Юрий Винничук - Легенды Львова. Том 2

Ну, пани Теличкова против таких аргументов не устояла, и, учитывая, что имеет дело с холмщаком, взяла с него только одиннадцать грошей.

В Холме очень не любили, когда кто-то насмехался над «замечательным городом на холме», а ещё больше не любили, когда кого-нибудь из местных жителей называли дураком.

Одного такого человека из Львова даже арестовали и посадили в темницу. Прошёл, может, час, и арестант попросил часового:

 – Сударь, я такой голодный, что скоро скамью грызть начну. Возьмите деньги, да и купите мне хлеба.

Часовой взял деньги и пошёл за хлебом, а львовянин отворил двери и убежал.

Да только не учёл он, что в Холме все очень внимательные, чужеземца очень быстро кто-то заметил, и его арестовали снова. К нему приставили уже двух часовых, к тому же самых умных. А потому, когда под вечер львовянин снова попросил купить ему хлеба, стража ответила:

 – Эге, теперь ты нас не обдуришь, нет! Мы отсюда ни ногой! Ни за что не покинем тюрьмы! А раз ты такой голодный, то отправляйся сам в город и купи себе хлеба.

Летом холмщакам жилось хорошо, а вот зимой они мёрзли. Собрался совет и стал думать, как помочь в этой беде.

 – Почему мы мёрзнем? – спроси цадик, и сам ответил: – Потому что в город приходит мороз. Я думаю, что нет лучшего способа защиты от мороза, как огородиться колючей проволокой.

Все очень обрадовались, и в тот же самый день огородили город колючей проволокой.

На следующий день утром вышел цадик на улицу, дыхнул в воздух, похлопал себя по бокам и подошёл к ограде. Выставил руку наружу и сразу одёрнул:

 – Ну, там и мороз!

Один угольщик в Холме пожаловался, что его кто-то обворовывает. Сторожа устроили засаду и поймала вора. Оказался им местный кузнец. Совет общины рассмотрел этот случай на своем заседании.

 – Запереть его в погребе, и пусть сидит там, пока не почернеет, – говорит один советник.

 – Назначить ему штраф, – говорит второй.

 – Ещё чего! – возразил третий. – Мы воров всегда сажали в тюрьму. И как бы это выглядело, если б этот голубчик откупился?

 – И то правда, – согласился староста, – но кто нам будет подковывать коней, если мы посадим кузнеца?

Советники совещались целый день и пришли к выводу, что за кражу есть одно наказание – тюрьма. Но кузнеца посадить нельзя, поэтому решено посадить сапожника, поскольку в Холме их и так два, а кузнец – только один.

И в Холме водились мошенники и воры. Так вот, когда уже в третий раз в синагоге опустошили шкатулку, в которую собирали пожертвования для бедных, совет старейшин велел шамесу сделать всё, чтобы уберечь копилку от воров.

Шамес три дня ломал голову, но наконец приказал сторожу закрепить её высоко на столбе.

 – Как же нам до той копилки добраться? – приходили в негодование первые же благотворители, которые хотели бросить в неё несколько копеек.

Тогда шамес отправился к совету и сообщил:

 – Ваш приказ я выполнил, но возникла другая проблема.

 – Какая?

 – Никто теперь к шкатулке не может добраться.

Снова совет глубоко задумался и после продолжительных дебатов постановил:

 – Первую проблему решили, – произнёс голова, – шкатулку от воров защитили. А вторую проблему решим таким образом: поставим ступеньки, чтобы желающие пожертвовать деньги могли до неё добраться.

Девять холмщаков пошли на реку купаться. Когда же они вышли на берег, то решили проверить, не утонул ли кто из них случайно. Стал один считать: один, два, три… восемь. Одного не хватает. Тогда другой принялся считать – и у него восемь. Так все по очереди считали, и у каждого выходило восемь, а это означало, что кто-то из них таки утонул. Вот беда. Кого-то не хватает, но кого? Сели они на берегу, да и сокрушаются. Когда вдруг идёт какой-то путник и спрашивает:

 – Чего вы так опечалены?

Они и рассказали ему, что кто-то из них утонул, но они не могут понять, кто именно. Прохожий их пересчитал и рассмеялся:

 – Не грустите. Вас девять.

Но холмщаков не так легко было убедить:

 – Шутите? Как это нас девять, когда мы все считали, и выходило восемь, а? Надо же, какой умник нашёлся!

 – Хорошо, – сказал человек, – тогда сделаем вот как. Вы все ляжете животами на землю и сделаете носами ямки. А потом встанете и сосчитаете ямки.

Такой совет всем понравился, и когда ямки сосчитали, вышло таки девять. Радостные холмщаки вернулись домой, радуясь, что никто из них не утонул, а в будущем такой замечательный способ, как выкапывание носом ямок, стал хорошим холмским обычаем для всех, кто ходил купаться или на охоту.

Как-то в Холм приехал кузнец и стал там жить. У кузнеца были рыжие волосы и рыжая борода. Когда его увидел местный раввин, то сразу сказал себе: «Кузнец рыжий. А все рыжие – это всегда дураки, а все дураки – воры».

Среди евреев поднялся шум: в Холме вор! Особенно встревожила эта новость торговцев. Они пришли к раввину и попросили совета. Раввин, долго не размышляя, сказал:

 – Поскольку воры крадут ночью, когда все магазины закрыты, то нет другого выхода, как начать торговать именно ночью, а днём спать. Отныне магазины будут вне опасности.

Так они и поступили, но возникла новая беда: ночью никто ничего не покупал. Собрались торговцы снова у раввина и стали жаловаться: что делать?

 – Да что делать, – пожал плечами раввин, – надо нанять сторожа.

 – Но сторожу надо платить.

 – Ну, сколько нужно денег для одного сторожа? Для города это мелочи.

Торговцы посчитали затраты, и вышло, что для всех них вместе это не такие уже большие деньги, и они согласились. Ночью сторож, которого они наняли, вышел в дозор. Но было холодно, и на следующий день он попросил, чтобы ему купили тёплый кожух. В кожухе было тепло, но, пока сторож ходил по улицам, ему в голову лезли разные мысли. Ведь он в том кожухе ничем не отличается от других людей, и кто-то может подумать, что он не сторож, а вор.

Раввин посоветовал вывернуть кожух наизнанку.

Так он и сделал. Прошло два дня, и сторож снова пришёл к раввину.

 – Я боюсь караулить в кожухе шерстью наверх. А вдруг из леса выбежит волк и подумает, что я овца?

 – И что ты предлагаешь?

 – Купите мне коня.

Со следующей ночи караульный уже ездил на коне, но так как ездить верхом он не умел, то очень боялся. Пришёл к раввину и говорит, что боится ездить на коне, потому что конь может его сбросить, и он разобьётся.

Раввин посоветовал коня привязать к столбу. Всю ночь конь был привязан к столбу, а на коне сидел сторож. Утром оказалось, что магазины ограбили. Купцы привели сторожа к раввину и стали жаловаться. Раввин спросил у сторожа:

 – Как так могло произойти?

 – А так, что конь целую ночь был привязан к столбу, а я целую ночь просидел на коне.

 – Так надо было слезть с коня.

 – Но если бы меня встретил волк и подумал, что я овца?

 – Тогда надо было вывернуть кожух обратно внутрь шерстью.

 – Тогда бы вы меня приняли за вора.

 – Значит, надо было снять кожух.

 – Тогда бы я замёрз.

 – Тогда надо было кричать!

 – О, ты вишь, какие умники! Меня наняли, чтобы вы могли спокойно спать. Так или нет?

 – Так.

 – Так зачем же я буду кричать и будить вас?

За такую мудрость сторожу повысили жалование.

Жил себе в Холме хасид Файфель. О, то был такой хасид, каких ещё поискать. У него был только потёртый кафтан, который пахнул луком и табаком, но зато на голове он носил меховую шапку с соболиным хвостом. Виски Файфеля украшали длинные закрученные пейсы. Ни у кого на весь Холм таких не было, и Файфель ими очень гордился. А ещё Файфель гордился тем, что его пальцы перелистали абсолютно все ученые книги, которые хранились в местной синагоге. Конечно, это совсем не означало, что Файфель эти книги читал, но ему и этого было достаточно. Он выглядел так, будто сам те книги написал, потому что считал себя не простым хасидом, а ученым хасидом, и смотрел на всех других свысока.

Одним словом, был он очень высокомерным, хотя на самом деле всё путал, и того, что утром прочитал, вечером уже не помнил, а что с вечера решил не забывать, то утром у него из головы вылетало в один миг. Бывало и так, что когда он собирался идти в синагогу, то не мог найти своей одежды, потому что не помнил, куда её девал, а когда находил левый ботинок, то не хватало правого. Но Файфель считал себя великим учёным, и находил такую забывчивость обычным делом. Единственное неудобство – из-за постоянной траты времени на поиски то одежды, то очков, то молитвенника он всегда опаздывал в синагогу.

Наконец решил он привести всё в порядок. Однажды вечером, перед тем как улечься спать, он взял лист бумаги и написал: 1. Очки – на столе. 2. Кафтан висит на дверях. 3. Шапка лежит на кресле. 4. Ботинки – под кроватью. 5. А я лежу в кровати.