устаревшей бизнес-модели, в центре которой — офлайновый кинотеатр? Почему нельзя одновременно запустить фильм и в кинотеатрах, и в Интернете, чтобы больше зарабатывать в легальном онлайне?

— Можно. И такие попытки есть, в частности, в США. Но нельзя за два-три года перестроить всю глобальную систему мировой дистрибуции, которая создавалась 40 лет. А наше кино — это часть мирового. Модель кинодистрибуции будет эволюционировать постепенно.

— Иными словами, если враг не согласен на нынешние условия правообладателей, он будет уничтожен. Кто в прицеле нового закона? Говорят, полумиллионные штрафы грозят рядовым пользователям?

— Опять дезинформация. Да, разработанный законопроект перекликается с немецким опытом борьбы с цифровым пиратством, который как раз ориентирован на пользователей. Там действительно сложилась такая правоприменительная практика, что суд по обращению правообладателя на следующий же день блокирует торрент-раздачу, после чего вызывает соответствующих лиц в суд. Лица приходят и платят штраф. Штрафы разные — в зависимости от объема от сотен до тысяч евро. Техническая возможность добраться до конкретного участника торрент-раздачи имеется. В Германии есть специальные компании, которые фиксируют правонарушение, и эти данные принимают суды. Потому на определение суда там уходит день. Этот метод отлично работает: из числа тех, кто хоть раз попался и был оштрафован на небольшую сумму, 90 процентов больше не занимаются пиратством. Похожая статистика есть и по закону HADOPI (система трех ударов) во Франции, и по подобной системе Copyright Alerts в США. Мы пошли по похожему пути, но смягчили законодательство: пользователя не трогают в соответствии с нашим законом, наказанию подвергаются компании, то есть сайты. Наше законодательство мягче по отношению к пользователям, чем во всем остальном мире.

— На днях в Госдуму внесен очередной законопроект — о введении штрафов до миллиона рублей за непринятие мер по ограничению доступа к пиратским информационным ресурсам. Там фигурируют в том числе физлица.

— Кодекс об административных правонарушениях оперирует понятием «лица», зачастую подразумевая должностных лиц соответствующих компаний. Здесь речь идет о том, что меры по ограничению доступа к пиратским ресурсам должны применить компании, а вот при неисполнении этого требования ответственность может быть возложена как на компанию, так и на должностное лицо. Пользователь совершенно ни при чем.

— Как добраться до владельцев сайтов?

— У каждого домена есть владелец — конкретное физическое или юридическое лицо. Сведения о нем есть у доменного регистратора. Конечно, владельцы сайтов стараются уйти от ответственности, сваливая вину на пользователей: мы, мол, просто предоставляем площадку для обмена файлами. Но почему-то на этой площадке висит реклама. В нашей стране уже много судебных дел, по которым ответственность несет владелец домена. То есть суды понимают, что пиратский ресурс зарабатывает, используя рекламную модель.

Цепочка действий, предусмотренная законом, выглядит так: правообладатель — заявление в Мосгорсуд — определение о блокировке Роскомнадзору — обращение к хостинг-провайдеру — блокировка сайта. Если хостер отказывается блокировать контент, Роскомнадзор обращается к операторам связи.

— Иными словами, правообладатель запускает поиск в Интернете «Скачать бесплатно...», выписывает ссылки и несет их в суд?

— В простейшем варианте — да. Но идеальная картина должна быть другой: интернет-площадка, прежде чем на ней кто-то что-то разместит, должна спросить: «У вас есть права на размещение?» Это нормальная модель, потому что презумпция авторского права гласит: если не разрешено, то запрещено. Такую процедуру сама площадка должна придумать в соответствии с законодательством. Можно это делать в автоматическом режиме: площадка создает форму, пользователь будет ее заполнять, а содержимое будут проверять.

— По поводу каждого котика, видео с собственной свадьбы, рисунка соседского ребенка? Это возможно?

— А как ваш журнал эту проблему решает? Так почему какой-то интернет-портал должен иметь конкурентное преимущество перед «Итогами» и право не очищать те фотографии, которые размещают пользователи? Невозможно найти файл по названию контента? Кто не может, пусть останавливает свой многомиллионный поток трафика и очищает права. Если у вас нет возможности соответствовать законодательству, закройтесь. Не понимаю, почему это кому-то кажется излишне жестким? Представьте, что вы приходите с детьми в ресторан, а у персонала там нет медицинских книжек. Вы сами скажете: если ресторан не может обеспечить безопасность посетителей, он должен закрыться. По-моему, это логично.

— Через Интернет люди оперативно обмениваются видеоновостями: падение метеорита, взрывы на полигоне, съемка ДТП и т. д. И знать не знают, кто первым снял этот ролик. Получается, что сайтам придется запрещать размещение такого видео?

— Если этот автор является обладателем исключительных прав на него, он вправе размещать этот ролик по своему усмотрению. Также он может дать такое право другим лицам — это позволяет ему Гражданский кодекс.

— Как интернет-сообщество узнает, какие произведения нельзя распространять без специального разрешения правообладателя?

— Раньше мы, правообладатели, стремились реализовать концепцию того, что правообладатель публично уведомляет об этом интернет-площадки. Был такой проект у киноиндустрии. Механизм подобен извещениям о банкротствах — их специально никто не рассылает, они печатаются в вестнике государственной регистрации. Если когда-нибудь заработает реестр интеллектуальной собственности, то и сайт, и информационный посредник будут видеть информацию в нем и вычищать «пиратку» сами. И самый совершенный, на мой взгляд, механизм — работа с цифровыми метками или цифровыми отпечатками пальцев (digital fingerprint).

Таких технологий создано немало — например, Google Content ID или механизм Audible Magic. С его помощью правообладатель единожды сообщает площадке о своем объекте, дает его образец, и после этого система отметает все, что на него похоже, даже если оно разбито на фрагменты. Такие технические возможности есть, я это особо подчеркиваю. Любой наш UGC-ресурс, соцсеть или поисковик может внедрить такую систему и не давать распространяться пиратским файлам. Конечно, на разработку собственной системы digital fingerprint требуются деньги. В Google утверждают, что потратили на это десятки миллионов долларов. Конечно, сам сайт YouTube этого никогда бы делать не стал, но под давлением американского законодательства и Голливуда пришлось.

— В «Яндексе» говорят, что новый закон станет питательной средой для огромного числа троллей интеллектуальной собственности, которые будут подставлять ресурсы под антипиратские обвинения и «договариваться» во внесудебном порядке.

— Я уважаю компанию «Яндекс», но в данном случае это, извините, демагогия. Сравните: в законе есть статья, скажем, о клевете. Многие ли люди злоупотребляют ею? Думаю, нет, хотя теоретически такое возможно. Если закон применяется неправильно, это же не означает, что его не должно быть вовсе?

— Из требования обязательного ответа на вопрос об авторских правах любого фото- или видеоролика следует автоматическое снижение анонимности интернет-пользователя. Придется ведь прямо указывать — фото этой кошечки или ДТП сделал я, Вася Пупкин, вот мое настоящее имя и паспортные данные. Так?