Алексей Боярский - 151 угроза вашему кошельку

Нелегальная разработка этих ресурсов, а также брошенных или пропущенных старателями месторождений и обеспечивает до 25 % всего нелегального оборота золота. Нередко рядом с золотодобывающими предприятиями возникает предприятие-спутник, которое дорабатывает отходы. Существует практика найма артелью «вольноприносителей», которые вручную, более тщательно моют эфеля, сдавая добытое на прииск. Но поскольку считается, что содержание золота в отвалах ничтожно, сдают лишь малую часть добытого. За день старатель при аккуратной работе может промыть на лотке 0,3 куба. Если поставить так называемую «проходнушку» (простейший шлюз из трёх досок или кровельного железа), промыть можно до 2 кубов. Выход золота при таком способе может составить от 150 мг до 5 г на куб.

Можно с уверенностью сказать, что на нелегальную добычу и хищения с приисков приходится не менее 5 % всего золота, добываемого в России. В ЮАР, для сравнения, при добыче расхищается 10 % золота. И это при том, что там оно добывается в шахтах, где контроль априори строже.

Золотые ручейки, впадающие в бурный поток чёрного рынка, просачиваются и с территорий аффинажных заводов. Например, нашумевшая история хищений металла на Приокском заводе цветных металлов. Получая золотой песок на переработку, приёмщики занижали пробу, в результате после переработки оставались излишки. Впрочем, по официальной версии, хищения на аффинажных заводах сегодня не носят такого массового характера, как на приисках. В местах переработки контроль всегда был жёстким, и там масштаб хищений на пару порядков ниже, чем при добыче.

А вот с тем, что в теневом обороте участвует золото, нелегально извлечённое из вторсырья, не спорит никто. Ещё одним из источников пополнения нелегального рынка является скупка золотого лома и ювелирных изделий у населения. Речь идёт о тех самых мужчинах с табличками «Куплю золото», которых всегда можно найти на вокзалах, рынках, станциях метрополитена. Во времена СССР население сдавало в государственные скупки примерно по 12 тонн золотых изделий. Сейчас объёмы государственной скупки снизились до смехотворных размеров. Куда же уходит сданное населением золото?

С приходом на рынок банков теневой оборот золота «снизился» – в том числе потому, что некоторые банки просто-напросто стали принимать непосредственное участие в «отмывании» золота «неизвестного» происхождения. Нелегально добытое вольными старателями или похищенное с приисков золото накапливалось в контролируемой тем или иным банком артели, а затем легализовалось покупкой его банком.

Часть золота самолётами либо автотранспортом через Грузию или Азербайджан переправляется в Турцию, где из него изготовляют украшения, которые затем опять попадают в Россию. Естественно, возвращается не всё золото. Российский рынок ювелирных изделий способен освоить не больше 10 тонн нелегального золота в год. Остальное оседает за рубежом. Качество фальшивого клеймения возрастает из года в год, пробность же нелегально произведённых ювелирных изделий, как правило, соответствует клейму. Обнаружить поддельное клеймо непросто, да и человеческих ресурсов не хватает. В Пробирном надзоре работают всего 45 человек, которые могут ежегодно проверять не более 10 % ювелирных магазинов России, то есть в среднем каждый магазин проверяется раз в 10 лет. Впрочем, подделывать клейма вовсе не обязательно. Некоторые российские ювелиры на вполне легальной основе приобретают ровно столько золота, сколько необходимо для изготовления замочка на цепочку. Замки клеймятся, вставляются в цепочку – и километры цепей, изготовленных из «теневого» золота, легализуются. Значительная часть изделий из неучтённого золота производится в нелегальных мастерских, разбросанных по всей России. Но недорогое неучтённое золото используют не только подпольные ювелиры.

«Теневое» золото используют в своей работе и легальные российские производители: мелкие – до 50 %, крупные – до 20 %, так дешевле. К ювелирам в итоге стекается и золото, скупаемое у населения на вокзалах и рынках, а также краденые ювелирные изделия. Для «отмывания» этих потоков нередко используются обычные ломбарды. Изделия сдаются в ломбард, а затем, если их не выкупают (а их, естественно, не выкупают), ломбард, как и положено, продаёт их с аукциона (аукцион, само собой, проводится для своих). Зачастую в схемах освоения «теневого» золота одновременно используются частная скупка, ломбард, производство ювелирных изделий и комиссионный магазин. Скупка работает вполне легально, но «Росювелирторгу», которому она по закону обязана перепродавать весь закупленный у населения лом и ювелирные изделия, достаются от неё крохи. Остальное через ломбард попадает в ювелирную мастерскую, а потом в комиссионный магазин.

Помимо нелегальной торговли золотом существенный объём в сегодняшней России имеет и другой классический нелегальный бизнес – подпольная торговля оружием. Мало того, это большой и суперприбыльный бизнес – и один из самых закрытых: неспроста же он оброс легендами. Оружие покупают бандиты-новобранцы; явочным порядком вооружаются мирные граждане, особенно активно – проживающие вблизи «горячих точек» (например, на юге России), а на Кавказе оружие традиционно имеется у каждого второго мужчины – нелегально, разумеется. Кому-то по карману дешёвый китайский лицензионный пистолет ТТ, а кому-то – бесшумная снайперская винтовка ВВС. Нередко лица, имеющие доступ к оружию, готовы отдать дилеру пистолет за бутылку водки, стоимость же «чистого» (не использовавшегося в преступлении) пистолета Макарова на рынке превышает $1000. Есть такой анекдот (а может, реальная история?) о прапорщике, который заведовал складом оружия в одной из армейских частей. За 15 лет его службы на складе не было ни одной пропажи, прапорщиком гордились и, когда пришло время, с почётом отправили на пенсию. Новый завскладом решил провести профилактику, смазать оружие. Когда пистолеты Макарова, лежавшие на полках, для скорости обработки ссыпали в бочку с маслом, большая их часть всплыла: они оказались деревянными.

Сам рынок контролируют преступные группировки – одиночки здесь долго не живут. Оружием торгуют все, кроме таджиков, специализирующихся исключительно на опиатах, но говорят, что наиболее «авторитетны» в этом вопросе чечено-ингушские группировки. Торговлей оружием не гнушаются даже те, кто по роду своей деятельности должен бороться с преступностью. Схема преступного бизнеса одних пойманных «оборотней в погонах» была несложной. С 1994 года со всего Северного Кавказа на склад ГУВД свозили изъятые автоматы, пистолеты, пулемёты, гранаты, взрывчатые вещества и пр. Но их вновь продавали преступникам, вместо того чтобы согласно инструкции отправить на уничтожение. Стволами, вычеркнутыми тогда из компьютерного реестра милиции, торговали по всей России. Популярные когда-то другие каналы поступления товара на рынок – хищения с заводов, контрабанда, восстановленное оружие времён Второй мировой, самоделки – отошли на второй план. Сейчас крадут уже непосредственно со складов, получают из зон вооружённых конфликтов, что-то завозится в Россию из-за рубежа, в основном через Прибалтику и Северный Кавказ. На «чёрных следопытов» (люди, занимающиеся поиском и восстановлением «эха войны») приходятся сейчас совсем крохи. Есть и другие каналы. Например, оружие отбирают у представителей органов правопорядка или покупают через охранные структуры по подложным документам.

В начале 90-х на юге России покупатели оружия находили продавцов на скобяных развалах, существовал даже общепринятый опознавательный знак – гильза на лотке. В принципе, сегодня оружейных дилеров, если постараться, можно обнаружить на рынках, около оружейных магазинов, но, как правило, они сами ищут того, кто может купить ствол: тем самым минимизируется риск нарваться на оперативника. Теоретически оружие можно приобрести через объявления в Интернете. На практике же обычному человеку без рекомендации купить его почти невозможно. Могут просто отнять деньги («кинуть») или продать «грязный» (засвеченный в преступлении) ствол.

В общих чертах схема продажи выглядит так. На первой встрече с клиентом сделки никогда не совершаются – присматриваются, что за человек, обговариваются условия. С другой стороны, спецоперации проводятся не так уж и часто: человеческих и материальных ресурсов у милиции маловато. Когда сделка крупная, риск выше, но в этом случае действует схема «утром деньги – вечером стулья», то есть деньги берутся сразу, а товар потом оставляется в тайнике, о котором сообщают клиенту. Надо заметить, оружие покупают и коллекционеры, в том числе и весьма обеспеченные люди, готовые заплатить любые деньги за понравившийся экспонат. Таких тысячи. В Москве, например, порядка ста человек могут похвастаться весьма обширными коллекциями – им позавидовал бы любой музей военной истории. Но они не афишируют своё хобби. Естественно, у каждого есть небольшое собрание выхолощенного оружия – для прикрытия. Но самую ценную часть коллекций – работоспособное оружие – они не показывают никому. Выхолащивать, по закону, нужно всё, кроме оружия, произведённого до 1896 года, то есть до момента создания знаменитой трёхлинейной винтовки Мосина. Но в этом случае, даже если речь идет о мушкете времён Бородинского сражения, оружие нужно регистрировать как огнестрельное в обычном порядке. Поскольку невыхолощенное оружие не может иметь длину меньше 80 см, коллекционировать невыхолощенное короткоствольное оружие, например пистолеты и револьверы, запрещено. Невыхолощенным может быть только очень старое оружие не короче 80 см. Выхолащивание предполагает сверление патронника, ствольной коробки, затвора, забивание или заваривание ствола, спиливание бойка, нужно также полностью исключить возможность снаряжения магазинов. Оружие после такой процедуры становится «мертвым», его коллекционная ценность падает в несколько раз, выхолощенное оружие сейчас очень просто купить в специальном магазине, но коллекционер его покупать не будет…