Григорий Луговский - О природе сакрального. К истокам духовного опыта

Целое – значит ценное

А ценное – это сакральное. Именно отсутствие истинных ценностей заставляет слабых искать силу в чем угодно: в новых покупках, в новых ощущениях, тем самым прокручивая колесо капиталистической системы потребления.

Но как понять, что ценно, что подлинно сакрально? Вероятно, сакральным ДЛЯ НАС является то, что делает нас сильными и цельными, то есть приводит к решениям важных для нашего существования вопросов, завершая путешествие за силой. Таким образом, сакральное, будь это старые ценности «сильных», или искомые ценности «слабых», обладает одним универсальным свойством – силой соединения распадающегося бытия в цельное, придания смысла этому бытию.

Поскольку понимание мира приходит к нам через понимание языка, его описывающего, обратимся к этимологии некоторых важных для нас слов.

Например, понятие «счастье» связано с такими словами как «участие», «участь», «часть». Иначе говоря, счастье обретается участием в чем-то целом, ощущением причастности к цельному, полному.

Понятие болезни и боли противоположно «исцелению», то есть обретению целостности. То же можно сказать и об английских «health» – здоровье, и «holy» – священный. Или проследим такую цепочку смыслов: целый – полный – здоровый, но худой (как антоним полного) – злой, плохой.

Извечным символом полноты был круг. Но тот же круг является традиционным символом совета равных. Рыцари собирались за круглым столом, а сегодня так делают дипломаты. Совет у донских казаков так и назывался – круг, а у запорожских – рада, что соответствует немецкому «rat» – колесо (круг). Здесь мы приходим к понятию-спутнику счастья – к радости. Почему слово «радость» родственно «раде-кругу-колесу»? Потому, что участвуя в раде-совете, мы становимся частью целого, частью полноты, круга, мы УЧАСТВУЕМ.

Еще одно интересное слово, связанное с полнотой – это пол. С одной стороны, пол – это половина, то есть; от целого, а с другой – принадлежность к одному из двух полов – мужскому, или женскому. Есть еще два смысла этого слова: пол – та основа, которая у нас под ногами, то есть фундамент, базис; и еще прилагательное «полый» – пустой внутри. Весь этот ряд слов приводит нас к китайской модели мира, делящей всё на мужские элементы – ян и женские – инь. Понятно, что целостность возможна лишь при их соединении, когда две половины становятся целым. Не случайно семья считается основной ячейкой общества, не только производящей новых его членов, но и выполняющей первейшую функцию по их воспитанию-окультуриванию.

С другой стороны, целостность предполагает обоеполость, то есть понимание особенностей и потребностей противоположного пола приближает нас к целостности. Не случайно Юнг писал, что в своих глубинах бессознательное не имеет половых отличий. Но чтобы достичь этих глубин, необходимо преодолеть свою половую ограниченность, половинчатость.

Еще одно важное свойство сакрального – оно имеет власть над Я. Более того, формирование сильного Я осуществляется на основе неких незыблемых ценностей, уничтожение которых приводит к краху этой личности, или ее глубокому кризису. Таким образом, важное свойство сакрального – это власть, или авторитет. Естественно, счастье и радость дарит нам СО-УЧАСТИЕ в этой власти (укр. «рада» = совет), то есть приобщение к сакральному. Да, любая власть и любое государство изначально были священны, ведь источником власти является какая-то высшая сила – либо Бог, либо могучий первопредок, либо народнация. Не случайно до сих пор можно получить уголовное наказание за осквернение символов государства – флага, герба, гимна. Но в данном случае нас интересует другое: каково истинное лицо сакрального, каковы истинные ценности, способные не разъединять, а объединять?

Ответ будет таким. Государства – это историческая форма осуществления власти. Они были итогом побед воли большинства, успешно действовавшего в моменты вызовов. При этом меньшинства либо подчинялись, либо уничтожались. Что напоминает вам эта история? Генезис Я – царя в голове, подавляющего непроявленные, слабые возможности бессознательного. Тоталитарные, традиционные государства являются аналогом сильного Я, а современные демократические – символом слабого, невротического Я. Тогда где же политическое воплощение Я целостного, творческого, Я художника?

Несомненно, идеальное общество невозможно без идеальных людей. А поскольку идеальных людей в столь неидеальном мире никогда не будет, то где же выход? Чтобы ответить на этот вопрос, нужно определиться с идеалами. Для кого-то существующая система вполне идеальна, ведь их Я полностью приспособилось к реальности и стало его отражением. Для других вообще никакая система не будет удовлетворительна, ведь их Я постоянно витает в облаках фантазий, которые всегда лучше любой реальности. Ну а третьи – слабые искатели сакрального, чудесного, настоящего, сильного, авторитетного источника бытия. Как помирить эти три касты, как заставить стать целым кшатриев, вайшьев и брахманов? Нет более простого способа, чем предлагаемый Платоном: указать каждому его место, на котором он обретает целостность, его Я успокаивается и начинает жить. Но есть и другой путь – путь ритуального смешения ролей.

Чтобы понять Другого, нужно стать Другим, найти в себе некогда подавленные и забытые возможности Другого. Лишь в экстазе, становясь Другим, или Другими, мы приближаемся к целостности. Вспомним, кто главный технолог экстаза? В первобытном обществе это шаман, в триаде платоновского идеального общества это философ, в современном обществе – художник. Именно творцы находят контакт со всеми непроявленными возможностями в себе, будь то возможности иного пола, или иной социальной роли. Успешные шаманы и творцы находили в себе контакт даже с древнейшими пластами бессознательного – животным, растительным и даже общекосмическим.

Английский этнолог В. Тэрнер описал так называемые «обряды перехода», присущие традиционным обществам. Данные ритуалы характеризуются смешением социальных ролей. Низ и верх меняются местами, любые слова в адрес авторитетов становятся возможны. В результате проведения подобных обрядов общество цементируется, устанавливается взаимопонимание и единство. Энергия социальной неудовлетворенности, получив выход наружу, затихает до следующего подобного обряда. В поздних обществах такие обряды трансформируются в демократические процедуры, или реализуются в революциях и сменах элит.

Несомненно, это лишь игра, но человеческая реальность не возможна и неполна без игры, нарушающей привычный обыденный ход событий. Всякая игра является моделью нестандартной ситуации, в которой хаос вырывается из тех границ, которые ему были определены правилами. В силу вступают новые, игровые правила, в которых творчество, умение быстро принимать решения и реализовывать их, выходит на первый план.

Именно так можно назвать любую игру. Так же можно назвать историю – цепь значимых событий, изменяющих положение вещей в мире. Таким диалогом является и любое творчество, которое всегда является итогом вслушивания в хаос с целью найти ответ на нестандартную ситуацию (или новый ответ на стандартную ситуацию). В основе всего нового лежит СО-БЫТИЕ, то есть конфликт нескольких субъектов бытия. СО-БЫТИЕ возможно и в результате сотрудничества, но в любом случае сущность события заключается в «открывании двери в коморку», высвобождении какой-то хаотической силы, ранее отвергаемой, либо вовсе незнаемой, непроявленной.

Что же такое хаос? Понимать под ним беспорядок? Но ведь понятие порядка сформировано нашим ограниченным сознанием, являющимся отражением господствующих взглядов на мир. Наше восприятие привычно ищет единство там, где его может и не быть, нам свойственно строить системы, комбинации из разрозненных элементов. Но если этих элементов слишком много, или они не все нами учитываются, то здесь мы и встречаемся с хаосом. Да, хаос – это порог нашего знания, наших способностей постигать мир. Мера хаоса индивидуальна, ведь кто-то не знает физики, или химии – они для него хаос; кто-то слаб в истории, или психологии – это его персональный хаос. Поэтому, когда мы говорим о хаосе, нам трудно определить предмет. Хаос – это вечный оплот тайны. Если существует Бог, то он спрятан в хаосе. И то, что мы можем говорить о хаосе – это лишь его действия, его следствия, его модель. Всё то, что мы получаем из хаоса как ценные дары, называется сакральным. Несомненно, в мире, состоящем только из хаоса и космоса, кирпичами для построения порядка может быть лишь беспорядок. Некоторые из этих кирпичей не привлекают нашего внимания, а другие занимают в картине «порядочного» мира важное место, становясь краеугольными сакральными объектами.