Русофобия. История изобретения страха - Наталия Петровна Таньшина

проживший в России и написавший весьма доброжелательный труд о нашей стране. Он отмечал, что о современной ему России 1820-х годов европейцы судили по запискам путешественников XVII века[24]. Со времён Сен-Мора прошло двести лет, но ничего не изменилось. Такие классические идеологемы русофобии, как деспотизм, тотальное рабство, экспансия, отсутствие жизни и свободы, мрак и непроглядная серость, тотальная ложь и смерть — всё это есть в работах Сигизмунда Герберштей-на, Астольфа де Кюстина, в фильмах Андрея Звягинцева, в массовом сознании западных обывателей как времён холодной войны, так и настоящего времени. Как отмечает Г. Меттан, просто «сегодня старые обвинения облечены в другие слова и сопровождаются новыми аргументами»[25].

Известный западный исследователь Анатоль Ливен[26], рассуждая о таких аналогиях, подчёркивает: «Глупо (как это часто делают дурацкие западные комментаторы) искать поверхностные аналогии между имперской и современной Россией, но столь же глупо и отрицать определённые моменты органической преемственности между ними»[27]. Поэтому Арнольд Тойнби, понимая предвзятость западного взгляда на Россию, отмечал: «Как под распятием, так и под серпом и молотом Россия — всё ещё „Святая Русь", а Москва — всё ещё „Третий Рим"»[28].

При любых обстоятельствах правитель России, если он является сильным, будет для Запада Иваном Грозным, а Россия — империей[29]. При этом образ России часто персонифицирован, то есть связан с конкретным политиком. Внимание Запада всегда приковано к первым лицам государства, людям из их окружения, а не к государственным институтам и традициям управления страной. Как отмечает И. Нойманн, «политическая власть в нынешней России связана с телами людей, а не с телами институтов»[30].

Под образом понимается мыслительная модель предметов и явлений. Образы являются основой конструкции более высокого уровня — представлений, которые несут в себе три элемента отношения личности к миру: познавательный, оценочный и эмоциональный[31]. Образ Другого является прежде всего категорией культурологической, что определяет преобладание в его структуре иррациональных компонентов. Это приводит к тому, что взаимосвязь между содержанием этого образа и объективными характеристиками страны носит весьма опосредованный характер[32], а вопрос о том, насколько образ Другого отражает объективную реальность, во многом бесперспективен.

Если говорить непосредственно о теме русофобии, то, как справедливо отмечается в предисловии к антологии «Русский вопрос в истории политики и мысли», опубликованной в 2013 году, «это направление до сих пор было уделом в основном публицистики и пропаганды, активно позиционировавших различного рода „фобии" и „мании" в своих интересах и целях»[33]. Собственно, это то, о чём упоминалось выше: сам термин «русофобия» в название работ выносить было не принято. Даже в цитируемой антологии в большой вводной статье термин «русофобия» заменяется на «негативные стереотипы восприятия образа России»[34].

Большинство авторов, занимающихся имагологической проблематикой, предпочитали (и предпочитают) воздерживаться от «политических клише», ограничиваясь анализом философской и политической концепции «образа Другого», «русского миража», «просвещённого русского деспотизма» и т. д. (в качестве примеров можно привести работы А.-Б. Лортолари, Ш. Корбе, М. Кадо, С. Блан, М. Малиа, Л. Вульфа и др.). В принципе, исследователи изучали то же самое явление, но аккуратно избегали этого термина. Хотя, говоря о работах французских авторов, таких как М. Кадо, Ш. Корбе, С. Блан, необходимо учитывать обстоятельства их появления — все они были написаны на волне франко-советского сближения в конце 1960-х годов.

Поэтому фундаментальных работ о русофобии, где этот термин вынесен в название, не так много, а среди авторов весьма редко встречаются имена профессиональных историков. Из классических трудов можно назвать работу американского исследователя Джона Хоуза Глисона «Генезис русофобии в Великобритании»[35]. Из работ, авторство которых не принадлежит историкам, наиболее обстоятельным исследованием является упоминавшаяся выше книга Ги Меттана. Безусловно, стоит отметить очень известную работу И.Р. Шафаревича «Русофобия», впервые опубликованную в 1982 году. Автор размышляет о внутренней русофобии, но те компоненты, которые он выделяет в качестве её идеологем, совершенно идентичны тем, что свойственны западной русофобии[36]. Также не могу не отметить очень обстоятельные статьи, посвящённые проблемам русофобии, О. Б. Йеменского, статьи и монографии С. Г. Кара-Мурзы, а также работы В. В. Дегоева по британской русофобии и истории международных отношений.

Поскольку сферой моих научных интересов является история XIX века, при анализе предшествующих эпох я опиралась на работы отечественных исследователей, прежде всего, О.Ф. Кудрявцева, И. О. Князького, А. И. Филюшкина. Кроме того, огромным подспорьем при написании книги стали труды коллег-франковедов П.П. Черкасова, А. В. Гладышева, А. В. Чудинова, А. В. Гордона, С. А. Мезина, В. А. Мильчиной, А. А. Митрофанова, Н.В. Промыслова, Е.А. Прусской, Д.Н. Копелева, посвящённые анализу французского взгляда на Россию и истории франко-русских отношений, а также работы отечественных американистов В. Л. Малькова, В. И. Журавлёвой, И. И. Куриллы, М.А. Филимоновой.

Многие аспекты этой книги проходили апробацию в целом ряде телевизионных и радиопередач, в том числе на историческом канале «365 дней ТВ» (я благодарна главному редактору канала Герману Трегубенко) в рамках программы «Историада» с ведущим Алексеем Юдиным; на канале «Культура» в передаче «Власть факта» с ведущим Михаилом Ремизовым; на радио «Sputnik» в авторской программе «Изолента Live» (за что я особенно благодарю ведущих Петра Лидова и Трофима Татаренкова), а также на «Радио России» в рамках программы «Российский радиоуниверситет» с ведущим Дмитрием Конаныхиным. Я безмерно благодарна всем ведущим и журналистам за возможность представить плоды своих научных изысканий на суд широкой публики.

Кроме того, ряд сюжетов был проанализирован мною в предыдущих монографиях и научных статьях, а в 2022–2023 годах на страницах журнала «Русский мир» был опубликован целый цикл статей, посвящённых образам России на Западе, за что я также благодарю редакцию журнала «Русский мир», особенно Ладу Клокову и Елену Мещерскую.

Если выделять подходы к анализу русофобии, то их можно условно разделить на следующие.

Согласно первому, русофобия — явление вполне банальное и не уникальное, даже естественное. В истории России, мощного и, главное, большого государства, которое во все времена пугало европейцев именно своими размерами, действительно было немало периодов войн и конфликтов с другими народами. Например, русский философ И.А. Ильин писал: «Подобно тому, как есть „англофобы", „германофобы", „японофобы", так мир изобилует „русофобами", врагами национальной России, обещающими себе от её крушения, унижения и ослабления всяческий успех»[37]. Конечно, англофобы, германофобы и японофобы существуют, и соседние нации часто друг с другом противоборствуют и даже воюют. Например, Стефан Кларк свою книгу о взаимоотношениях французов и англичан назвал так: «Англия