Алексей Боярский - 151 угроза вашему кошельку

По данным экспертов, ежегодно с промысла не возвращается до 200 браконьерских экипажей. Накладные расходы и риски растут, растут и аппетиты правоохранительных органов, а вот рыбы с каждым годом становится всё меньше – осетровые ведь начинают метать икру в 15–20 лет, и сейчас, по сути, добивается рыба, родившаяся еще во времена СССР. Нельзя сказать, что люди, торгующие икрой, уже сегодня работают на пределе рентабельности, но доходность падает – в том числе и потому, что падает платёжеспособный спрос. Вопреки сложившемуся стереотипу, основным потребителем икры всегда был не обеспеченный, а средний класс: люди покупали икру на праздники, юбилеи, просто в подарок. Рост цены однозначно отсекает эту группу. Люди с высоким достатком икру, конечно, продолжают покупать, сегодня она больше, чем когда-либо, становится предметом роскоши – и в России, и по всему миру. Однако в целом спрос падает и ещё более упадёт с ростом цены.

Другой не менее доходный, но, по сути, тоже браконьерский бизнес – нелегальная торговля экзотическими животными. Попугаи, игуаны, змеи, черепахи, гекконы, шиншиллы, обезьяны, насекомые и пр. На сегодняшний день это один из самых мутных и закрытых рынков. Свободно продавать и покупать живых существ, которые, согласно Конвенции о международной торговле, находятся под угрозой исчезновения (CITES), запрещено. Конвенция, участником которой Россия стала в 1976 году, на самом деле эту торговлю не запрещает полностью, а ограничивает и регулирует с тем, чтобы редкие виды животных не исчезали на нашей планете. Однако коммерсантов это не останавливает. В Москве экзотическими животными торгуют даже в зоомагазинах, но основной оборот делает, конечно, «птичий рынок», причём тут имеется в виду не только физическое место, а весь рынок – торговля под и на прилавках, по объявлениям в газетах и через Интернет. Кстати, покупка животного подразумевает приобретение корма и аксессуаров. Они обеспечивают торговцам зоотоварами не менее 70 % прибыли и стоят недёшево. Например, хамелеон за пару сотен долларов гарантированно продолжит приносить торговцу регулярный ежегодный доход, порой превышающий доход от продажи самого хамелеона.

В Россию контрабандные животные попадают разными путями. Большая их часть доставляется самолётами из Юго-Восточной Азии, значительно меньшая – из Южной Америки и Африки. Кроме того, живность везут на автомобилях и поездах через Польшу и Среднюю Азию, некоторое количество проходит через Санкт-Петербургский порт. Конфискованные при таможенном досмотре животные сначала, по правилам CITES, должны безвозмездно предлагаться зоопаркам страны, в которой были задержаны. И лишь при отсутствии у тех интереса к конфискатам принимается решение о реализации. В этом случае выдаются специальные сертификаты, удостоверяющие законность продажи.

Компаний, регулярно импортирующих экзотических животных в коммерческих целях на законных основаниях, единицы, и объёмы таких поставок мизерные (при легальном ввозе необходимо предъявить таможенникам разрешение на вывоз от органа CITES страны-экспортёра и специальный ветеринарный сертификат). Таким образом, конфискаты, разрешённые для продажи, являются, по сути, единственным легальным товаром на рынке.

Российские зоопарки нуждаются в пополнении своих коллекций и регулярно интересуются конфискатами. Однако им почему-то предлагают лишь часть того, что задерживают таможенники, о многих животных же просто не сообщают. Речь идёт вовсе не о секретном распределении конфискатов по неведомым торговым точкам. Фактически судьбу животных в большей степени решают руководители организаций, осуществляющих передержку после изъятия. Технически сделать это несложно. Например, путем списания по причине смерти. Потом животные с передержки, которых с удовольствием приняли бы зоопарки, «всплывают» на «птичьем рынке».

По оценкам экспертов, уже сегодня значительная часть экзотических животных, которые продаются на нелегальном рынке под прикрытием «многоразовых» разрешений CITES, выращены в отечественных питомниках. Доля местных животных на рынке стабильно растёт. Например, в питомниках сегодня выращиваются шиншиллы, змеи, хамелеоны, гекконы. Выращивают почти всех, кроме приматов, черепах, игуан, кайманов (хотя единичные случаи были) и крупных попугаев. Последних, в принципе, тоже можно разводить, но они требуют больших вольеров и оранжерей, которые в стандартной квартире не разместишь.

Но вернёмся от «экзотики» к классике. «Почётное» первое место здесь давно занимает нелегальный рынок золота. Еще Петр I как-то обронил: «Торговля золотом – дело исконно воровское, потому жалованье положить им мизерное да вешать по одному в год, дабы другим неповадно было». Имелись в виду купцы, которым поручали на казённые деньги закупать на ярмарках золото для дальнейшей перепродажи. Вешать купцов не вешали, а вот батогами за махинации с государственными драгоценными металлами бивали не раз. В 1711 году такому наказанию были подвергнуты сразу десять купцов, уличённых в этом неблаговидном занятии. Иных же отправляли в ссылку, отобрав перед тем всё имущество, «чтобы всеконечно истребить воровской вымысел в серебряных и золотых делах». Но дело тех, кто сгинул в Сибири «за металл», продолжали другие, и воровской рынок цвёл золотым цветом пуще прежнего. С тех пор мало что изменилось. Реально золота добывается значительно больше, чем учтено официально. Неучтённое золото идёт в подпольное производство ювелирных изделий, вывозится за границу, используется в качестве средства накопления криминальными структурами. Как известно, в России свободного оборота золота не существует – право покупать металл, добытый старателями, имеют лишь Гохран и коммерческие банки, уполномоченные им. Однако куплей-продажей золота занимаются не только они. С завидной регулярностью в газетах появляются сообщения такого типа: «Сотрудники милиции в Магадане пресекли попытку нелегально вывезти за пределы области 27,5 кг золота», «Подпольный цех по переработке золота был ликвидирован в посёлке Чля Хабаровского края», «Управление ФСБ Бурятии возбудило уголовное дело в отношении артели “Галеон”, занимавшейся добычей золота без лицензии», «Свыше 87 кг промышленного золота задержали в Липецке сотрудники ФСБ», «У руководителя старательской артели нашли 22 кг золотого песка», «У жителя Тулы изъято 500 кг промышленного лома драгметаллов на $250 тыс.» и т. д.

Промышленный сезон по добыче золота длится, как правило, четыре-шесть месяцев в году, и бо льшая часть золота поступает на нелегальный рынок, конечно же, с приисков. О том, как в артелях расхищается золото, ходят легенды. Например, в нижнюю часть пульпопровода, подающего смесь воды, песка, глины и мелкой гальки на промывку в промприбор (лёгкие минералы и камни уносит вода, а золото, как более тяжёлая фракция, остаётся), врезают небольшую металлическую коробочку. В результате получается ловушка для крупного металла. Остаётся лишь ежедневно снимать улов, а поскольку врезку делают за пределами участка промывки, сложностей с контролёрами не возникает.

Впрочем, контролёры не проблема – уладить с ними все вопросы, тем более, когда до ближайшего населённого пункта сотни километров, всегда можно. Известен случай, когда начальник прииска присваивал себе до 25 % добытого золота. При соответствующей технологии вполне можно регулировать напор потока воды, промывающей породу. При высоком напоре поток будет смывать минералы тяжёлой фракции (то, что старатели называют «грязь»), оставляя почти «чистое» золото, что является нарушением: «тонкое» золото уходит в отвалы. При низком – процент потерь будет значительно меньше, но золото будет «грязным». В тот раз старатели гнали «чистое» золото. При съёме добыча с нескольких промприборов составила 20 кг за сутки. А утром в приходной книге начальник записал: «15 кг». На вопрос «Почему не 20?» начальник прииска отмахнулся: грязи, мол, много гоните, ребята. Повторялось это регулярно.

Золото воруют и рабочие. Рассказывают байку о том, как в опечатанный шлюз через пульпопровод запускали мальчика, который возвращался с добычей. Иногда на шлюз ставят ложные запоры или просто поддевают его экскаватором, похищая металл через образовавшуюся щель. Кроме того, золото вручную добывают на отработанных или пропущенных геологами отвалах, хотя это и запрещено. Таких старателей – золото моют даже женщины и дети – в золотодобывающих регионах несколько тысяч. Кстати, в отвалах много не только мелкого труднодоступного «транзитного» золота, но и самородков, которые также выбрасываются устаревшим оборудованием в отвалы. Эти самородки народные умельцы ищут с помощью обычных металлоискателей. Сам факт наличия золота в техногенных месторождениях (как геологи называют промышленные отвалы) не новость, но считается, что незначительное содержание металла делает вторичную переработку отвалов промышленным способом низкорентабельной.