Дмитрий Смирнов - Тайны советского футбола

Боковой наш пришел потом, отбуцкали его здорово – синий весь.

– Куда ты побежал? – спрашиваю. – Ты же офицер!

– Исакович, – отвечает, – я не испугался. Я решил все на себя взять, за собой их увести. Знаешь, как быстро я бежал! Но двое еще быстрее меня, гады, оказались!

Он с расстройства накупил потом на рынке местных помидоров, сложил их в рюкзак и уснул в аэропорту на рюкзаке с помидорами, но это уже другая история. Зато я после этого случая понял, зачем судьям нужна спортивная подготовка.

И закончить хочу классической судейской байкой про то, как приезжает молодой арбитр в один город. Ему администратор местной команды говорит:

– Ну что, матч завтра, поужинаем сегодня в ресторанчике?

– Поужинаем.

– Выпьем?

– Ну а почему нет?

– А что пить будешь: водочку или коньячок?

– Коньяк.

– Какой?

– «Хеннесси».

Администратор на него с сомнением смотрит:

– А ты отсудишь на «Хеннесси»?

– Ну ладно, давай водочку.

ВИКТОР ШУСТИКОВ – заслуженный мастер спорта, легенда торпедовского футбола, один из лучших защитников сборной СССР 1960–х. Чемпион и обладатель Кубка страны. Рекордсмен «Торпедо» по количеству сыгранных матчей. Основатель династии футболистов Шустиковых: сын Сергей – прекрасный в прошлом полузащитник – работает тренером, внук тренируется в ДЮСШ.

В 1964 году мне со сборной СССР случилось участвовать в турне по Мексике. В те времена наша команда довольно часто отправлялась в подобные путешествия, где проводила матчи с местными клубами. И везде организаторы старались развлечь нас как могли. Как – то раз перед одной из игр нас пригласили на родео.

Родео отличается от корриды тем, что быков там не убивают, а просто дурачат. Скачут вокруг них на лошадях, гарцуют, накидывают лассо и всячески развлекают публику. Мы всей сборной честно отсидели это представление, нам понравилось. А после его окончания наш импресарио говорит: «Пойдемте, я вас познакомлю с артистами».

Мы выходим на площадку перед каким – то большим домом за ареной, и туда же через некоторое время подъезжают трое мужчин на лошадях. В шляпах, костюмах, просто красавцы. Мы с ними через переводчика общаемся, гладим лошадей, рассматриваем их. И тут кто – то вспоминает, что начальник команды – Андрей Петрович Старостин – большой любитель лошадей, завзятый посетитель ипподрома и вообще вроде как наездник.

Вся команда начинает его подкалывать:

– Ну, давай, Андрей Петрович! Покажи класс! Сделай, как ты умеешь, не ударь в грязь лицом перед ковбоями.

Андрей Петрович сначала отказывается, отнекивается, но потом мы его уговорили. Попросили одного из кабальеро уступить место нашему начальнику команды. Тот аккуратно садится в седло, берет в руки поводья. И тут происходит невообразимое. Лошадь резко встает на дыбы, прыгает вбок, и Андрей Петрович улетает с нее далеко в кусты позади площадки. Все в панике! Что случилось?!

Вытаскиваем Старостина из кустов. Он весь в колючках, исцарапанный, ругается на чем свет стоит:

– Какие нервные в Мексике лошади!

Оказывается, он хотел, как у нас обычно делают, потянуть поводья и развернуть лошадь. Но мы же не знали, что для родео используются специальные заточенные удила. Чтобы вокруг разъяренного быка крутиться, нужно заставить лошадь моментально исполнять все команды. Когда Андрей Петрович потянул за поводья, бедная лошадка чуть с ума не сошла от боли. И скинула непонятливого наездника.

В Италии мы всей командой пошли в кино. Шли по улице, предполагая, как обычно, отправиться по магазинам, и увидели афишу кинофильма про ковбоев. «Великолепная семерка». У нас его тогда, естественно, не показывали. Я говорю:

– Ребята, пойдем в кино, интересно ведь.

А как поймешь, о чем там? Оно ведь на итальянском языке идет. Тогда мы взяли в оборот пожилого переводчика, который с нашей командой в этом турне работал, бывшего, кстати сказать, белого офицера. Попросили его переводить прямо по ходу фильма всей команде сразу. Посадили старика в середину, а сами сели вокруг и слушаем, чего он бубнит. Нам тогда очень интересно было: ковбои по степи скачут, стреляют!

И в середине фильма возникает напряженная пауза. На экране молчат, и переводчик наш молчит. Но вот вроде бы все разрешилось, снова текст пошел, а перевода нет. Я смотрю, он уснул. Сидит и спит. Ему, бывшему офицеру, про стрельбу, видимо, не очень интересно было.

По многим странам мне довелось поездить и с родным «Торпедо». И везде мы сталкивались со своей экзотикой. Приехали как – то раз играть в Англию. Выезжаем из гостиницы на автобусе на игру, проезжаем полкилометра и смотрим: такой туман на дороге, вообще ничего не видно. Развернулись, поехали назад, матч отменили. Другую встречу проводили против «Тоттенхэма». Туман стоял ровно посредине поля. То есть на нашей половине все нормально, а на английской – в двух шагах ничего не разглядеть. Играли так: берешь мяч и выносишь его вперед нападающим, авось там разберутся как – нибудь. И ничего, выиграли.

Еще ездили в турне по Азии: Индонезия, Бирма, Камбоджа. Жара под пятьдесят градусов. Выходим на поле: ни травинки, сплошная земляная корка в трещинах. И трещины засыпаны песком. Как у нас, бывает, лужи песком засыпают, так у них трещины. Начали играть, я смотрю, на поле то тут, то там появляются мокрые пятна. Откуда, думаю, по такой жаре на поле могут взяться пятна? Присмотрелся: оказывается, вот что они, хитрецы, делают. На бровке сидит доктор команды с ведром льда. И местные футболисты прямо по ходу матча по очереди подбегают к нему, берут в руки по ледышке и бегут играть дальше. А когда лед почти весь растает, бросают на поле.

Не знаю, сильно ли им это помогало, но нормальному человеку там играть и жить просто невозможно. Ребята приходили в перерыве в раздевалку и, чтобы хоть как – то охладиться, ложились на пол. Он цементный был, холодный. Или ставили в углу бочку с водой и целиком в нее залезали, только голова торчала.

ГЕОРГИЙ ЯРЦЕВ – одна из спартаковских легенд, имеет в своем послужном списке титул лучшего бомбардира чемпионата СССР. Становился чемпионом страны в составе «Спартака» в трех ипостасях: как игрок, как тренер и как главный тренер. Возглавлял команды «Динамо» и «Ротор». Вывел сборную России на чемпионат Европы. Является потрясающим рассказчиком. Одно время работал комментатором на телевидении.

В детстве я начал учиться игре на гармони. Как – то вечером по весне, возвращаясь домой, решил срезать дорогу и полез по краю обрыва. Одной рукой держал гармонь и ноты, другой хватался за забор, чтобы не рухнуть в реку. Естественно, какая – то доска оказалась неприбитой и я полетел в воду. Прибегаю домой, с меня все течет. А бабушка посмотрела на меня и спокойно так говорит: «Гошка, бросай ты эту музыку, а то утонешь». На этом мои музыкальные уроки закончились. Не упади я тогда в воду, может, и не стал бы футболистом, а с концертами по стране по сей день мотался бы.

Раньше, когда «Спартак» направлялся на игру, команда ехала на электричке до Ярославского вокзала, а там пересаживалась на автобус. И только при Бескове автобус вез ребят сразу из Тарасовки. Обычно тишина гробовая – напряжение – то колоссальное. Как – то Константин Иванович взял нового массажиста, а тот порядков – то не знает. И вот мчимся мы на игру, муха прожужжит в салоне – слышно. Вдруг раздается страшный храп. Это массажист рубашонку расстегнул, развалился в кресле, и так ему сладко спится. Мы все переглядываемся. Смешно, сил нет терпеть. Но засмеяться – значит навлечь гнев Константина Ивановича. Смотрю на ребят – кто кофту в рот засунул, кто под сиденье спрятался. Об игре напрочь забыли. Бесков таких вещей не прощал – больше мы массажиста не видели.

После поражения от «Шахтера» в команде была тягостная атмосфера, все жутко переживали и к следующему матчу подошли очень закомплексованными. На установке Константин Иванович всегда предоставлял слово обоим Старостиным. Андрей Петрович в присущем ему аллегорическом стиле начал долго и размеренно рассказывать: «Есть такой рояль «Блютнер» – инструмент настоящей фирмы, у него прекрасный звук. А есть наш «Октябрь», на котором великую музыку не сыграешь. Так вот, в прошлой встрече мы были ненастроенным «Блютнером», а «Шахтер» – хорошо отлаженным «Октябрем». И далее в таком же духе. Я смотрю, Николай Петрович, которому времени для выступления оставалось все меньше и меньше, уже занервничал, газеткой начал по сторонам размахивать. И когда наконец Андрей Петрович закончил, его старший брат вскочил: «У тебя все? Так вот, Блютнер – фигунтер, но мы обязаны ВЫИГРАТЬ! Иначе народ нас не поймет!» И этой фразы оказалось достаточно, мы словно вмиг сбросили с себя тяжкий груз.